Игры черкесов хоть и были довольно однообразны, но продолжались довольно долго, их прекращала только всеобщая усталость, и тогда все присутствующие усаживались в кружок, на середину выступал певец и после нескольких прелюдий затягивал песню. Окружающие хранили почтительное молчание, и свет огромного костра, разложенного в сакле, то ярко, то тускло освещал внимательные лица…
Черкесы любят поэзию и песни. В прежнее время у них были поэты, гекоко — слагатели народных песен. По большей части это были простолюдины и редко знали язык священников – людей грамотных. Такие поэты высоко ценились князьями и дворянством, они ходили в бой впереди войска. Князья любили иметь при себе певцов и гордились ими. Умение сочинить песню во все времена глубоко уважалось. Замечательнейшие наездники не пренебрегали рифмой. Магомет-Аш, один из первых богатырей за Кубанью, был великолепным импровизатором. Песни, особенно старинные, составляли для черкесов святыню. Едва разнесется по горам весть о смерти героя, как в честь его тотчас же слагалась песня. Родственники умершего собирали к себе всех известных поэтов и удаляли их на время из аула в ближайший лес, снабдив всем необходимым для жизни.
«Каждое утро певцы оставляли свое общее временное жилище и расходились в разные стороны леса, где в уединении слагали свои песни в честь героя. Вечером они сходились вместе, и каждый представлял собранию все, что ему дало вдохновение дня. Из этих отдельных песен особенно хорошие места служили материалом для составления одной общей песни».
Сложив песню, поэты отправлялись в аул, где к тому времени приготовлялся пир. Песня выслушивалась, певцы получали награды и разносили новую песню по всему пространству, где обитало черкесское племя.
В старину, в период могущества и самостоятельности черкесского народа, певцы-поэты были необходимы, так как за отсутствием письменности песня была единственным средством оставить свое имя потомкам. Давая знаменитым людям бессмертие, певцы всюду встречали покровительство, и их щедро осыпали подарками.
Поэзия – это жизнь, душа и живая летопись событий на земле черкесов. Она управляла их сознанием и воображением в домашнем быту, на народных съездах и совещаниях, в радости и в печали. Она встречала их рождение, сопровождала всю жизнь от колыбели до могилы и передавала потомству их дела.
Благоговея перед поэтами-импровизаторами, черкесы не уважали самих певцов, исполнителей народной поэзии. Из высшего класса никто не соглашался быть певцом, сделав из этого профессию, хотя знание народных песен вменялось в обязанность каждому дворянину. Столь странное противоречие объяснимо. Содержание большей части песен составляет историю черкесского народа, жизнь и славу его предков, и потому естественно, что человек, способный передать в поэтической форме все то, что составляет гордость Черкесии, не мог не пользоваться почетом. Отсюда уважение к поэтам-импровизаторам и слагателям песен. А вот исполнители народной поэзии или певцы уронили свое звание и с каждым годом делали его более и более унизительным.
С образом певца черкес соединял понятие о канатном плясуне. Разъезжая по аулам, певцы собирали у жителей подаяние, в котором, большею частью, вовсе не нуждались, позволяли себе шутки и остроты, иногда весьма неблагопристойные. Впрочем, и между певцами были такие, кто пользовался общим уважением, и если они не могли поднять в глазах народа своего звания, то и не подвергали себя всеобщему осмеянию. О некоторых из них сохранились предания, доказывающие, что певцы были необходимы черкесам как прославители и хранители событий. «Рассказывают, что два княжеских рода в спорном деле не могли примириться, каждый доказывал древность своего происхождения, следовательно, и преимущество своих прав. Для разрешения дела потребовали в собрание известного певца и приказали ему пропеть одну из самых древних песен в таком предположении, что тот княжеский род, которого члены оказали более подвигов в известном событии, естественным образом должен пользоваться преимуществами. Положение певца было опасное: та сторона из спорящих, которую он решился бы унизить, могла отомстить ему. Однако же певец имел столько твердости, что словами: «Если сын (такого-то родоначальника) убьет меня, то погибну во чреве собаки», – которые прибавил он от себя, высказал он преимущество одного рода против другого. Песня Теймрг-кап, или Хутч-чоюпч (Дербент), сказывают, послужила одному из крымских ханов историческим доказательством того, что черкесы давали войско его предкам, и потому взял он от них вспомогательное войско».
Все песни черкесов сложены тоническим размером, их нельзя читать как стихи, а следует декламировать нараспев. При обычном чтении они теряют гармонию и не производят того впечатления, как во время пения. Некоторые песни звукоподражательны, в особенности та, что воспевает быстроту реки. Ее звучание действительно напоминает бурные потоки клокочущей реки.
