Если, пользуясь днесь сильным покровительством победоносных войск российских, ваше высочество предуспеете, во славу свою и для блага рода, царств и подвластных вам народов и для христианства вообще, соединить и утвердить навеки царскую власть нераздельно и распространить владычество ваше до Аракса и до пределов Порты Оттоманской, тогда, устроя в порядке и возвелича силы и способы царств и областей ваших, не токмо навсегда сами собой против неверных в состоянии будете защищать права свои и собственность подвластных вам народов, но, опровергая дерзостные покушения врагов ваших, наказывать их ослаблением их силы и приращением польз подданных ваших. Таким образом, твердо основанное бытие царств, и законной, и справедливой власти царя христианского, ободрит надеждою христиан, страждущих в порабощении у неверных, и представит им верный покров и убежище под сению кроткой и справедливой державы вашей; стечение их в подданство ваше умножать будет как славу и пользы ваши, так прочное основание и, наконец, нерушимое бытие областей ваших; ограждением же безопасностью и неприкосновением пределов доставите всем жизнь и спокойную, и изобильную. Событие такового благополучного для царств ваших состояния не укоснит совершиться, если вы, светлейший царь, удостоите внять беспристрастному моему гласу, внушенному мне прямым к пользам вашим усердием и истинным к особе вашей доброхотством».
Чтобы, со своей стороны, содействовать скорейшему восстановлению порядка в Грузии и исполнению предположенных планов относительно предстоявших действий в Персии, императрица Екатерина II, еще в январе 1796 года, поручила Гудовичу отправить в Грузию на усиление войск, там находившихся, два батальона пехоты с восемью орудиями, двенадцать эскадронов кавалерии, направленных из Екатеринославской губернии, и два полка казаков, командированных с Дона, под начальством полковника Киреева. Гудович не находил возможным исполнить это повеление, из опасения, что посланные в Грузию войска умрут там от голода. Царь Ираклий, хвалившийся тем, что может продовольствовать 20 000 человек, в действительности, с приходом в Грузию двух батальонов Сырохнева, не в состоянии был прокормить и их, а между тем грузины возили хлеб в значительном количестве в Ганжу, где и продавали его за дорогую цену. Находясь с войсками в Ганже, Ага-Магомет-хан истребил все бывшие там запасы, так что жители принуждены были для собственного пропитания покупать хлеб и платить за него большие деньги.
Будучи не в силах прекратить беспорядки в стране и запретить вывоз хлеба из Грузии, Ираклий предоставил полковнику Сырохневу самому заботиться о продовольствии вверенных ему войск и покупать провиант на русские деньги, по мелочам, у местных жителей. Сырохнев принужден был разослать команды и фуражиров по разным местам Грузии и приобретать продовольствие с большим затруднением. Скоро отпущенная в распоряжение Сырохнева сумма истощилась, и Гудович отправил к нему еще 4000 червонных. Зимнее время затрудняло доставку денег в Грузию. «Во время зимы, – доносил он, – через снеговую гору нельзя иначе переходить как пешим и на лыжах, то, положа деньги на офицерах спрятанные и наняв надежных осетинцев, для их провождения, туда их отправил».
При таких условиях посылать в Грузию еще большее число войск было бы весьма рискованно, тем более что переправа кавалерии и обоза через горы признавалась крайне затруднительной, а в зимнюю пору почти невозможной. Доставка продовольствия с Кавказской линии в Грузию была немыслима, так как подвижной магазин должен был состоять из множества повозок, по недостатку лошадей запряженных волами, которые не в силах были карабкаться на каменистые утесы и спускаться с отвесных скал в глубокие ущелья.
Основываясь на этом, как Гудович, так и граф Зубов считали более рациональным оставить отряд Сырохнева без подкреплений, тем более что опасности для него никакой не предвиделось и два батальона русских войск могли смело оставаться в Грузии, в ожидании прибытия туда войск кавказского корпуса, направленных иным путем, хотя и обходным, но зато более верным.
Следуя быстро к Дербенту, а оттуда в Баку, граф Зубов имел всегда возможность ввести войска кавказского корпуса в Грузию через Шемаху и двинуть их далее к Ганже, лишь бы только обеспечено было их продовольствие. Поэтому решено было, что когда войска соберутся у Кизляра, то отправить их вслед за каспийским корпусом, а для продовольствия как двух батальонов, находившихся в Грузии, так и тех, которые прибудут туда впоследствии через Шемаху, устроить в Тифлисе магазин и поручить Сырохневу заготовить провиант на три месяца для 5000 человек.
Поручение это поставило Сырохнева в крайне затруднительное положение. Для такого числа войск надо было приобрести 27 187 пудов муки и 2812 пудов крупы, а этого количества невозможно было найти во всей Грузии. Сырохнев хотя и послал офицеров в города Гори и Сурам – единственные места, где можно было купить хлеб, – но не надеялся, чтобы они могли с успехом выполнить данное поручение, тем более что если бы посланным и удалось закупить провиант в достаточном количестве, то доставить его в Тифлис было положительно невозможно. Грузины повозок не имели, «а держат, – доносил Сырохнев, – по лености своей, весьма малое число воловьих ароб, отменного построения и по тягости на таковое употребление мало способные и не иначе запрягаемы должны быть в четыре вола, но и тех искупить во всей Грузии едва можно до тридцати, и то через весьма продолжительное время».
