Глава селения встает со своего места и берет в одну руку чурек, в другую коппу — небольшую деревянную чашечку, наполненную бузой, за ним поднимаются все остальные участники праздника.
– Слушай, народ, умолкните, щенки, и внимайте молитве! – кричит блюститель порядка, грозя дубиной мальчишкам, шумящим около и старающимся прорваться туда, где сложено угощение.
– Бог богов! – произносит старейшина, выждав, когда настанет тишина. – Благодарим и хвалим тебя, что опять удостоил нас этого праздника. Благодарим и вас, святой Тутор и Тбав-Вацила (святой Илья) – хранители нашей земли, что вы постоянно благоволите к нам. Надеемся, что вы и впредь не оставите нас своей милостью и защитой, перед которой ничего не значат ни сила врага, ни неприязнь шайтана. Молим вас, не оставляйте нас никогда, дайте нам в доме мир, вне дома – храбрость, умножьте стада наши, чтобы мы почаще приносили во имя ваше жертвы. Святой Бацилла! В твоей власти гром и молнии, град, дождь и снег, пошли же на наши нивы дождь в свое время, дай изобилие просу и ячменю, чтобы побольше гнали из них араку и веселились в вашу честь. Истреби раз и навсегда наших врагов, сохрани нашего государя и дай ему благоденствие, а нам его милость и награду, также всех наших начальников и добрых людей защити от всякого худа.
– Оммен хуцау! Оммен хуцау! (Аминь Боже!) – говорит народ хором при каждом восклицании произносящего молитву.
По окончании молитвы старшина осушает коппу и принимается за пищу. Его примеру следуют остальные, и скоро веселье и пир делаются общими.
Через три дня после этого праздника наступает другой, Рамоп-боп, или хор-хор, отличающийся большим великолепием, потому что в это время осетины уже не постятся. В день праздника там и сям разложены плетни, а на них навалены груды мяса, все праздничное место уставлено хабизджинами — огромными ватрушками или пирогами с сыром (чири), огромными кувшинами с аракой, кадками с бузой и пивом.
Старик, избранный в прошлом году распорядителем праздника, или почтенный старейшина селения начинает обряд празднования с молитвы.
– Боже праведный, – произносит он, – слава тебе! Святые Николай, Георгий, направьте нас на добрые дела! Наш покровитель Никола, спаси нас от вражьего меча и укроти нашу злобу – кровь за кровь! О ты, святой архангел Михаил! Не допусти нас в сети лукавого. Пошли нам, Боже, чтобы начальники, над нами поставленные, были к нам милостивы в этом году. Христос! Не будь строг к нам во время суда. И ты, мать Мария! Молись о нас. А ты, святой Илия, помилуй нас, проси у Бога и дай нам хлеба, дай урожая, отврати от нас огонь громовой. Прости нам наши слабости, и стрелы твои, посылаемые на землю в наказание, отклони и не направляй на нас. Пошли нам вместе с хлебом умножение скота, нас питающего, птиц, нас кормящих, и овец, дающих нам одежду для прикрытия наготы.
– Аминь, аминь, – отвечают присутствующие.
Вообще, смысл и содержание молитв почти на всех праздниках одинаковы. Первым делом обращаются с просьбой к тому святому, которого празднуют, и просят его защиты и покровительства. Затем просят пророка Илию о покровительстве стад, святого Георгия – об успехе набега или путешествия, чтобы грабеж и воровство увенчались успехом, чтобы при нашествии неприятеля он потерпел неудачу, а молящиеся имели успех и могли вовремя его остановить. В заключение молитвы обращаются к Творцу вселенной, прося всех благ на землю их и о ниспослании всех зол на врагов.
– Чего вы хотите? – спрашивает старик, окончив молитву и обращаясь к стоящим.
– Хор-хор (хлеба, урожая), – отвечают те.
После ответа обычно приступают к выбору хозяина праздника на следующий год. Избранный выходит из толпы, подходит к старейшине и принимает от него табаг — довольно большую деревянную чашу. Затем избранный снимает папаху и наклоняет голову, а прежний льет ему на голову бузу из кувшина и при этом шепчет какие-то слова, которых осетины не говорят посторонним, боясь небесного гнева.
– Чего хотите вы в будущем году? – спрашивает поливающий у мальчиков, стоящих напротив.
– Пищи, хлеба и урожая! – кричат они, и их голоса сливаются в один протяжный громовой крик.
«Возлияние, – говорит Н. Берзенов, очевидец этого праздника, – повторялось троекратно, и вся влага, вымывшая священную голову, лилась в чашу, которую скоро приняли из рук старца, немало утомленного в продолжение такого трудного церемониала; бузу из чаши разделили между собой и с видимым благоговением выпили ее, как благословенную, как святыню».
По окончании церемонии турьи рога снова наполняются брагой и разносятся всем по порядку и старшинству, и тогда начинаются попойка и пир, продолжающиеся дня три и больше. За каждым тостом поют песни в честь вновь избранного хозяина, а старый распорядитель праздника напевает стихи вроде следующих.
– Слава избранному нами, – провозглашает старший.
– Возьми на здоровье, пей, – отвечают гости.
