Первым правителем казикумухцев был Шах-Бал, от чьего имени и произошел, как полагают, титул Шамхала, имевшего первоначальную резиденцию в Гумуке. Впоследствии, когда шамхалы переселились на равнину, сначала в Буйнак, а потом в Тарки, лаки управлялись их вассалами, носившими титул хохлавчи. Один из них, современник Петра Великого и Шаха Надира, Чалах-Сурхай, после взятия Шемахи провозгласил себя ханом, и Казикумух, отделившись от шамхальства, стал независимым. Затем из разных общин, признававших прежде власть шамхала, образовались Даргинский союз (ныне округ), Мехтулинское ханство и вольное Койсубулинское сообщество.
Даргинский округ включал шесть магалов: Цудахарский, Акушинский, Ушушинский, Мегекский, Мекагеский и Ораклинский. Во всех магалах насчитывалось сорок селений.
Даргинский округ граничил с севера с шамхальскими и мехтулинскими владениями, с запада с Кодухскими горами и Турчидагским хребтом, дальше его граница пересекала Казикумухское Койсу у Дудахара и по хребтам правого берега Койсу, поднимаясь до селения Кюлюли, отделяла его от Казикумухского ханства. Южная граница Даргинского округа от окрестностей Кюлюли к Кошун-Дагу отделяла общину Сюргу от Казикумухского ханства. Восточная же граница, пролегая от Кошун-Дага близ селений Уркараха, Икра и Орахлю, отделяла округ от Кайтага и прибрежных частей бывшего Дербентского уезда.
Население округа относится по большей части к аварскому племени, но говорит на особом языке, самым чистым диалектом которого считается ораклинский.
Мехтулинское ханство населено частью кумыками, частью аварцами (лезгинами). С севера и востока оно окружено бывшими владениями шамхала Тарковского, на западе граница его идет по вершине Кодухских гор до урочища Гаркас. Граница эта отделяет Мехтулу от общины Койсубу. На юге Мехтулинское ханство прилегает к Даргинскому округу.
Первоначально Даргинский округ находился в управлении кади, а Мехтула – во владении хана, но в 1854 году заведовать Даргинским округом было поручено подполковнику (ныне генералу) Лазареву, а потом его же управлению поручено было и Мехтулинское ханство.
С отделением нескольких общин от шамхальства и с образованием Мехтулинского и Казикумухского ханств шамхальство Тарковское оказалось ограничено с севера низовьем Сулака от Шамхал-Янгиюрта и до его впадения в море, с востока – Каспийским морем, с юга – Даргинским округом и Мехтулой, а с запада – Койсубулинским хребтом. Шамхальство населено преимущественно кумыками.
Присвоив себе звание казикумухского хана и отделившись от шамхальства, Чалах-Сурхай подчинил своей власти Кюринское владение, лежащее смежно с Казикумухом по левому берегу Сатура. Кюринская область принадлежала тогда кубинскому хану, который после смерти Сурхая опять присоединил ее к себе, но впоследствии кубинский и дербентский Фет-Алихан снова уступил ее Хамбугай-Хану казикумухскому. До 1839 года оба ханства были объединены под управлением одного человека из рода казикумухских ханов, но в том же году генерал Головин разделил их на два ханства, поручив управление ими разным лицам.
Кюринское владение граничило с севера с Кайтогом и Вольной Табасаранью, с востока с Самуром, с юга с той же рекою до селения Гапца, далее граница шла по хребту левого берега Самура и отделяла владение от Самурского округа. С запада Кюринское владение прилегало к Казикумухскому ханству.
Самурский округ, находящийся между Главным хребтом и правым берегом Самура, граничил с севера с Казикумухским ханством и Кюринским владением, с востока с бывшим Кубинским ханством, преобразованным впоследствии в Кубинский уезд, с юга с Главным Кавказским хребтом от горы Базар-Дюза до горы Салавата, а с запада с горными магалами. В прежнее время Самурский округ входил в состав Кубинской провинции, но в 1839 году был отделен от нее. В состав округа вошли общины Ахты-паринская, Алты-паринская, Юхарибашская и Рутульская.
Кайтах, или Кара-Кайтах, состоит из двух частей: горной, разделяющейся на Вольный и Верхний Кайтах, и нижней, состоящей из Терекеме и Гимри-Озень. По степени покорности до последнего времени Кайтах, или Кара-Кайтах, делился на совершенно покорный[247](магалы Терекемейский и Гамринский или Гамри-Узенский), полу-покорный (общины Башлы, Кубечи; магалы Журкал, Кабадарга и шесть деревень: Дурай, Абдашка, Джакры, Итиари, Шари и Сена-Кара) и непокорный (магалы Ганк, Мюра, Габши и Урджамиль).
Нижний Кайтах граничил с севера с шамхальскими владениями, с востока с Каспийским морем, с юга с Табасаранью, а с запада с Даргинским округом. Горный Кайтах граничил с севера с Терекемейским участком, с запада с Даргинским округом, а с востока и юга с развалинами древней Дербентской стены, отделяющей его от Табасарани.
