я цветной лоскут, который часто отрывает от своей одежды[275]. В праздник на таких могилах по ночам зажигают светильники.
Глава 5
Народное управление, существовавшее у джаро-белаканских лезгин до подчинения их русской власти. Происхождение зависимых сословий. Должностные лица и их содержание. Права собственности и наследства. Управление дагестанских горцев. Сословное деление и обязанности зависимых сословий. Суд по адату и шариату. Виды преступлений и наказаний. Кровная месть. Военные действия дагестанских горцев
Жители Дагестана весьма долгое время не имели никакого представления о гражданском управлении. Воинственный дух, гостеприимство, честность, буйная свобода и произвольное применение оружия – это были их отличительные черты, которые сохранили и их потомки. Мужество и храбрость в бою или на разбое – вот слава и идеал, за которым гонялся каждый. Гражданское устройство и мирная жизнь не были тогда известны племенам Дагестана. Бесплодная земля и суровая природа заставили их искать пропитания за пределами своих аулов. Десятки тысяч их ежегодно сходили с гор в долины для грабежей и найма в охранное войско к различным владыкам Северо-Западной Азии.
В XI столетии все пространство земли, лежащее между левым берегом Алазани и первым Снеговым хребтом – от селения Ахметы в Телавском уезде и до селения Кахи в Закатальском округе, – составляло Кахетию. Главным городом ее был тогда город, а теперь большое селение Кахи, от которого, как считают некоторые, и произошло название Кахетия, которая входила сначала в состав Грузинского царства, а потом отделилась и образовала самостоятельное государство.
В самом начале XI века Кахетия делилась на три части: восточную, среднюю и западную, каждая имела своего эристави, или правителя. Ряд кровавых событий значительно ослабил Кахетию, она стала сначала данницей Персии, а потом, в 1617 году, была окончательно разорена Шах-Аббасом. В это время аварцы, спустившись с гор под началом Чапар-Али, заняли часть Кахетии – земли, составляющие нынешний Джаро-Белаканский округ, – покорили бывших там монголов и коренных жителей, грузин, и сделали их рабами. Назвав первых муганлинцами, а вторых ингилойцами, пришельцы сами стали известны под именем лезгин. Сначала они оставили ингилойцам свободу исповедовать христианство, но впоследствии стали преследовать их до такой степени, что многие из ингилойцев бежали во владения элисуйского султана.
Победители-пришельцы, овладев только средней частью земель, принадлежавших Кахетии, образовали здесь первоначально две деревни: Джары – на месте нынешних Закатал – и Тала, которые впоследствии послужили рассадником для других селений этого округа.
Каждая деревня состояла тогда из четырех тухумов, или родов, а именно: в Джарах были роды Чапаралинский, Чимчилинский, Нухлинский и Табалинский, в Талах – Араблинский, Джурмутский, Багалинский и Оцоберлинский[276]. К джарским тухумам относились селения Катех, Монах, Белакан, Богат, к Тальским – Мухрах, Маскрух, Сабунчи и Алиаскар.
«Между тем, – говорит К. Никитин, – правитель Восточной Кахетии (имя неизвестно), имевший резиденцию свою в городе Кахи, пользуясь в то время смутными обстоятельствами, предлагает свои услуги джарцам: он оказывает им содействие в распространении ислама между кахетинцами, строит мечети, разрушает монастыри, церкви и, наконец, чтобы успешнее достигнуть своих вероломных целей, сам принимает мусульманскую религию. Джарцы в вознаграждение за такое усердие и оказанную им на деле преданность предложили ему титул султана и отдали все земли с тридцатью деревнями, которыми он прежде управлял в качестве кахетинского эристави. Для обеспечения своего султанства от нападений соседних народов новый султан перенес свою резиденцию из Кахи в селение Элису, где построил дворец, башни и укрепление, следы которых видны и теперь. С этих пор восточная Кахетия стала называться Элису йским султанством»[277].
Вскоре после этого население лезгин значительно увеличилось. Любой преступник, беглец, находил у них убежище. Скрываясь от преследования и сумев благополучно добраться до какой-нибудь лезгинской деревни, беглец покупал быка или корову, резал ее и, угостив старейшин той деревни, получал название лезгина и таким образом становился членом одного из тухумов. Пришедший пользовался всеми правами члена того же тухума, но не мог быть выбран старейшиной, дети же его могли достичь и этого звания. В состав тухума входили все те, кто хоть бы и не носил одну и ту же фамилию и не был связан узами родства, но поселился на земле, принадлежащей тухуму.
