Некоторые носят мусульманские молитвы, написанные по-арабски на длинной полоске бумаги в вершок шириной с подписью и печатью муллы. Если бумага точно соответствует росту носящего молитву, он считает, что обезопасил себя от пуль, шашек и дьявольского наваждения.
Последнее может быть наведено на человека колдовством. Колдуны и колдуньи, в особенности последние, существуют и в Осетии, но находятся в постоянной вражде с дасныте – знахарями, знающими средство избавлять честной народ от их порчи.
Подозреваемого в колдовстве знахарь ведет к калитке околдованного, надевает на него передник, в котором завязаны отруби, так, чтобы они не рассыпались без поддержки. «Когда все это готово, – говорит Тхостов, – знахарь у ног предполагаемого колдуна режет черную курицу и затем начинает водить его вокруг сакли, нашептывая что-то и ощипывая курицу, пух которой разбрасывает во все стороны. Обойдя таким образом трижды кругом сакли, он останавливается у калитки, говорит какие-то фразы вроде молитвы и потом, отпустивши подозреваемого колдуна, начинает уверять призвавших его, что колдовства уже нет и не будет. Бывают случаи, когда на эту церемонию трудно уговорить заподозренное лицо; тогда знахарь приказывает секретно отрезать у него что-нибудь из платья и достать клочок из его волос и с ними уже совершает описанную процедуру, по окончании которой лоскут и волосы зарываются в землю близ сакли лица, потерпевшего от колдовства»[156].
Вера в духов, разного рода покровителей, защитников и угнетателей рода человеческого и боязнь их прогневить толкали народ отмечать многие праздники, про которые и сами осетины не знают, в честь кого их празднуют.
Никто из осетин не смеет сам приступить к сенокосу, а должен выйти непременно вместе со всеми жителями аула, округа или целого ущелья. Хотя трава давно поспела, горские осетины не решаются косить ее раньше июля до праздника атинага. Тот, кто до этого времени возьмет в руку что-нибудь острое – циргаг, считается причиной дурной погоды. От этого и самый день праздника атинаг носит название циргисани-бон, а торжество – циргисани-кувд, то есть молитва по случаю взятия в руки острого.
Если начать косить слишком рано, по сказанию осетин, это повлечет гнев святых, насылающих дождь, непогоду, иссушающую жару и прочие невзгоды, вредные для сенокоса или жатвы. Кто хочет начать сенокос раньше празднования атинага, тот платит в пользу аула штраф – тар или коды, состоящий иногда из двух быков, которых приносят в жертву богам, а шкуры меняют на сыр или отдают кузнецам для мехов.
В начале июля старейшины на совете решают, когда быть атинагу, и посылают по аулу фидивага — глашатая, который кричит о решении совета.
– Ва-уй! – прибавляет он при этом от себя. – Никто да не скажет, что он не слышит: кто имеет уши, да слышит!
В ауле в это время начинается приготовление араки, пива, браги и пр.
В назначенный день по приглашению того же фидивага жители собираются в чьем-нибудь доме, сарае или просто на открытом поле и приносят с собой чирта — пироги и напитки. В складчину покупают несколько баранов или быка. После молитвы одного из старейших над жертвой ее передают на заклание, рассекают потом тушу на части так, чтобы кости остались непременно целыми, и бросают их в большой медный котел, поставленный на огне, сердце, легкие и печень идут на приготовление шашлыка, а кишки и брюшина – на турбас, или либзу, особое блюдо, к которому добавляют немного копченого сала, блюдо это является лакомством для осетин.
По крику фидивага, что обед готов, все садятся по порядку, уступая почетные места старшим. Ловкие и опытные люди, по выбору общества, служат во время обеда. Мясо вынимается из котла, пироги собираются в одну кучу, а почетным старейшинам подаются турьи рога, наполненные аракой, вином или брагой. Самый старший в ауле встает и снимает шапку, его примеру следуют все присутствующие, и начинается молитва. В ней перечисляют имена святых, прося их милости и защиты.
– Слава Тебе, Боже, слава Тебе! (Хуцау табу – дон, Хуцау!) – произносит старейшина и просит затем Саризад (ангела головы) охранить каждого от всех зол, Уастырджи помочь путникам и избавить от всяких напастей, Дони-чизджиту (деву воды) охранить от утопления, и, наконец, молящиеся предают себя воле Саниба (Троице).
Перечислив всех святых, известных осетинам, присутствующие обращаются с особой молитвой к Илие и Вациле.
– Илия! – говорит старик. – Ты обладаешь громом, молнией и дождем, смилуйся над людьми твоими, усердно тебе молящимися, и пошли с неба столько дождя и света, сколько нужно, да не засохнут и не сгниют хлеба наши, да не потерпит народ твой голода и жажды, каждый да принесет тебе жертву от плодов своих!.. Вацила! Да будут тебе угодны наши жертвы и молитвы, охраняй наши хлеба и поля от засухи и непогоды, так как тебе от Бога дана эта сила и благодать.
