Анапа издавна была центром, откуда распространялась религиозная пропаганда турок среди горцев. Названная фирманом султана ключом азиатских берегов Черного моря, Анапа сначала была окружена только земляным валом, но в 1781 году по повелению султана Гамида была возведена крепость при участии французских инженеров. Она состояла из семи бастионов, соединенных куртинами.
Крепость была окружена глубоким, широким и одетым камнем рвом, упиравшимся концами в море и имевшим протяженность более 700 сажен. За рвом тянулся вал, а за валом был устроен палисад. Со стороны моря Анапу защищали утесистые берега, а морская отмель мешала подходить к городу большим судам. Крепость защищалась гарнизоном, состоявшим из 10 000 турок и 15 000 татар, ногайцев, закубанцев и других горских племен, значительное число мелких вооруженных судов защищали Анапу со стороны моря. В крепости было 83 пушки и 19 мортир, значительные продовольственные и боевые запасы. Начальником гарнизона был трехбунчужный Мустафа-паша. При содействии Шейх-Мансура гарнизон и жители готовились к упорному сопротивлению.
12 июня по распоряжению Гудовича было заложено три батареи на 32 орудия, причем ближайшая находилась всего в 250 саженях от крепостного вала. Частыми вылазками и сильным огнем из орудий неприятель старался воспрепятствовать возведению батарей, но попытки его, задерживая наши работы, не воспрепятствовали, однако, окончательно устроить батареи. 19 июня был открыт огонь по крепости, а в ночь на 20-е от наших бомб и брандскугелей произошли пожары в разных частях города. Пожар продолжался до рассвета, причем было много взрывов, сгорело много домов, в том числе и дом паши. Полагая, что жители устрашены и пали духом, генерал Гудович в 8 утра 20 июня отправил паше письмо, в котором советовал сдать город, обещая свободный выход гарнизону и жителям, в случае же отказа угрожал, что Анапу ждет та же судьба, что и Измаил. Паша готов был принять предложение, но Шейх-Мансур настаивал на сопротивлении. Проповедуя священную войну с неверными, лжепророк добился, что вместо ответа на письмо турки открыли огонь по нашим войскам.
Не имея осадной артиллерии и постоянно тревожимый черкесами, появлявшимися на флангах и в тылу отряда, Гудович решил штурмовать Анапу, тем более что получил известие о появлении турецкого флота в устьях Днестра. Можно было с уверенностью полагать, что турецкий флот направлен на помощь Анапе и, быть может, имеет десант.
Весь день 21 июня шла подготовка к штурму. Гудович и остальные генералы разъезжали по лагерю, ободряли войска, представляя солдатам «всю славу успеха, стыд неудачи и бедствия, сопряженные с оным, в стране неприятельской, в стане, окруженном со всех сторон или морем, или врагами»[426].
Поскольку правая половина крепостного вала и рва имели меньший профиль, решено было вести главную атаку с этой стороны.
С наступлением ночи 21 июня лагерь был снят и войска разведены по местам, с которых должны были начать атаку. Ожидая, что горцы не останутся праздными зрителями, Гудович назначил для отражения их атак и защиты вагенбурга отряд генерал-майора Загряжского из 4000 человек. Остальные 8000 были разделены на пять колонн, начиная с левого фланга: 1-я и 2-я под началом генерал-майора Булгакова, 3-я и 4-я под командой генерал-майора Депрерадовича и 5-я генерал-майора Шица. Последняя колонна назначалась для атаки левой оконечности крепостного вала. Для поддержки атакующих колонн кроме частных резервов, находившихся за каждой, назначался общий под командой бригадира Поликарпова.
В полночь Гудович приказал открыть огонь со всех батарей, и под его прикрытием атакующие колонны стали приближаться к крепости. В час ночи стрельба батарей была прекращена, неприятель также замолк. За полчаса до рассвета была снова начата бомбардировка города, и войска двинулись на штурм. Неприятель заметил их, только когда первые две колонны наткнулись у крепостного рва на один из пикетов. Турки бросили в ров несколько светящихся ядер и открыли почти в упор картечный огонь. Несмотря на это, войска наши спустились в ров и стали приставлять лестницы.
Четвертая колонна левого фланга под началом полковника Самарина, наиболее удаленная от берега, первая взошла на неприятельский вал и, невзирая на отчаянное сопротивление, в котором принимали участие и жители города, утвердилась на нем.
Полковник Келлер, командовавший третьей колонной, видя успех Самарина, удвоил усилия и уже с частью своего отряда был на валу, но раненый упал в ров. Заступивший на его место майор Веревкин сумел удержаться на валу, но впоследствии был также сильно ранен.
Вторая колонна полковника Муханова овладела бастионом, а первая колонна полковника Чемоданова встретила большие препятствия: ей приходилось овладеть не только частью вала, прилегавшего к берегу, но и находившимся позади кавальером. Сумев достичь вала, колонна вынуждена была потом спуститься в ров и была выведена из затруднительного положения только подоспевшим резервом. Турки были вытеснены из кавальера, и русские открыли огонь по городу.
