Выгоды от подобного промысла заставляют в настоящее время и некоторых туземцев взяться за то же дело, отбросив взгляд на торговлю как на дело постыдное. Такие лица отправляются в Кубу, Дербент, Шемаху и привозят оттуда ситец, платки, нанку, бязь, бумажные одеяла и прочее и продают их односельчанам, получая около 25 % прибыли[253].
Торговая и промышленная предприимчивость особенно развита у казикумухцев (лаками), значительное число которых отправляется на заработки в Бакинскую губернию, Закатальский округ, за Терек и даже в Оренбургский край. В виде мелких ремесленников они бродят повсюду.
– Подними любой камень, найдешь под ним лака (казикумухца), – говорят дагестанцы.
Неприязнь к лакам выражали поговоркой: «Если не застанешь лака, поколоти место, где он сидел».
Главное селение лаков Кумух (Гумук) славится своими базарами и носит в народе громкое название шагар — город. На чужбине лаки занимаются мелочной торговлей или ремеслом оружейников, серебряников, медников и лудильщиков. «Без сомнения, к такой значительной ежегодной отлучке лаков с места родины побуждает скудная природа Казикумухского округа, покрытого во всех направлениях кремнистыми горами, безлесными и весьма трудно возделываемыми под пашни». Только одно овцеводство и составляет некоторое богатство жителей.
Глава 2
Религия дагестанских горцев. Религиозный фанатизм. Колдуньи, знахари и знахарки. Суеверия. Праздники, праздничные обычаи и суеверные обряды
Дагестанцы, за немногими исключениями, сунниты, но в двенадцати верстах от селения Ахты находится селение Мескенджи, населенное шиитами. Вначале шла довольно сильная вражда между двумя этими селениями, дело доходило до применения оружия и кровопролития. После значительных потерь оба селения, имея равные силы, заключили договор и поклялись ненавидеть друг друга в душе, но никогда не ссориться между собой. Договор этот соблюдается не только свято жителями обоих селений, но ахтинцы не позволяют даже соседям обижать мескенджинцев и наоборот.
Среди джаро-белаканских лезгин христианство исповедуют ингилойцы, принадлежащие к грузинской народности, но порабощенные лезгинами при заселении ими земель, некогда принадлежавших Грузии. Хотя некоторые из ингилойцев и вынуждены были принять ислам, большинство в течение трех столетий не забыло веры предков. Они соблюдали посты, в установленные дни молились в стенах старых церквей, хранили у себя как святыню Евангелие, часы, чаши и прочие священные предметы и для совершения треб тайно приглашали к себе грузинских священников из ближайшего Сигнахского уезда. Переодевшись в лезгинский костюм, пастыри пробирались по ночам в дома ингилойцев, где крестили их детей и совершали другие таинства.
Некоторые из ингилойцев под предлогом торговли ездили в Кахетию, чтобы отмечать там годовые праздники, но должны были делать это с величайшей осторожностью. Когда 6 января 1830 года в крепости Новые Закаталы было в первый раз совершено водосвятие в резервуаре, в котором была устроена иордань, собралось очень много ингилойцев, оставшихся верными христианской религии, и радости их не было предела.
Гнет господствующего населения над ингилойцами был, однако же, так силен, что большинство в нравственном отношении упало. Воровство, разбой и даже убийства встречаются среди ингилойцев весьма часто. У них существует обычай, согласно которому ни христиане, ни мусульмане не отдают дочерей замуж в другую деревню. Из-за этого у ингилойцев часто происходит кровосмешение. Узнавая о достоинствах жениха, девушка прежде всего спрашивает: искусен ли он в воровстве? Положительный ответ делает ее совершенно довольной и счастливой[254].
Те из ингилойцев, которые приняли ислам, преданы своей религии до фанатизма и придерживаются его гораздо строже, чем лезгины.
Сунниты обязаны совершать в сутки пять установленных Кораном фарс-намазов в следующем порядке: на рассвете, между утренней зарей и восходом солнца совершается утренняя молитва и омовение – сабах-намаз, а по-аварски ругалиль-как (как значит молитва)] в полдень – туш-намаз, а по-аварски кады-как. Молитва творится, когда солнце стоит над домом Божиим в Мекке, а это бывает как раз в полдень. Для проверки магометане втыкают вертикально в землю палку, и, если тень ее равна палке, значит, время совершать туш-намаз. Когда тень достигнет двойной величины палки, что бывает перед заходом солнца, совершают послеполуденную молитву – экимджи-намаз, по-аварски баканы-как, в сумерки, когда на горизонте исчезнут лучи солнца, наступает время четвертой молитвы – ашам-намаз, по-аварски маркачу-как, и, наконец, когда совсем стемнеет, начинается пятая и последняя молитва – яссы-намаз, или, по-аварски, боголиль-как.
