Таковы были виды и предположения правительства относительно предстоявших нам действий в Персии.
Для лучшего достижения предположенной цели и скорейшего привлечения на нашу сторону армян решено было призвать к участию в этом деле армянского архиепископа Иосифа.
«Ее императорскому величеству, – писал граф Платон Зубов архиепископу, – благоугодно повелеть отрядить в Персию сильный корпус войск, под предводительством брата моего графа Валериана Александровича. Извещая о сем ваше высокопреосвященство для собственного вашего сведения, прошу покорнейше показать новый знак усердия вашего к службе, отправиться в Моздок, для свидания с братом моим, ради объяснения по делам персидским и сопредельных с сим государством народов, о которых вы имеете столь обширные и подробные познания».
Иосиф тотчас же воспользовался таким приглашением и отправился на Кавказскую линию.
Глава 4
Прибытие графа Зубова в Кизляр. Изменение плана действий. Письмо князя П.А. Зубова царю Ираклию. Положение Грузии. Приготовление к походу. Движение каспийского корпуса к Дербенту. Действия генерал-майора Савельева. Обложение Дербента. Штурм передовой башни. Занятие города
Оставив Петербург вскоре после назначения, граф В.А. Зубов приехал в Кизляр только 25 марта. Сильная вьюга, застигшая его на пути и продолжавшаяся день и ночь целую неделю, значительно замедлила его путешествие, тем более что в степи между Астраханью и Кизляром не осталось ни одной почтовой лошади – все они были истреблены небывалыми морозами и продолжительными метелями. Проезжие принуждены были нанимать лошадей на стороне и ехать, как говорится, «на долгих».
В бытность свою в Астрахани граф Зубов осмотрел находившиеся там суда подчиненной ему каспийской эскадры. Вся флотилия наша на этом море состояла тогда из 12 военных судов, из которых пять находились в Астрахани[477] и семь – у персидских берегов[478].
Поручив начальнику каспийской эскадры контр-адмиралу Федорову озаботиться изготовлением по возможности большего числа транспортных судов, граф Зубов отправился в Кизляр, где и встретился с архиепископом Иосифом, получившим приглашение от графа П.А. Зубова сопутствовать брату его в предстоящей экспедиции. Сообщая о том, что был принят графом В.А. Зубовым с большим почтением, Иосиф писал Ивану Лазареву, что говорил с главнокомандующим о всех нуждах края. «Как брат его, прибавлял архиепископ, так и он сильно желают нашего сопутствования в его экспедиции, для обнадеживания и пользы нашей нации. Мы не могли отказать и щадить наше изнуренное тело, и как думаем, быть может, к концу дела, с помощью Бога, будет помощь или обеспечение нашей нации».
Иосиф просил позволения съездить на некоторое время в Астрахань и потом присоединиться к отряду. Из Астрахани он писал: «Армяне, находящиеся во всей Персии, желают днем раньше видеть русских и достичь свободы… Графу (В.А. Зубову) словом и письмами советовал я: если даже Дербент сдадут добровольно, то не соглашаться, а взять его силою, и это по двум причинам: 1) доказать персам пустоту их самохвальства, что Дербент никем не может быть взят; и 2) нагнать страх и на другие города, чтобы знали, что после взятия Дербента они сопротивляться не могут».
Между тем Гудович, в ожидании прибытия графа В.А. Зубова, стягивал к Кизляру войска, назначенные в экспедицию, и для переправы их через реку Терек устраивал плавучий мост. Двадцати понтонов, собранных для отправления с отрядом, оказалось недостаточно для наводки моста, и Гудович должен был прибавить к ним несколько больших лодок.
В состав действующего отряда были преимущественно назначены полки, находившиеся на Кавказской линии, а для замещения их на линии были отправлены войска с Дона и из Тавриды, из Екатеринославской и Воронежской губерний. Хотя большая часть из них только выступила с места своего расположения и была весьма удалена с места назначения, тем не менее Гудович обещал графу Зубову собрать войска у Кизляра к 10 апреля, с тем чтобы 12-го числа можно было выступить в поход.
На взаимном совещании графа Зубова с Гудовичем признано необходимым изменить несколько план военных действий, составленный в Петербурге, и отменить вовсе отправление кавказского корпуса через горы в Грузию.
Грузия была в таком положении, что не только не могла предпринять войны наступательной, но требовала посторонней помощи для водворения в ней внутреннего порядка. Дела шли так, что в стране этой, можно сказать, не существовало никакой законной власти. Ираклий, по беспорядкам своего правления и по слабости характера, привел Грузию в совершенное расстройство. Недавний громовой удар, разразившийся над страною, не образумил членов царского дома. Царевичи, по-прежнему не слушая отца, враждовали друг с другом, восстановили против себя дворянство и образовали множество враждебных партий. Преследуя только собственные материальные интересы, царевичи приводили своих подданных в полное отчаяние. Грузин не видел защиты и знал, что его достояние и имущество ничем не обеспечены. «По сей причине, – писал Гудович, – народ грузинский, бывший довольно бойким, приведен ныне в слабость и робость. Сему несчастному положению главною причиною царица».