Народная поэзия черкесов делится на три рода – это песни, старые сказания (тхдезси)[82] и старые вымыслы (тхдесезси). Каждый из разрядов, в свою очередь, подразделяется на части. Так, песни можно разделить на колыбельные, исторические или военные (тльбепшьнатль – что в переводе означает «песня многих мужей»), жизнеописательные (тльзекопшьнатль – «песня одного человека»), плачи (гбзе), наезднические (зейко-ород), религиозные (их пели почтительно, с непокрытыми головами и в дни праздников в честь языческих богов), песни, сочиненные в честь раненого (тдчешпеко-оред), и плясовые (утчь-оред).
При рождении младенца мужского пола его будущий воспитатель поручал импровизаторам сложить колыбельную в честь своего питомца. Поэты начинали рассказ со славы предков новорожденного, потом переходили к достоинствам его родителей и заканчивали картиной будущих подвигов младенца и его заслуг на пользу родины. Начав поэтический рассказ, певец-импровизатор в своих поэтических сравнениях не жалел ни южного солнца, ни цветов и красок природы. Он воспевал не настоящее, а будущее своего героя, которое было точно так же беспредельно, как беспределен был простор воображения самого поэта…
В тльбепшьнатль воспевались исключительно военные события, притом такие, в которых принимали участие целые племена или кланы чаркесского народа. Если бы в этих песнях не была забыта хронология событий, они могли бы служить самым полным материалом для рассказа о жизни черкесов в отдаленные времена. По способу сложения все эти песни очень схожи между собой, некоторые из них известны по именам воспеваемых лиц, таковы знаменитые песни Солох, Карбеч, Канболет и др. Другие носят название места и времени битв – Ккурее, Кешьтейво, Бзиек козеогор и др. В таких песнях часто встречается описание положения племен до начала военных столкновений и обстоятельств, которые к нему привели. Из вступления, которое делал певец, нередко можно было понять политическую жизнь двух племен и причины войны, послужившей сюжетом для песни.
Рассказ о подвигах одного человека относится к разряду жизнеописательных песен. Другие лица, упоминавшиеся в песне, служили только для объяснения обстоятельств, были, так сказать, дополнительным материалом. Эти песни самые важные, и неудивительно, что черкесы, народ полудикий, не имевший ни образованности, ни литературы, думали и заботились о том, что скажет о них потомство. Особенно замечательны в этом отношении песни Айдемир и Бзехипеко-Бексирз, преимущественно последняя. Певец говорит, что Бексирз является во время сражения в железном виде, что его стрела пробивает панцирь и что идти против него – все равно что идти против пожара…
Плачи (гбзе) описывают исключительно бедствия, например истребление целых племен и аулов войной или эпидемией, иногда воспевается и горькая участь отдельных лиц. В первом случае они относятся скорее к историческим песням, а во втором похожи на жизнеописательные. Отличаясь от других плачевным напевом, песни этого рода по красоте сравнений и выразительности уступают всем другим родам песен.
«Такое обстоятельство заставляет меня думать, – говорит неизвестный автор-туземец[83], – что в старину плачевных песен не слагали; потому что важные события, бедственные и истребительные, воспевались, как принято было воспевать песни, в историческом виде, а несчастья или жизнь одного лица излагали в виде жизнеописательном, если чья-либо жизнь была достойна такой чести. Впоследствии, когда певцы перевелись с бедствиями и тревогами народа, друзья погибавших начали сами воспевать или оплакивать в песнях несчастных друзей, и из того возникли плачевные песни; они легко утвердились в народе, который не может жить, не воспевая своего горя и своей радости. По крайней мере, в новейшее время, к сожалению, древние песни теряются, приходят в забвение, а между тем маловажные случаи, возбуждающие по обстоятельствам соболезнование народа, немедленно превращаются в плачевные песни».
К числу жизнеописательных относятся и песни наезднические, которые пелись преимущественно в поле, во время наездов и довольно протяжно. Восхваляя подвиги знаменитого наездника, черкесы, пропев один куплет, снимали с себя шапки и приклонялись на гриву лошади. Песни этого рода служили наилучшим стимулом для отваги для воинственного народа, напевая наездническую песню, ни один черкес не удержится, чтобы не погарцевать на своем скакуне, а иногда в руках его заблестит и обнаженный клинок шашки.
Черкес не радовался, не печалился без пения, он пел, например, сахгеш — песню у тела умершего, когда оно оставалось в доме в ночь перед погребением, пел и тдчепшеко-оред — песню около раненого. Низовые черкесские племена начинали каждый раз пение у постели раненого так называемой песней