Согласно Корану, мусульманин всегда должен молиться, обращаясь лицом к Каабе (Мекке), и перед молитвой обязан совершить омовение семи членов своего тела: рук, ног, лица, головы и пр. Впрочем, совершив омовение один раз, он может соблюсти для последующих намазов достомаз, то есть чистоту к молитве. Чистота может быть сохранена, только если мусульманин избегнет прикосновения к женщине и нечистым животным – собаке и свинье. Точно так же следует сохранять чистоту в одежде: облитая вином, оскверненная прикосновением собаки или свиньи, она должна быть постирана семь раз подряд. Во время молитвы мужчины снимают с себя обувь, а женщины – и шальвары. При молитве дома кладется под ноги коврик, называемый намазлык, в дороге его заменяет черкеска или архалук, впрочем, в подстилке нет надобности, если правоверный найдет у реки или родника плоский камень.
Где бы мусульманин ни был, что бы ни делал, он должен с наступлением времени намаза оставить все и, найдя удобное место где-нибудь у реки, совершить сначала омовение, а потом прочесть молитвы. Совершив омовение, он снимает с себя обувь и верхнюю одежду, расстилает ее и, обратясь лицом к гробу Магомета, читает молитвы и делает положенные поклоны. Если с наступлением времени намаза путешественник находится вдали от реки или родника, он может совершить теемум-памаз, когда вода заменяется песком. Пропустить утренний намаз считается большим грехом, так что человек должен отмаливать это в следующие намазы или, как говорят аварцы, как-бицызи, то есть наверстать молитву. Из всех пяти намазов только полуденный не считается обязательным.
Мусульманину, едущему на войну против неверных или находящемуся в пути по своим делам больше двух суток, позволено не совершать намаза, потому что он совершает сафар-халяль — богоугодное путешествие, любое же исполнение поручения неверных называется сафар-массият — богопротивное путешествие, – и такой путешественник не освобождается от намазов.
Во время намаза правоверный сначала читает стоя молитву Альхам.
– Во имя Аллаха, милостивого, милосердного! – произносит он. – Хвала Аллаху, Господу обитателей миров, милостивому, милосердному, властителю дня Суда! Тебе мы поклоняемся и к Тебе взываем о помощи, веди нас прямым путем, путем тех, которых Ты облагодетельствовал, не тех, что подпали под Твой гнев, и не путем заблудших.
Затем становится на колени и произносит молитву атах-ятуль.
Основываясь на изречении Корана, что ангелы, беспрестанно сменяясь, помещаются то впереди всякого человека, то позади него и что они, по велению Бога, наблюдают за ним, по окончании второй молитвы мусульманин поворачивает голову направо и налево.
– Привет и благодать вам Божия! (Асалям алейкюм, ва рахматулла!) – говорит он сидящим будто бы на его плечах ангелам, записывающим в книги все его дела, дурные и хорошие, для предъявления их на Страшном суде.
Как обязательно для каждого мусульманина совершать ежедневные намазы, так и необходимо исполнять три так называемых годовых намаза: каждую пятницу – джумма-намаз, по окончании поста – Рамазан-байрам-намаз, и в праздник жертвоприношения – Курбан-байрам-намаз.
Кроме того, существуют еще особенные намазы, как, например, при затмении солнца и луны, и намазы-суннет — необязательные намазы, совершение которых считается делом богоугодным, но не совершающий их не грешит. Перечисляя намазы, Пржецлавский насчитывает их в сутки более тридцати четырех с 78 поклонами.
Дагестанцы не следуют строго этому правилу и молятся или совершают намаз только потому, что за этим следят дибиры, при Шамиле виновные в неисполнении установлений религии подвергались заключению в яму, а иногда и смертной казни, потому что, основываясь на положениях Корана и шариата, таких лиц признавали отступниками от религии или гяурами.
Несмотря на такую строгость, для большей части горцев совершать намаз – все равно что отбывать общественную повинность.
Зная только внешние обряды своей религии, по правилам которой каждый обязан быть несколько раз в день в мечети, горцы часто, сидя в нескольких шагах от нее, ленятся встать с места и не обращают никакого внимания на крик муллы или будуна[255], возвещающего о времени молитвы.
Религия запрещает им пьянство, а между тем оно развито у горцев до чрезвычайности, только бедность удерживает их от того, чтобы целиком отдаться этому пороку. Правда, они не употребляют виноградного вина, зато не отказываются от водки и часто заходят в духаны (кабаки, мелочные лавочки), которые появились теперь в каждом ауле, и торгуют исключительно водкой. Правоверные говорят, что Магомет запретил виноградное вино только потому, что оно не очищено огнем, и что тогда не умели делать хлебного, употребление которого они, не считая делом греховным, находят весьма приятным.
Такие противоречия встречаются на каждом шагу. Из религиозного фанатизма горец считает непременной обязанностью хоть раз в жизни побывать в Мекке у гроба Магомета, но в то же время не затруднится истолковать Коран совершенно произвольно, если увидит в таком толковании свою пользу. Духовенство, обязанное следить за чистотой религии, служить примером и образцом для народа, поступает точно так же.