Когда колонны левого фланга торжествовали победу, пятая, или правая, колонна встретила величайшие затруднения. Она должна была, подойдя к валу, спуститься с берега и, пользуясь малой глубиной воды, обогнуть оконечность вала и атаковать с тыла.
Вместо того чтобы подойти скрытно, генерал Шиц отправил на лодках 50 егерей, чтобы отвлечь внимание неприятеля перестрелкой с моря. Егеря слишком рано открыли огонь и этим дали туркам возможность подготовиться к сопротивлению. Таким образом колонна Шица была встречена столь жестоким огнем, что не смогла дойти до контрэскарпа и стала отступать. Генерал Шиц вызвал резерв, сам встал впереди колонны и повел ее вперед. К этому времени подоспели батальон пехоты и три эскадрона спешенных драгун, посланные Гудовичем из главного резерва.
Независимо от этого, считая этот пункт атаки наиболее важным, Гудович отправил на помощь Шицу бригадира Поликарпова со всей кавалерией главного резерва. Конница, частью верхом, а частью спешившись, ворвалась в крепость, в которой, как и в городе, уже кипел жестокий рукопашный бой.
Турки в течение пяти часов отчаянно защищались, и наши колонны вынуждены были несколько раз отступать и затем вновь лезть на стену. Успех штурма был сомнителен, пока генерал-аншеф Гудович не двинул из главного резерва 600 мушкетеров и три эскадрона спешенных драгун. Прибытие свежих сил решило дело, и 22 июня в 8 часов утра Анапа была в руках русских.
«Во всю мою жизнь, – писал Гудович тестю графу К.Г. Разумовскому[427], – не находил я себя в таком критическом положении».
Во время самого горячего боя у анапских стен 8000 закубанцев спустились с гор и атаковали с тыла наш вагенбург. Их встретили сначала гребенские и семейные казаки, а затем генерал-майор Загряжский со своим отрядом. Выдвинутый вперед Таганрогский драгунский полк бросился в атаку, несколько раз врубался в середину черкесов и заставил их отступить в горы.
В Анапе нами было взято 95 орудий, 130 знамен, значительные боевые и продовольственные запасы. Неприятель потерял убитыми и ранеными 8000 человек[428], было взято в плен 5900 мужчин и 7588 женщин. В числе пленных были начальник гарнизона Мустафа-паша, его помощник сын Батал-паши, много турецких чиновников и лжепророк Шейх-Мансур. Скрывшись в погребе, он упорно защищался и не хотел сдаваться до тех пор, пока генерал-майор Булгаков не послал сказать ему, что взорвет погреб. Тогда Мансур сдался и был отправлен в Петербург. Все же остальные пленные были высланы в Крым. Наш урон составил 930 человек убитых и 1995 раненых[429].
В день штурма Гудович отправил к князю Потемкину Астраханского драгунского полка секунд-майора князя Орбелиани с донесением, в котором писал: «Повеление вашей светлости исполнено. Сегодня в семь часов с половиною утра Анапа взята»[430].
«Приятное известие, – отвечал князь Таврический[431], – о покорении Анапы получено здесь с совершенным и общим удовольствием.
Происшествие сие служит и к собственной вашей чести, и к славе победоносного российского оружия. По доставлении от вас подробностей знаменитого дела сего ее величество не оставит без достойного воздаяния и начальника и сподвижников его».
С падением Анапы находившиеся в Суджуке турки сожгли почти все дома, взорвали пороховые погреба и, оставив несколько пушек, бежали из крепости. Получив известия об этом, Гудович отправил небольшой отряд, который 30 июня без всякого боя занял Суджук. Найденные орудия были испорчены и брошены частью в море, а частью в колодцы, которые потом были засыпаны. Разрушив крепостные верки, отряд вернулся в Анапу.
За взятие Анапы и занятие Суджука императрица пожаловала Гудовичу орден Св. Георгия 2-й степени и богатую шпагу[432]. Князь Потемкин приказал ему срыть все укрепления Анапы и возвратиться с войсками на линию.
На обратном пути Гудович подорвал батареи, засыпал ров, колодцы и выжег почти весь город. 10 июля русские войска оставили Анапу и 16 сентября прибыли на линию. Все горские племена, жившие по пути следования нашего отряда, спешили выразить покорность и готовность перейти в подданство России. Гудович приводил их к присяге и брал аманатов, но князь Потемкин не одобрил этого и приказал объявить им, что императрица освобождает их от подданства, «повелевая признавать их народами вольными и ни от кого не зависимыми».
«Генерал-аншеф Гудович, – доносил светлейший императрице[433], – дав им чувствовать сие великодушное вашего величества снисхождение, изъяснит, что спокойным единственно пребыванием, воздержанием от воровства и хищничества могут они сделать себя достойными высочайшего благоволения и оказать свою благодарность.