– Молись Илии! Он попросит у Бога и даст тебе хлеба, – говорит запевала.
– Возьми, пей, – отвечают гости.
– Проси Николу! Он спасет тебя и нас от вражьих рук.
– Возьми, пей!
– А Михаил Архангел пошлет тебе здоровья.
– Возьми, пей.
– Георгий даст много скота.
– Возьми, пей!
Непосредственно за этой песней следует поминовение умерших, и вновь избранный хозяин, сменив старого, затягивает песню.
– Братцы много веселились ради праздника сего, выпьем, выпьем чару новую!
– Выпьем, выпьем чару новую! – вторит хор.
– Ведь покойники проснулись и смеются все над нами.
– Выпьем, выпьем чару новую!
– Не они ли нас кормили на этом празднике, друзья?
– Выпьем, выпьем чару новую.
– Все остатки от обеда бедным и нагим мы отдадим.
– Выпьем, выпьем чару новую.
– И ты, старый наш хозяин, береги напиток бедным!
– Выпьем, выпьем чару новую.
– Ты ж, земля родная! Сохрани ты нам родных!
– Выпьем, выпьем чару новую.
– А вам, души нам родные, за нас, грешников, молить!
– Выпьем, выпьем чару новую!
По окончании песни все присутствующие просят усопших передать святым, что они исполнили свой долг, а Михаила Архангела сохранить их от болезни – называя его Рыны-барддаг (правитель болезней); Николая Чудотворца и Георгия Победоносца просят защиты и покровительства во время войны и путешествия. Закончив праздник джигитовкой, все присутствующие на нем расходятся[149].
В субботу на третьей или четвертой неделе Великого поста осетины справляют самый важный праздник Лаус-ганан — общие поминки.
Накануне варят говядину, пиво, брагу, фасоль, пекут пироги и чуреки. Набив всем этим мешок, вешают его перед дверью сакли. Туземцы полагают, что их усопшие родственники, истратив свое продовольствие, нуждаются в пище и придут за ней в эту ночь, а потому и вешают мешок на видном месте. Наутро мешок остается полон, хозяева, заключая из этого, что умершие ни в чем не нуждаются, вынимают из мешков съестное и сами употребляют его в пищу. Затем отправляются на кладбище, оплакивают всех умерших, производят суд и расправу по запутанным делам общины и предаются утолению голода и попойке[150].
Ночь со Страстной субботы на Светлое воскресенье каждый осетин старается провести в одиночестве, потому что, по их легенде, Христос ежегодно в эту ночь сходит с неба на пегой лошади и поназывается только одному достойному осетину, который будет после этого счастливейшим из смертных.
Отпраздновав Пасху, осетины ожидают праздника Уастырджи – в честь святого Георгия, или, как называют его женщины, Лагти-Дзуара – святого всех мужчин. Женщина не смеет произносить имени этого святого, вероятно, потому, что, по обычаю, она не должна называть по имени ни мужа, ни родственников и даже избегать говорить о них, следовательно, не должна произносить и имени святого, покровительствующего только мужчинам.
В честь этого святого в Осетии два праздника: один 23 апреля, а другой 10 ноября, они называются Джоргуба и Башкирки. Осетины Кударского, Мамисонского, Джавского, Герского и сопредельных с ними ущелий празднуют Башкирки с 10 ноября и до начала декабря.
Накануне праздника, 9 ноября, каждое осетинское семейство обязано прибыть для всенощного бдения к храму Святого Георгия или же к знакам, установленным в честь этого святого где-нибудь поблизости от аула или на возвышенности. Знаки стоят с незапамятных времен и на видном месте. Тот, кто находится в этот день в дороге, обязан зажечь в честь святого восковую свечу и помолиться ему.
К храму и знакам собирается в этот день множество людей. Каждый приносит с собой пиво, араку и большую хабизджину. Перед священными знаками ставятся восковые свечи, присутствующие усердно молятся, а потом, усевшись вокруг костров, предаются веселому пиршеству.
– Подай нам лучшего, Георгий! (Хорз раги Башкирки!) – слышатся повсюду возгласы пирующих.
Наутро многие отправляются на гору Геры, находящуюся в Герском ущелье Малолияхвского участка Осетинского округа.
По едва проходимым тропинкам, ведущим на гору Геры, проникнутые чувством благоговения, спешат осетины к стоящей на вершине маленькой каменной церкви без купола и обнесенной каменной, но уже развалившейся оградой. Каждый старается опередить другого, чтобы скорее достигнуть церкви и показать свое рвение.
Шум и говор, блеянье баранов, которых привели на заклание, ржание коней, взбирающихся с всадниками на крутой подъем, и плач детей, просящихся от усталости на руки к родителям, – все сливается в один общий гул.
У церкви видны женщины в ситцевых и шелковых платьях самых пестрых расцветок, между ними изредка промелькнет молодая девушка в згвалте — плаще из красного сукна, указывающем, что это невеста, ожидающая счастливого супружества.
Избрав вблизи церкви место стоянки и развернув значки с изображением святого Георгия, каждая семья торжественно шествует в церковь. Шествие сопровождается хвалебными гимнами и множеством зажженных свечей. Каждая семья несет перед собою