Тем временем Батал-паша, поверив обещаниям кабардинцев, тешил себя надеждой, что с появлением его на Кавказской линии все магометанское население присоединится к нему. Договорившись ахалцихским пашой, аварским ханом и дженгутайскими владельцами, Батал-паша собрал 8000 пехоты, 10 000 турецкой конницы, 15 000 закубанцев и 30 орудий и двинулся в Кабарду. Полагая, что оборона линии значительно ослаблена неудачным походом генерала Бибикова, Батал-паша рассчитывал на полный успех. Обстоятельства сложились, однако же, иначе, и надежды турецкого начальника не оправдались.
О намерении Батал-паши двинуться в Кабарду кавказскому начальству было известно с июля 1790 года, и тогда еще князь Потемкин-Таврический поручил графу де Бальмену атаковать турок, не дожидаясь их наступления. Генерал-поручику барону Розену приказано было приблизиться к Кубани, а из Тавриды для диверсии против Анапы был переправлен довольно значительный отряд.
Тяжелая болезнь лишила графа Бальмена возможности лично предводительствовать войсками, но он успел еще при жизни сформировать три наступательных отряда под началом генерал-майоров Германа, Булгакова и бригадира Матцена[418]. Командиру Кубанского егерского корпуса генерал-поручику барону Розену и войсковому атаману Иловайскому он приказал провести экспедицию за Кубань.
Пока шли приготовления к встрече неприятеля, Батал-паша 28 сентября переправился на правый берег Кубани[419] и двинулся в Кабарду.
Он надеялся разбить русских и занять Георгиевскую крепость, где ожидал присоединения к нему всех кабардинцев.
Находившийся ближе других генерал-майор Герман решил остановить турок. С отрядом около 3000 чел., расположенным на Куме при Песчаном броде, он двинулся навстречу неприятелю, стараясь преградить туркам путь в Кабарду. Присоединив небольшой отряд бригадира Беервица, генерал Герман просил Булгакова оказать ему помощь и, не ожидая его прибытия, 29 сентября подошел к лагерю Батал-паши на реке Тохтамыш при горе того же названия.
«Едва только стало видно, – пишет Герман в своих записках[420], – я собрал своих товарищей и, объявя им мое намерение (атаковать), изъяснил при том, что я нахожусь в таких обстоятельствах, что, не дождавшись прибытия генерал-майора Булгакова, необходимо должен атаковать неприятеля, и что ежели я дам ему только свободу еще ныне, то потеряю не только Куму, но, может быть, и всю границу. К тому же и хлеба больше не было, да и подвозить провиант из вагенбурга ни время, ни положение наше не позволяли».
Разделив отряд на пять колонн, Герман смело пошел на многочисленного неприятеля. Около 8 утра 30 сентября тронулся авангард из 700 человек с 2 орудиями под предводительством майора князя Орбелиани. Он имел приказ занять высоту за вершиной Подбаклеи и удерживать ее до прибытия главных сил. Когда главные силы оставили лагерь, пошел дождь – «российская счастливая примета, – замечает Герман, – которая сбылась и в тот день более, чем ожидать было можно». Лишь только авангард показался в виду неприятеля, как горцы атаковали шедших впереди фланкеров и казаков. Атака была отбита, и соединившиеся под началом секунд-майора кн. Орбелиани фланкеры и казаки сумели занять высоту над рекой Тохтамыш.
Бригадир Матцен со средней колонной и бригадир Беервиц с егерями заняли высоты. Турки, предводительствуемые Аджи-Мустафа-пашой, подошли к высотам почти одновременно с нашими войсками, и борьба за высоты была главной целью сражения. Попытки черкесов атаковать нас с флангов и тыла были неудачны. Полковник Буткевич с кавалерийской бригадой отбросил черкесов, затем генерал Герман перешел в наступление всей линией. Он приказал правой колонне егерей с бригадиром Беервицем атаковать левый фланг турок, а полковнику Чемоданову с мушкетерами – правый. Беервиц встретил сильное сопротивление неприятеля, пока врубившийся с драгунами полковник Жуханов не расстроил его ряды. Сбитые со своей позиции турки стали поспешно отступать по всей линии. Не дождавшись атаки полковника Чемоданова, неприятель оставил свои пушки и бежал к Кубани. Преследовавшие турок наши войска ворвались в лагерь, захватили в плен самого Батал-пашу и завладели богатой добычей. Помимо 30 орудий разных калибров победители взяли много снарядов и припасов. Турки понесли огромные потери, и много их утонуло при переправе через Кубань[421].
Генерал Герман был награжден за эту победу орденом Св. Георгия 2-й степени, ему было пожаловано 500 душ в Полоцкой губернии[422].
Таким образом, одним ударом были уничтожены двухлетние приготовления турок. «Слава богу, – доносил князь Потемкин-Тарический[423], – даровавшему презнаменитую победу, о коей чем более рассуждается, тем она важнее становится. Разбита армия турецкая, в сорока тысячах состоящая и с множеством присоединившихся закубанцев. Исчезла надежда, которою они ласкались в том краю, усмирились народы, ими взбунтованные, и хитрый план операций, от враждующих держав им данный, исчез как дым.