Таким образом, каждый тухум составлял как бы одну общую семью или братство не только людей, связанных узами родства, но и посторонних, разделявших общие интересы. Сила и влияние тухума в прежнее время, очевидно, зависела от числа его членов, что при народном самоуправлении имело важное политическое значение. Каждый тухум обязан был, например, выставлять определенное количество воинов для собственной защиты. После подчинения джаро-белаканских лезгин русской власти тухум потерял свое значение, и влияние его распространялось только на ход тяжебных споров и другие семейные и домашние дела.
С течением времени и с ростом народонаселения из тухумов сформировались целые общины, или джамааты, которые образовали три геза, или союза: Джарский, Тальский и Элисуйский.
Джарский гез образовался из Джарского, Белаканского и Катехского джамаатов. Все три общины имели общее, но независимое от других управление. Тальский гез образовался из Тальского, Мухахского и Дженихского джамаатов. Каждая из этих трех общин имела отдельное правление, не зависевшее ни от двух остальных и ни от каких-то других общин. Наконец, Элисуйский гез приобрел самостоятельность и управлялся особым султаном, власть которого передавалась по наследству в его роду.
Два первых геза имели республиканское правление, состоящее по-прежнему из четырех представителей каждого тухума. Представителями правления каждого селения были кевхи, избираемые большинством голосов. В каждое селение сначала назначалось по четыре кевха, по одному от каждого тухума, а впоследствии по одному на каждое селение.
Ингилойцы и муганлинцы всегда имели у себя по одному кевху, так как у них не было тухумов.
Каждая община или союз управлялись старейшинами и кади – главное духовное лицо. Все они вместе, то есть кевхи, старейшины и кади, составляли высшее управление, как духовное, так и гражданское.
Главному управлению подчинялись низшие, или сельские, суды, состоявшие из кевхов, старейшин – по одному из каждого тухума – и из имама или муллы – духовных лиц, бывших в селении. Власть сельского начальства была судебно-полицейская и исполнительная. Первая распределялась между кевхами, табун-башами, чаушами и есаулами. Кевхи были главными начальниками деревни, выбирали чаушей и есаулов. Исполняя приказание народного управления, находившегося в селении Джары, как самом многочисленном и воинственном, и приводя в исполнение его судебные решения, кевха рассматривал маловажные жалобы, следил за нравственностью жителей и имел помощника в лице табуп-баши. Последний обязан был распределять между жителями повинности и в особенности наблюдать за напуском воды в огороды, сады и чалтычные (рисовые) поля.
Старейшины, как представители каждый своего тухума, следили за правильностью действий кевхов и в случае злоупотреблений с его стороны доносили тухумам, которые имели право общим решением сменить кевху и назначить другого, не ожидая выборов. Чауши созывали жителей на сходки и объявляли хозяевам о выполнении разных общественных повинностей, наконец, есаулы находились при кевхах для посылок. Срок общественной службы для кади был определен три года, для имама – два, для кевхи и табун-баши – один год. От решения тухумов зависело, однако же, оставить их на более продолжительный срок или сменить раньше. Выборы на должности производились при участии всего народа.
Народ каждого селения собирался в ограде своей мечети, садился в три ряда по тухумам и держал джамаат – совет. Каждый тухум, выбрав из своей среды старейшину, представлял его на утверждение всего общества. После утверждения один из почетных людей выходил на середину собрания.
– Друзья, – говорил он, обращаясь к джамаату, – вы выбрали таких-то старейшинами, на которых возложили труд и обязанности управлять вами. Каждый из них – отец и правитель своего тухума, вы должны повиноваться их приказаниям как в военное, так и в мирное время, в противном случае неприятель, пользуясь сумятицей в обществе вследствие ослушания, может напасть и разорить вас, в мирное время также необходимо послушание, без которого нет спокойствия, столь нужного для всякого общества. Да благословит вас Аллах и да сделает вас покорными властям.
А вы, новые правители, – говорил он, обращаясь к избранным, – как можно благоразумнее должны управлять вверенным вам обществом, без воли которого не должны предпринимать ничего важного.
На каждого члена общества вы должны смотреть как на брата – благополучие каждого из них зависит от вашего правления, вы должны жертвовать не только своими частными выгодами, но и самой жизнью для пользы общества, если только требует того надобность, – так учит великий пророк. Жить для блага народа, поддерживать слабых, удовлетворять их нужды, искоренять зло, сеять в сердцах народа склонность к правде, дать порядок, словом, принимать все меры ко благу общества, – вот качества, необходимые для каждого желающего заслужить имя доброго отца и мудрого правителя. Этим самым вы можете снискать благодарность и привязанность народа. Итак, да будет ваше правление столь же мудро, как мудр закон Магомета!