Доверие, оказываемое Иосифу, сделало его настолько самонадеянным, что он, как увидим ниже, считал себя вправе вмешиваться в дела и был причиною некоторых замешательств среди населения Дагестана и всего Закавказья. Лишь только узнал Иосиф о предполагаемой экспедиции в Персию, он тотчас же отправил графу Платону Зубову составленные им сведения об Армении и о прилежащих к ней персидских провинциях и просил о назначении Суворова начальником экспедиционного отряда.
«Если русские войска, – писал Иосиф, – пойдут лишь на Тифлис, то ничего не помогут, разве легко завладеют развалинами, ибо неприятель разорил (Тифлис). Если же пойдут на Дербент, Баку и на Ганжу, то сперва легко завладеют Шекою и Ширваном, а потом возьмут Ганжу; оттуда же могут помочь эриванским армянам и другим, а также и полоненным в Персию. Если же хан Шушинский все еще находится в крепости своей, то он присоединится к нашим и положит конец скопцу (Ага-Магомет-хану). Хотя составленный мною, на основании существующих у меня данных, проект о Грузии и Армении поднес я через Попова графу (П.А. Зубову) вместе с собственным моим рассуждением и письмом, но, может быть, его утеряли, а потому присылаю вновь; ибо сверх этого плана, полного указаниями, ничего не могут предпринять. Но если пошлют графа Суворова, то все дело разом будет копчено ко благу нашему. По сему делу и 1 января 1780 г. был он же назначен; он приехал в мае и в доме Турджинова записал все; тогда и сам он желал быть в тех краях, но потом все изменилось. От меня привет ему с благословлением и скажи: о святой Георгий, быстро летящий на помощь страждущим и спаситель пленных, поспеши на помощь злополучному Грузинскому царству и моему отечеству, любимому тобою».
В столь быстрой помощи нужды уже не было. По полученным сведениям, Ага-Магомет-хан оставил Грузию и отступил к Ганже. Гудович полагал, что, за недостатком продовольствия, персияне принуждены будут отступить еще далее и, следовательно, отказаться от вторичного вторжения в Грузию. Основываясь на этих соображениях, он писал Ираклию, что в посылке теперь просимых царем 7000 или 8000 русских войск надобности не встречается, тем более что нет возможности продовольствовать такое число войск ни во время пути, ни в самой Грузии, разоренной до основания, а потому и считает достаточным, «для поддержания в его царстве должного уважения к высокой его особе», послать 2000 человек пехоты с шестью орудиями. Отправление этих войск в Грузию признавалось необходимым еще и потому, чтобы показать соседним с нами персидским ханам и прочим горским владельцам, «что успехи Ага-Магомет-хана ничего не значат» и что он ушел уже от одного известия о движении русских войск.
«Донесение ваше, – писала императрица Гудовичу, – о выходе войск Ага-Магомет-хана из Тифлиса в Ганжу, об отзывах к вам царя Ираклия Теймуразовича и хана Аварского, о приуготовлениях, чинимых вами для переходу войск через горы Кавказские, и о посылке в Кахетию двух батальонов пехоты и шести орудий в первых числах ноября, мы получили в 15-й день сего месяца, и потому учиненные вами распоряжения и отзывы как царю Грузинскому, так и хану Аварскому, одобряя в полной мере, возобновляем вам войска обращать лучшим усмотрением вашим по обстоятельствам, поелику по частым переменам оных нет возможностей, за вашею отсюда отдаленностью, вовремя снабжать вас надлежащими наставлениями. Но со всем тем, если бы повеление сие дошло до вас до переправы за Кавказские горы отряженных батальонов, и в походе сем, а особливо по причине позднего годового времени, встретились большие трудности, от коих войска те могли потерпеть изнурение, в таком случае, поелику разорением Тифлиса и причиненным расстройством в Грузии от впадения Ага-Магомет-хана, сами вы в предыдущих донесениях ваших, видя совершенную перемену положения дел в той стране, заключали, что данные вам прежде сего разрешения о посылке войск в Грузию с большею осмотрительностию производиться имеют, почему считая, что отправление войск в Грузию полезнее быть может в будущую весну, а паче потому, что подвиги их облегчены бы были, когда при открытии весны предположенным походом к Дербенту и вдоль берега Каспийского моря и содействием у оных каспийской флотилии в пользу их учинена бы была сильная диверсия, повелеваем, отложа поход сей до будущей весны, батальоны те для зимования расположить по распоряжению вашему, дав знать царю, что позднее годовое время и непроходимость дорог, кои он заблаговременно починить отказался, тому причиною. Если же они прошли за горы, то обратите все попечение, чтоб до весны, чрез зиму, никаковым недостаткам и изнурениям тамо они подвержены не были. Снабдите их нужным продовольствием, покойными и безопасными, а следовательно, и совокупными зимовыми квартирами, которые, судя по донесению вашему, могут они иметь в Кахетии, поелику в сию часть владений царя Ираклия Теймуразовича войска Ага-Магомет-хана не вступали, и сия область, оставаясь неприкосновенною, осталась неразоренною. Пятьдесят тысяч рублей золотою или серебряною монетою предписали мы графу Самойлову доставить к вам в самой скорости.