Туземцы всю транспортировку кладей производили вьюками на лошаках, волов же у них было очень мало, а лошадей еще меньше – их имели только дворяне, или люди зажиточные, и употребляли преимущественно для верховой езды и редко для вьюков. Кулей для насыпки хлеба в Грузии также не имелось, а рогож нельзя было достать ни за какие деньги; если же грузин возил хлеб на продажу, то он насыпал его в небольшие волосяные мешки, в которых помещалось от 2 до 3 пудов. Каждый держал эти мешки для себя, и приобрести их в значительном числе не представлялось никакой возможности, тем более что такая покупка стоила бы больших денег, ибо каждый мешок продавался по 1 рубль 50 копеек и дороже.
Особенности грузинского быта и недавнее разорение страны уничтожали всякую надежду на успешное заготовление продовольствия. Тем не менее Сырохневу поручено было стараться закупить провианта сколько окажется возможным и устроиться так, чтобы не только не возбудить против себя неудовольствие со стороны жителей, но снискать их расположение и полную готовность оказывать ему во всем содействие и пособие.
В случае если бы царь Ираклий стал просить помочь ему наказать ганжинского хана, то Сырохнев, имея постоянно в виду незначительность своего отряда, должен был отклонить эту просьбу, под предлогом того, что в Грузию ожидается прибытие новых войск, от начальника которых он не получил еще никаких разрешений. Но если бы Ираклий потерпел неудачу и был преследуем ганжинским ханом, тогда Сырохнев должен был занять выгодное место, могущее совершенно оградить «от самомалейшего вреда порученный ему отряд, и, сделав запас для его продовольствия, ожидать прибытия кавказского корпуса, а до тех пор отнюдь не отваживать сил своих ни на какую опасность».
Распорядившись таким образом, граф Зубов стал готовиться к походу. Назначенные в состав каспийского корпуса войска сходились весьма медленно, и к 10 апреля только часть их была сосредоточена у Кизляра; кавказский же корпус еще не собирался, и когда он будет готов – определить было трудно. Опасаясь пропустить удобное время для похода и опоздать выступлением, граф Зубов решился не ожидать окончательного сбора всех частей и 10 апреля принял начальство над собравшимся отрядом, численность которого доходила до 12 323 человек, в том числе пехоты 6190 человек.
Перед выступлением в поход отряд этот, состоявший из восьми батальонов пехоты, двадцати восьми эскадронов кавалерии, семи казачьих команд и двадцати одного орудия полевой артиллерии[479], был разделен графом Зубовым на четыре бригады: две пехотные и две кавалерийские.
Первая пехотная бригада, под начальством генерал-майора Булгакова, составлена из двух батальонов Кубанского егерского корпуса и двух – Кавказского гренадерского полка; вторая бригада, под командою генерал-майора Римского-Корсакова, образована из сводногренадерского батальона, одного батальона Воронежского и двух – Тифлисского мушкетерских полков.
Первая кавалерийская бригада, составленная из драгунских полков Владимирского и Нижегородского, поручена генерал-майору барону Беннингсену, а вторая — из Астраханского и Таганрогского драгунских полков, поступила под начальство бригадира графа Апраксина. Все иррегулярные войска, составляя резерв, подчинены генерал-майору Платову, а до прибытия его с Чугуевским полком находились в ведении подполковника Баранова.
Генерал-майор князь Цицианов оставлен был в Кизляре до окончательного сформирования корпуса. Сосредоточив под своим начальством все части войск, князь Цицианов должен был следовать на соединение с каспийским корпусом.
Последний 10 апреля переправился через реку Терек по наведенному мосту и, сделав один переход, принужден был остановиться у Лашуринского форпоста на реке Каргине. Суровая и холодная зима, несвойственная тамошнему климату, и непрестанные вьюги были причиною остановки. Подножного корма вовсе не было; запасы провианта и фуража оказались весьма ограниченными, и потому двигаться далее было невозможно. Граф Зубов возвратился в Кизляр, чтобы принять безотлагательные меры к обеспечению войск продовольствием. Подвижной магазин не был еще сформирован и не мог быть переправлен через реку Терек ранее 16 апреля, по причине недостатка фур и волов, как перевозочного средства. Хотя для закупки их и были разосланы коммиссионеры в разные места России, но, по полученным от них сведениям, в половине апреля могла быть переправлена через реку Дон только третья часть волов и фур, и, следовательно, они могли прибыть на линию только к концу мая. Направленные из внутренних губерний рекруты, для исполнения обязанности погонщиков, также не прибыли и ожидались не прежде июня месяца. Поэтому, чтобы не остановить экспедиции до наступления жаров, Гудович собрал сколько возможно было ногайских арб и нанял фуры частных лиц, с обязательством платить им помесячную плату. Сбор этих подвод и нагрузка провианта также требовали времени, и потому, как ни торопился граф Зубов выступить в поход, он не мог этого сделать ранее 18 апреля. Только к этому дню, при усиленной деятельности Гудовича, могла быть сформирована часть подвижного магазина, назначенного следовать за армией.