Приняв Грузию под свое покровительство и защиту, русское правительство, даже по одному только чувству собственного достоинства, не могло оставить ее в столь печальном состоянии. Воспользовавшись просьбою находившегося в Петербурге грузинского посла, князя Герсевана Чавчавадзе, о возвращении его на родину, князь Платон Александрович Зубов, по приказанию императрицы, просил Ираклия принять меры к лучшему устройству внутреннего положения его царства.
«Хвалы, – писал он, – достойные усердия к пользам Российской империи и к благу отечества своего министра вашего высочества, князя Чавчавадзе, возбудили его в настоящих трудных обстоятельствах для царств ваших просить августейшую императрицу употребить его ко благу предприемлемой защиты христианства, против свирепства, лютости и варварства хищного Ага-Магомет-хана. Великая монархиня, зная способности и ревность князя Чавчавадзе, повелеть изволила отправить его для употребления там, где он действительно полезнее будет. Он важные услуги возможет оказать вашему высочеству, если употребите его к сношениям с воинскими начальниками, коим высочайше поручено предводительство победоносных войск российских. Он и для них полезен будет, облегчая сношения и нужные связи с вашим высочеством, так что общее дело сие, управляемое, так сказать, единым духом и согласно устремленное к единым предметам, удобнее успехами увенчиваться будет, а особливо когда и ваше высочество, поступая откровенно и не щадя никаковых способов, во власти вашей имеющихся, для собственного блага рода, царств и подданных ваших, а равно и во утверждение безопасности и избавления от грабежей и от гонения и самой христианской веры нашей, – всеми силами и способностями вашими способствовать будете усилиям, видам и подвигам войск наших.
Любезный брат мой, граф Валериан Александрович, не пропустит, конечно, ни единого способа и ни малейшей возможности явить вам и областям вашим, что войско, им предводимое, стремится не только на избавление и ограждение безопасностью царств ваших, но и на поражение и отмщение дерзнувших разорять христиан, подданных царя, пребывающего в мощном покровительстве империи Всероссийской. Я надеюсь, что он не обманется в ожидании своем, что ваше высочество усердно и рачительно преподавать ему будете всевозможные от вас пособия и во всем удовлетворять и споспешествовать ему будете, чем привлекая к себе еще более благоволение и милости щедрой императрицы нашей и нашу благодарность и доверие, тем самым навеки утвердите благосостояние рода и царств ваших.
Если сильные пособия и мужественные подвиги победоносных войск российских достаточны будут на избавление, ограждение и утверждение в неприкосновенности и в безопасности в настоящем случае царств ваших извне, то впредь внутреннее благоустройство оных одно токмо возможет, укореняя тамо порядок и общее благосостояние, сохранить навеки те преимущества, кои сильным российским покровительством и победоносным оружием приобретены быть могут. Раздельность власти есть расслабление государств. Несогласия и раздоры, от такового гибельного положения всегда проистекающие, удобны разрушить и обратить в ничтожество наисильнейшие царства. В благовествовании святого евангелиста Марка сказано: «и аще царство на ся разделится, – не может стати царство то»; ибо в таковом развлеченном состоянии что может власть, ослабленная разделением и неминуемым несогласием?
Владетели разных уделов, противоборствуя намерениям и видам один другого и не имея взаимного уважения, научают примерами подданных к непослушанию и, все стремясь к разным предметам и видам, не достигают ни единого. Области, управляемые таковою властью, не могши быть сильными в собственной защите своей, не могут быть полезны союзникам своим; не имея же соединения, бывают токмо что жертвою врагов своих. Не токмо дееписания многих народов, но и настоящее происшествие с Грузией примером научить должно, сколь нужно для сохранения царств соединение царской власти и сколь, напротив того, пагубно для всех разделение царства на уделы. Министр вашего высочества, князь Чавчавадзе, в бытность свою в Петербурге, имел случай много раз говорить со мною по поводу положения сего, и он, по разуму и просвещению своему, а не менее того и по усердию к лучшим пользам вашим, во всех подробностях изустно объяснить вам может все то, что лучшим быть кажется, для славы вашей и для выгод подвластных вам народов. В сем важном для блага подданных и для бытия царств ваших государственном учреждении отличные свойства мудрости, разума, проницания и опытностей ваших, конечно, руководимы будут желанием и сильным стремлением к содеянию лучшего, не токмо особенно для рода и царств ваших, но и вообще для блага христиан, те страны населяющих.