А как в самое то время, когда приказал я Кавказскому корпусу идти на неприятеля, дал я повеление генерал-поручику барону Розену, стоявшему при Кубани, с донским войском переправиться при удобном случае через Кубань, то я и ожидаю как от него, так и от тех корпусов еще последствий хороших».
Переправившись через Кубань, генерал-поручик барон Розен двинулся между рек Шекупс и Пчас, прошел больше 50 верст вверх и вниз по рекам и предал огню аулы горцев. Отсюда он прошел по рекам Марта и Пшиш. Разоряя повсюду аулы, барон Розен по прибытии на правый берег Пшиша узнал о пленении Батал-паши и рассеянии его армии. Не надеясь теперь на помощь турок, закубанцы выражали желание покориться и даже перейти в подданство России.
Удовлетворяя просьбы населения, барон Розен приводил всех желающих к присяге, взял аманатов и обнадежил милостью императрицы.
Кочевавшие на Лабе ногайские татары, просившие позволения перейти на правый берег Кубани числом в 2000 семей, были выведены в пределы Кавказской линии. Вместе с татарами переселилось с гор 390 армян мужеского и женского пола.
Окончив экспедицию столь успешно, барон Розен 2 ноября возвратился с отрядом на линию и вскоре скончался. Несколько ранее скончался граф де Бальмен, и командующим войсками Кубанского и Кавказского корпусов был назначен генерал-аншеф Иван Васильевич Гудович. Ему приказано было как можно скорее отправиться к месту назначения и приложить особое старание к «открытию самой ранней кампании на Анапу, дабы истребить сие гнездо турков, положить навсегда предел беспокойствам, которые Порта, подкупая и подушая закубанцев, в том крае производила»[424].
В конце января 1791 года Гудович прибыл на линию и стал готовиться к походу. Подготовка шла довольно медленно, а между тем турки прикладывали все усилия, чтобы восстановить против России магометанское население края. В марте было получено известие, что султан разослал открытый фирман, грозивший разлучением с женами и детьми всех, кто не примет участие в войне правоверных с гяурами. Анапский Мустафа-паша уверял горцев, что уже собрано множество войска, обещал выслать деньги и требовал аманатов от кабардинцев. Находившийся в Анапе Шейх-Мансур рассылал свои воззвания, требовавшие ополчения во имя религии.
«Изъявляю вам искреннее почтение мое, – говорил он, – и советую очистить сердца ваши от пороков и ходить путем истины, по закону Божию. Старайтесь ополчаться против беззаконных и мужественно наносите им вред. Я знаю достоверно, что война русских уже страшит; собираю теперь силы; ожидаю прибытия сюда войск правоверных и, с ними соединясь, предприму наступление на русских. Не бойтесь угроз их. Настало уже время ослабления беззаконных и торжества мусульман».
При таких условиях было необходимо как можно скорее овладеть Анапой.
Сосредоточив 4 мая 1791 года у Темишбека 11 батальонов пехоты, 1900 егерей, 24 эскадрона кавалерии и 20 орудий[425], генерал-аншеф Гудович 9 мая двинулся к Анапе. На соединение с ним шел генерал-майор Загряжский с отрядом, выделенным из Кубанского корпуса. В отряде находилось 4 батальона пехоты, 20 эскадронов драгун, два Донских казачьих полка и 16 орудий полевой артиллерии.
24 мая оба отряда соединились и остановились в восьми переходах от Анапы у так называемой Талызинской переправы через Кубань.
Для сохранения связи и сообщения с Кавказской линией и Ейским укреплением были устроены этапные пункты с укреплениями. В Темишбеке был устроен главный опорный пункт, возведен редут и оставлен гарнизон с четырьмя орудиями под началом бригадира фон Кропфа. Точно такой же опорный пункт для Кубанского корпуса был устроен в Ейском укреплении. На переправе через Кубань по обоим берегам были возведены укрепления, и в них оставлено 422 человека пехоты с 4 орудиями под началом подполковника Брауна. Сообщение производилось при помощи паромов, понтонный мост, по которому переправлялись войска, был снят, потому что черкесы разорвали его пущенными по воде обрубленными деревьями. При Талызинской переправе Гудович оставил тяжелобольных, обозы и лишние тяжести. Сюда же приказано было доставить из крепости Св. Дмитрия месячный запас провианта для всего действующего отряда.
Снабдив войска 40-дневным продовольствием, генерал-аншеф Гудович 29 мая переправился на левый берег Кубани и двинулся к Анапе. В одном переходе от нее он соединился 8 июня с отрядом генерал-майора Шица, посланным из Крыма через Тамань. Соединение произошло при деревне Адалы на речке Нартпсухо. В отряде генерал-майора Шица было 800 егерей, 10 эскадронов кавалерии, 800 донских казаков, 14 орудий полевой артиллерии и 90 штурмовых лестниц. На следующий день войска двинулись к Анапе и в четырех верстах от нее были атакованы несколькими тысячами черкесов. Расположившись на высотах, неприятель пытался препятствовать нашей переправе через небольшую горную речку, но был разогнан авангардом бригадира Поликарпова. Черкесы рассеялись по горам, и генерал-аншеф Гудович остановил свои войска в виду Анапы.