Табасарань граничила с севера Кайтогом, с запада и юга с Кюринским владением, а с востока с равниной бывшего Дербентского уезда. Табасарань делилась на северную и южную, а каждая из этих частей на покорную (раят) и вольную (уздень Табасарань).
Затем (на основании краткого обзора горских племен А.П. Верже[248]) к лезгинскому (аварскому) племени принадлежат общины Сюрга и Кубечи. Впрочем, принадлежность последней к лезгинским племенам многими оспаривается[249].
Бесплодные скалы Дагестана заставили аварцев искать пропитания вне родных аулов, и, согласно народному сказанию, часть из них в XVI веке, перевалив на южный склон Кавказских гор, силой завладела землями, принадлежавшими Грузии. Здесь лезгины образовали Джаро-белаканский союз, покоренный русским оружием в начале XIX века. Джаро-белаканский союз был ограничен с востока горами Гудур и Даг-Моурав, с запада рекой Алазань, с юга Нухинским уездом, а с севера рекой Картубан-Чай.
Таким образом, большая часть населения Дагестана относится к аварскому, или лезгинскому, племени, населяющему почти всю его западную часть.
Провинции, прилегающие к Каспийскому морю, вследствие долгого владычества персов во многом утратили первобытный характер, смешались с персами и несколько отличаются образом жизни, нравами и обычаями от жителей гор. Кроме персов в Кубинском уезде и близ Дербента есть татары, поселившиеся там со времени персидского владычества. В Кубе, Табасарани, Кайтаге и Кюринском ханстве есть небольшое количество евреев, живущих по деревням и занимающихся отчасти торговлей, отчасти земледелием.
Сам Дербент населен исключительно персами и незначительным числом армян.
Что до языка, то едва ли найдется такой край, в котором, подобно Дагестану, на столь незначительном пространстве было бы такое разнообразие наречий. Хотя по новейшим исследованиям генерал-майора Услара и видно, что прежнее мнение о существовании в Дагестане горы языков не имеет никаких оснований, тем не менее видоизменение главного языка в его диалектах весьма значительно и разнообразно.
Почти каждое сообщество, владение и даже аул имеют свое наречие, а некоторые аулы говорят даже на языке, непонятном для соседей. Так, например, селение Инух Дидойского сообщества, состоящее всего из тридцати семей, и селение Арчи в 170 дворов, находящееся в Казикумухском округе, говорят каждое на своем языке, понятном только им самим. В ожидании обнародования лингвистических исследований П.К. Услара господствующими языками в Дагестане следует признать маарульский (аварский), лакский (казикумухский), андийский, даргинский и собственно лезгинский (кюринский) с их различными вариациями. Жители Салатау, Гумбета, Койсубу, Аварии, Технуцала и Ункратля говорят на одном и том же маарульском языке. В Анцухе язык уже значительно отличается от хунзахского (маарульного). На анцухском наречии говорят в Гидатле и Караге. Влияние анцухского наречия заметно в языке, на котором говорят в Тилитле и в аулах Чох и Руджа. Дальше на юг жители Джурмута, джаро-белаканцы говорят на языке, понятном анцухцам. Так что, согласно исследованию барона Услара, для аварского языка можно принять два главных наречия: хунзахское и анцухское.
Такое разнообразие наречий и разъединенность общин Дагестана[250]заставили меня в ожидании обнародования научных исследований о принадлежности каждой общины к определенной народности назвать их общим именем дагестанские горцы. Название кажется тем более возможным, что все они живут одной жизнью, имеют одинаковые обычаи.
Указав место, которое занимает каждое из наиболее значительных народностей, на которые делится дагестанское население, я должен сознаться, что сведения относительно вольных обществ и общин, бывших под властью Шамиля, из-за недостатка данных далеко не полны[251] и границы их обозначены неточно.
Сами дагестанские горцы не могут определить границы между племенами и общинами, и никто раньше не знал достоверно, где кончаются владения одной общины и начинаются другой, потому что не находилось охотников спорить за голые бесплодные скалы и хребты гор, пересекающие их земли по всем направлениям. А вот камни, на которых может держаться земля для посевов, или лужайка, поросшая травой, были причиной нескончаемых споров и даже убийств. Недостаток пахотных земель так велик, что породил анекдот.
Один трудолюбивый горец, чтобы выиграть время и скорее закончить работу, с вечера отправился в поле с двумя быками и сохой, куда и прибыл ночью. Раскинув бурку на земле, он улегся и заснул крепким сном. Наутро он легко нашел соху и быков, но, как ни старался, никак не мог отыскать принадлежащей ему земли. Раздосадованный тщетными поисками, горец решил было вернуться в аул, но тут, с бранью подняв с земли бурку, заметил, что она-то и прикрывала его пахотное место.
Вообще, земли у горцев делились на общественные и частные, к первым относились горные пастбища, выгоны и леса, а ко вторым расчищенные от леса участки, которые передавались по наследству.