Почувствовав на себе удары бзедухских партий, шапсуги при содействии абадзехов созвали многочисленное и дотоле неслыханное ополчение, грозное числом, но не воинственностью и исправностью вооружения. Вся эта масса ринулась на хамышейские аулы с намерением отомстить бзедухам за причиненный ими ущерб. Бзедухи также собрали ополчение. Хотя число их воинов составляло половину того, чем располагали шапсуги, однако бзедухи, имевшие превосходство на поле брани и поддерживаемые русскими казаками, смело шли им навстречу. В 1796 году неприятели встретились на берегах Бзиюкозауо[109], где произошло кровопролитное сражение, в котором шапсуги были разбиты наголову.
Крепкая позиция шапсугов, большею частью пеших, засевших за оврагом и в лесах, не могла быть атакована кавалерией, а потому казаки в бою участия не принимали: они охраняли только свое орудие. По совету Баты-Гирея отважные наездники завязали с шапсугами перестрелку через овраг и, джигитуя перед неприятелем, выманили шапсугов и увлекли их через балку под картечные выстрелы русского орудия. Гул незнакомого шапсугам выстрела, действие картечи, поражавшей одновременно несколько людей и лошадей, навели на неприятеля бзедухов панический страх. Выдержав только три выстрела пушки, шапсуги и абадзехи обратились в бегство. Бзедухи ожесточенно их преследовали. Поле боя было усыпано телами шапсугов и абадзехов, потерявших около 4000 убитыми и ранеными. Бзедухи толпами пригоняли своих пленных противников, им достались целые груды оружия, но это не могло компенсировать их потери. Баты-Гирей пал на поле сражения, а с ним бзедухи потеряли свое влияние на соседние племена. Утрата эта была невосполнима, и огромные людские потери шапсугов были ничтожны в сравнении с потерей бзедухов.
Влияние, которое имел Баты-Гирей в народе, лучше всего выразилось в ответе одной шапсугской женщины.
Выйдя навстречу жителям своего аула, возвращавшимся с поля бзиюкской битвы, женщина спрашивала их о своем муже и детях и, узнав, что они полегли на поле брани, крепко пригорюнилась.
– Что же вы сделали доброго? – спросила она.
– Убили Баты-Гирея, – отвечали они коротко.
Опечаленная женщина, услыхав эти слова, захлопала в ладоши и забыла о муже и детях.
– Потерю шапсугов, – сказала она, – шапсугские женщины могут восполнить в одну ночь, а потерю Баты-Гирея бзедуховские жены и за сто лет не исправят.
Поражение не смирило, однако, шапсугов, они несколько раз тревожили бзедухов своими вторжениями и решили не складывать оружия до тех пор, пока не проникнут в самое сердце бзедухского народа. Однако кровь, лившаяся рекой, утомила обе стороны. По увещеваниям бзедухов Шеретлуковы вступили в переговоры с шапсугами и все, кроме Али-Султана, вернулись на родину на условиях, соответствующих понятиям того времени. Последний поселился в Земле Войска Черноморского и основал нынешнюю Гривенскую черкесскую станицу.
Шапсуги добились своего: они поколебали значение дворянства, и на знаменитом народном съезде, состоявшемся после возвращения Шеретлуковых и известном под именем печетнико-зефес, были четко разграничены права дворян и народа. «Определенные на этом съезде пункты условий и узаконений (хабзе) утверждены были навсегда правилами или основаниями, для руководства во всех делах, частных и общественных; народ и дворянство присягою обязались не отступать от этих постановлений и не изменять их».
Так совершился переворот, вследствие которого многие из дворянских семей оставили край и нашли приют у соседей, а другие искали покровительства русских. Примечательно, что в продолжение всех смут ни один шапсугский дворянин не стал жертвой вражды простолюдинов, бывали случаи брака дворян с простолюдинками, но ни одна дворянка не вышла замуж за простолюдина.
Постановления съезда долгое время служили единственным руководством при решении дел, касающихся сословных отношений, и надо отдать должное, своей краткостью и ясностью правила эти совершенно соответствовали духу дикого, воинственного и непокорного народа.
Так, на основании постановления была установлена плата за убитого дворянина в тридцать голов скота, а за смерть тфлокотля, или землевладельца, – в двадцать восемь. За рану с повреждением кости выплачивается половина этой суммы, без повреждения – четверть. За кражу лошади пойманный вор обязан был возвратить украденную лошадь, а сверх того, если украл у дворянина, две лошади, у тфлокотля – одну, если же вор не может вернуть похищенной лошади, с него взыскивают за украденную у дворянина девять, а у тфлокотля семь лошадей.
Таким образом, дворянство сохранило часть своих преимуществ. Положение же оброчных крестьян не было разъяснено и на этом собрании. Сами оброчные отказались от повиновения своим владельцам, но народ не вступился за них, тогда как дворянство требовало покорности. Собрание отнеслось нейтрально к обеим заинтересованным сторонам. Оно не потребовало решительного отказа от прав дворянства над оброчными, но не потребовало и от последних признания этих прав и повиновения владельцам. Привилегии дворянства были, однако, уже поколеблены предшествующими событиями, оброчные сами, без собрания, отказались повиноваться владельцам и сбросили тяготевшее над ними иго дворянства. Так дворяне потеряли свои права и с тех пор не пользуются никакими преимуществами, кроме тех, которые дают ум, красноречие и храбрость.