Что же лежит до дальнейших предположений, до походу войск с весны и до обращения их в Персии, вскоре не оставим мы снабдить вас обстоятельнейшими наставлениями, надеясь между тем получить от вас достовернейшие известия об ответах и расположениях разных владельцев, а равномерно и о дальних решимостях самого Ага-Магомет-хана, а паче куда и в каких намерениях из Ганжи он обратится. Всего бы лучше для нас, если б он устремился к пределам Оттоманской Порты; в том ни препятствовать, ни отвлекать его не следует. Если же обратится он вновь для грабежа в Карталинию или в Кахетию, то пребывающим там батальонам, до помощи и до сильного отворота от моря Каспийского, соединенно удерживать честь и славу оружия нашего; если же он вступит в Ширван и займет Шемахию и Баку и тем приблизится к Каспийскому морю и к пределам нашим, тогда уже, по учинении всех нужных приуготовлений и принятии всех надлежащих мер, должно будет предупреждать елико возможно его в Дагестан и занятием Дербента от войск наших оградить безопасностию и не оставить без покровительства подданного нашего шамхала Тарковского, уцмия Каракайдакского и самого хана Дербентского. При дальнейшем же походе стараться, опрокинув скопище Ага-Магомет-хана поражением и преследованием, искоренить властителя сего, если дерзнет он до конца противиться пользам и воле нашей».
Рескрипт этот получен был Гудовичем в конце ноября, когда назначенный в Грузию отряд был уже на пути в Кахетию.
Вскоре после обещания послать в помощь Ираклию 2000 человек Гудович отправил один батальон пехоты для починки дороги и для устройства, в 95 верстах от г. Моздока, по дороге в Грузию, складочного депо для провианта. Кроме починки дороги, батальон этот должен был сделать 27 мостов через реку Терек. Далее, за Дарьяльским ущельем и до самого Тифлиса, починка дороги и заготовление провианта возлагались на попечительность грузинского царя, которому и посланы были необходимые для того инструменты и 100 пудов пороха.
Ко 2 ноября дорога была исправлена настолько, что можно было проходить по ней без разборки повозок на части, а в конце ноября два батальона, под начальством полковника Сырохнева, выступили в Грузию. Отряд этот численностью в 1480 человек строевых чинов состоял из двух батальонов пехоты[472], тридцати казаков и шести полевых орудий.
Сырохневу было приказано не входить в Тифлис иначе как тогда, когда получит от Ираклия уведомление, что к нему собрались его вооруженные подданные, так как «без того не был бы сей отряд подкреплением, но единым действием войск российских». По приходе в Тифлис Сырохнев должен был требовать от Ираклия укрепления города его подданными, «на что время и обстоятельства ныне способствуют, тем более что Ага-Магомет-хан оставил Ганжу и отступил на Муганскую степь, на реке Куре лежащую».
Весть о том, что русские войска переправились уже через горы, достигла и до Ага-Магомет-хана. Несмотря на просьбу Джевад-хана не покидать его, он оставил Ганжу и отступил на Муганскую степь. Пограничные с Грузиею ханы и владельцы земель, лежащих по берегу Каспийского моря, вздохнули свободнее, тем более что большая часть их получили письма Гудовича, обнадеживавшие в скорой помощи.
Шамхал Тарковский, уцмий Каракайдакский, посланник которого присягнул уже на подданство России, хамбутай Казыкумухский и прочие владельцы Дагестана решились единогласно и общими силами противиться Ага-Магомет-хану, причем первые два владельца просили, для лучшего успеха, прислать им на помощь русские войска.
Дербентский Шейх-Али-хан, зная, что Ага-Магомет-хан, отступив на Муганскую степь, отдалился на значительное расстояние от его владений, также думал извлечь возможную пользу из этого положения. Не желая вовсе вступать в подданство России, Шейх-Али-хан готовил на всякий случай подарки Ага-Магомет-хану, и в то же самое время, считая невыгодным навлекать на себя нерасположение нашего правительства, заявлял Гудовичу о своей преданности и просил помочь ему против Ага-Магомет-хана присылкою денег, говоря, что «войск ему не надобно».
Между тем Ага-Магомет-хан, остановившись на Муганской степи, распускал слух, что идет на покорение провинций, лежащих по берегу Каспийского моря, и что он посылает к Шемахе 20 000 человек войска для завладения этим ханством.
По получении этих сведений и просьбы дагестанских владельцев прислать им в помощь русские войска Гудович, руководясь последним рескриптом императрицы, тотчас же собрал у Кизляра отряд под начальством генерал-майора Савельева, состоявший из трех батальонов пехоты, шести орудий, одного регулярного эскадрона легионной казачьей команды, 400 казаков и 500 калмыков. Главнокомандующий приказал Савельеву двинуться в Дагестан и следовать через город Тарки[473]