– Оммен Хуцау (аминь, Боже)! – рефреном повторяет народ за каждой фразой молитвы, произносимой старейшиной.
Старейшина передает затем одному из стоящих стакан с аракой или пивом и шашлык.
– Да пребудет с тобой благодать, – говорит тогда ему народ, – как тех святых, которых ты призвал, так и тех, о которых умолчал.
Присутствующие берут стаканы, полные вина, и шашлыки. Откусив от шашлыка и хлебнув вина, передают следующим, а в это время вся пища делится поровну и раздается по рукам. После обеда бывают прыжки, бег наперегонки, пляска, борьба и тому подобные увеселения.
Ежегодно в конце июля или начале августа жители осетинских селений верхнего и нижнего Кани, Тмени, Кау и переселенцы из этих мест празднуют Ног-Дзуара, что значит новый святой. Ног-Дзуар пользуется не меньшим уважением у осетин этой местности, чем святой Георгий, и ему приносят в жертву барана, рога которого обвивают серебряной ниткой и куском ваты. Богатые делают серебряный колокольчик, считающийся самой лучшей жертвой.
По народным верованиям, святой этот так строг, что не позволяет без особого благоговения подходить к своему жертвеннику и запрещает говорить громко. Жертвенник находится на горе в пяти верстах на юго-запад от селения Канн. Осмелившийся нарушить эти правила и ведущий себя неприлично во время жертвоприношения лишается языка, или ему свернет рот на сторону, а главное, все время пиршества он пролежит полумертвым (в обмороке). Человек, желающий угодить святому, должен с непокрытой головой поднять жертву на своих плечах или спине на довольно высокую гору, и для этого следует выбрать самый жаркий день, чтобы больше утомиться.
За несколько дней до праздника осетины выбирают двух распорядителей. Они получают название дзуар-лаг и обязаны накануне праздника выкупаться и надеть чистое белье. В день торжества они раньше всех являются к жертвеннику и ожидают богомольцев. Когда все соберутся, старший из дзуаров поручает одному из присутствующих стариков прочесть молитву, всегда импровизированную. После молитвы жрецы собирают на чистую бурку вещи, принесенные в дар Ног-Дзуару, и относят на жертвенник. «Молча и с особенным благоговением ждет их возвращения собравшаяся на праздник толпа; начинаются радостные поздравления с праздником и вслед за тем самое разгульное пиршество». Осетины не возвращаются домой до тех пор, пока не перепьются и не передерутся. Через три дня после праздника многие закалывают быка, специально для этого откормленного, и, пригласив соседей, пируют. Этот пир называется Ног-Дзуари арви-топи бон – день проводов Ног-Дзуара[157].
Кроме святых каждый аул или отдельное племя имеет своих идолов, покровителей и священные места, которые по большей части не уважаются и не признаются другими аулами и племенами[158]. Только немногие идолы, как, например, Хцау-дзуар (образ Божий), Фыры-дзуар (образ барана) и священное место Цошдикавзад, пользуются уважением многих аулов и даже племен. Каждый аул сам по себе празднует местный праздник в честь своего идола или священного места. Так, в ауле Владикавказский летом бывает праздник Гуд-дзуар (образ Гуда), который отмечают на Гуд-Горе в семи верстах выше аула по реке Терек. В ауле Даргавс отмечаются праздники в честь Хцау-дзуари Фыры-дзуар, причем кумир последнего, сделанный из меди, стоял посреди улицы в конце аула[159]. У алагирцев священное место Цомадивкавзад, и у тагурцев в Санебанском ущелье пещера Фарнегадаг (благодатная пещера).
В этом ущелье, по свидетельству академика Шегрена, в числе даров, принесенных в разное время и хранящихся в пещере, находится сундук с неизвестно чьими костями. Эти кости вынимают из сундука во время засухи, и собравшиеся женщины и девушки относят их к речке, окунают в воду, прося орошения полей, а потом опять складывают в сундук. Туземцы уверяют, что после такого обряда всегда начинается дождь.
Аульные божества, или патроны местности, по понятиям туземцев, оберегают каждый свой край от всякого зла, направляют людей на добрые дела, помогают им во всех делах, заступаются за них перед другими божествами и даже злыми духами. Радея о водворении в покровительствуемом крае спокойствия, здравия его обитателей и их процветания, божества эти, по понятиям осетин, не могли обойтись без битвы с другими божествами, в особенности со злыми духами. Рассказ об одном из таких столкновений ходит среди осетин и нашел отражение в поверье, известном как «идущие за снопом».
Раз в год, говорят осетины, знахари отправляются за снопом в место, неизвестное обычным смертным. Перед дорогой они крепко засыпают, и во время сна души их, оставив тело, отправляются на битву. Обычно засыпающий, будь то мужчина или женщина, объявляет о своем походе близким родственникам, и они его не будят. Души, кто на метле, кто на кошке, собаке или в ступке, отправляются на сборный пункт, откуда под предводительством своего горного духа или божества с подчиненными последнему ангелами идут в поход против