Примеру шапсугов последовали натухажцы и абадзехи с той только разницей, что у них демократические преобразования общества шли постепенно, без кровопролития и насильственных действий[110].
Если у этих трех племен крестьяне сумели до некоторой степени отстоять свою независимость, то у остальных они оставались в полной зависимости от высшего сословия.
Вообще, все зависимые сословия делились на три основные группы: 1) оги, 2) пшитли и 3) унауты.
Оги представляли собой переходное звено от крепостного состояния к классу свободных землевладельцев. Это были потомки крестьян (пшитлей), которым в награду за отличную службу владелец предоставил имущественные и семейные права. Оги делились на два класса: княжеских и узденских.
Княжеские оги, по одному от каждого дома, обязаны были сопровождать своего владельца во время путешествия и быть на коне с полным вооружением, в случае бедности владелец снабжал ога лошадью и оружием. В домашнем быту князя они присутствовали в его доме ежедневно.
Оги работали на своего господина и платили подать за пользование землей. Во время работ владелец обязан был давать им припасы в изобилии – иначе они не стали бы работать. Подати и повинности платились так: ог, пашущий землю одной парой быков, отдавал одну арбу в 30 мер вымолоченного, а иногда и молотого проса, тот, кто пахал двумя парами, платил три арбы, тремя парами – четыре и т. д. Подать, однако, выплачивалась во время урожая, при неурожае ог не платил ничего или, если владелец настаивал, отдавал ему какую-то часть проса – по решению аульного общества. Как бы мало или много ог ни посеял пшеницы, ячменя и полбы, он обязан был отдать владельцу по шесть мешков каждого, зато не отдавал ничего за посеянную кукурузу.
Во время покосов каждый шестнадцатилетний ог был обязан три дня косить сено для владельца, убрать его, сложить в стогн и перевезти в кутаны (хутора, зимовники) или к дому владельца. Владелец, не заставлявший огов косить свои луга, получал с каждого дома семь арб готового сена. На зиму оги устраивали владельцу коши для овец, а в феврале привозили от каждой семьи от семи до пятнадцати арб дров. Не исполнившие последнего обязательства отдавали владельцу пару быков. Ог, зарезавший своего быка, отдавал владельцу филейную часть, а зарезавший корову не отдавал ничего.
Все имущество ога составляло его неотъемлемую собственность, и, даже если за нерадивость или преступление он превращался в пшитля, он не лишался прав на имущество и владелец не имел права распоряжаться его собственностью.
Ог, взявший жену из дворни господина, не мог увести ее к себе в дом, а только ходил к ней ночевать, и их дети принадлежали господину. При выдаче дочери замуж ог отдавал князю из полученного калыма двух быков и одну корову, а тот дарил ему шелковый кафтан[111]. Если же владелец не дарил кафтана, он отдавал только двух быков.
Калым за дочь, как видно из этого правила, оги получали сами, но покупать себе жену могли или сами, или при содействии владельцев. В первом случае ог мог развестись с ней, а во втором такого права не имел. Уздень, выдавая крепостную девушку за ога, пировал в его доме, а хозяин обязан был дать музыканту быка и кусок ткани. Владелец, выдавая свою дочь замуж, отдавал из полученного калыма одну пару быков огам, зато, когда женился сам или женил сына, оги обязаны были принять и содержать у себя его жену в течение года, если к ее приему мужем не все еще было приготовлено. Если гости приезжали на волах, оги обязаны были содержать на свой счет их волов все время, пока они гостили. Если приехавшие к владельцу гости почему-либо не могли расположиться у его узденей, оги были обязаны разместить их в своих саклях и кормить как их самих, так и их лошадей. При необходимости князь мог взять у ога лошадей, но только если они были свободны. Если такая лошадь будет украдена или падет, владелец обязан был возместить ее стоимость. Владелец мог выбрать табунщика из числа огов, но за это он отдавал ему из стада лучшего, по его выбору, жеребенка, освобождал от подати одной арбы проса и при разделе туши кобылицы отдавал табунщику шею и все внутренности.
В обязанности ога входило приготовить во время праздников бузу или брагу из своего проса, но в господской посуде, во время поста оги должны были по очереди каждую ночь приносить господину кушанье и питье в соответствии со своими средствами. Кроме того, если ог имел собственных баранов, раз в год, во время поста, он приносил своему владельцу лопатку копченой баранины. Зарезав подаренную ему кем-либо скотину, он тоже приносил владельцу лопатку, после уборки хлеба приносил кувшин бузы и один просяной чурек, при изготовлении бузы для себя давал один кувшин господину, при поездках князя на поминки к родственникам оги по очереди давали арбы и волов. В случае смерти господина или кого-либо из членов его семьи оги должны были по очереди делать обед. При разделе оги платили владельцу 100 рублей или от сорока до ста овец с ягнятами. Столь высокая плата была установлена с целью приостановить разделы.