Вообще же переправы вброд через реки, орошающие Абхазию, хотя и возможны большую часть года, но все-таки сопряжены с большими затруднениями.
Равномерное распределение тепла и обилие влажности делают почву весьма плодородной, отличающейся разнообразием и грандиозностью растительности. Рядом с сосною в Абхазии растет маслина, шелковичное и чайное дерево.
Дуб, ясень, чинар, персики, абрикосы, ольха, гранаты, орех, айва, каштан, черешня, фиговые, яблочные и грушевые деревья составляют принадлежность лесов Абхазии и часто, в низменных местах, овощи и корнеплодные растения, в ущерб вкусу плодов, разрастаются до огромных размеров.
В некоторых ущельях и по склонам гор, в особенности около Сухума, растет буковое дерево и лавр, сохраняющие зелень круглый год. В казенном саду Сухума растут в грунте и дают цветы камелии и мирты. Около Гагр в диком состоянии растут масличные деревья. Местами деревья разрастаются до огромных размеров; дерево теснится около дерева, и абхазские леса, перевитые виноградными лозами, колючкой и другими вьющимися растениями, положительно непроходимы. Кто не знает твердо местности и проложенных по лесам узких тропинок, тот не должен пускаться через лес. Огромные пни и корни дерев засоряют леса и загораживают дорогу со всех сторон.
Засорение леса происходит главным образом оттого, что абхазцы не имеют обыкновения делать больших запасов на зиму для корма скота. Запасы их ограничиваются небольшим количеством кукурузной соломы (челы), которая идет вся на кормление крупного скота. Мелкий же скот сгоняется на зиму в низменные места, где питается молодыми отростками колючки, а за неимением ее пастухи, срубая нетолстые деревья, кормят скот молодыми ветками и почками ясеня, граба, дуба и прочим. Срубленные деревья и обрубленные большие ветви оставляются на месте. Колючие кусты и тысячи нитей вьющихся растений, снабженных острыми шипами и широкими листьями, составляют непроницаемую сеть, сквозь которую можно пробраться только при помощи топора и кинжала. Абхазцы имеют для этой цели цалды, небольшие топоры; «поэтому иногда, даже видя неприятеля, нельзя было до него добраться и его преследовать. Беспрестанно получались известия о солдатах и казаках, убитых из лесу неведомо кем; нередко и сами абхазцы подвергались той же участи, и только после долгого времени успевали узнавать, кто были убийцы».
Растительная способность почвы так велика, что в низменных местах Абхазии нет собственно лугов, а все пространство, не поросшее лесом, покрыто папоротником, ромашкой и колючкой. Склоны гор внизу покрыты густым кустарником и небольшими деревьями. По мере же поднятия в гору деревья увеличиваются в росте и объеме, так что вершины гор покрыты уже густым лесом, состоящим из дерев значительных размеров.
Большое количество влажности в почве и в атмосфере делает то, что, при обилии соков, дерево трудно высушивается и не отличается прочностью. Та же причина дает средство к зарождению и существованию в деревьях небольших червячков, протачивающих древесину и ствол. Часто в лесу слышен звук, похожий на сверление бурава: то работа червячков или маленьких насекомых, результатом которой бывают весьма мелкие древесные стружки. Морской берег по большей части возвышен и сух, но во всей южной части Абхазии вдоль берега тянется узкою полосою длинное, не просыхающее и поросшее густым лесом болото. Места эти весьма болезненны и, кроме нескольких пунктов, где живут люди, занимающиеся торговлей, по большей части вовсе не заселены. Богатая производительная сила природы дает средство расти винограду в большом изобилии и почти без всякого ухода. Абхазец пускает свои виноградные лозы на большие деревья, и в таком виде они сами собою достигают до гигантских размеров. В этом только и состоит весь труд абхазца по уходу за виноградом, который все-таки выходит хорошего качества. Приготовленное, самым первобытным способом, из такого винограда вино, в особенности известное прежде под именем бомборского, а теперь выделываемое в селении Лехне (Соук-Су), вывозится в значительном количестве и имеет хороший сбыт в Крыму.
Приготовление вина составляет одно из главных богатств абхазских поселян. Выкопав для этого в земле яму, абхазец обкладывает ее глиной и потом, разложив в ней огонь, обжигает, сколько возможно, сваливает кучей виноград, топчет его ногами и оставляет сок в яме до тех пор, пока он не перебродит. Затем, после брожения, вино вычерпывается, разливается по глиняным кувшинам, которые зарываются в землю.
Такая роскошь природы доставила абхазцу возможность, не прикладывая труда, пользоваться обильными ее плодами. Стада рогатого скота, табуны лошадей и отары овец круглый год питаются подножным кормом, подымаясь то на горные возвышенности, убегая от летнего зноя долин, то спускаясь в ущелья и равнины под защиту гор и леса от зимней стужи и непогоды. Непривычка абхазца и лень его заготовлять на зиму сухой фураж делает скот мелким, малоценным и не имеющим достаточного сбыта на рынках; только и есть хорошего в Абхазии – это буйволы, которые довольно хорошей породы и ценятся высоко.
Скотом абхазцы беднее прочих своих соседей. Лошади их не велики ростом и не отличаются силою. Туземцы предпочитают ослов, которые в большом употреблении. В горах и густых лесах так много дичи и зверей, что хлебопашцы не знают, как уберечь от них свои поля. Дикие козы, серны и кабаны производят довольно убыточные опустошения в засеянных полях, почему абхазцы истребляют их без пощады и продают их головы и окорока за бесценок – часто за несколько зарядов пороха. Из диких зверей в лесах водятся медведи, волки, дикие кошки, лисицы, куницы, шакалы в значительном числе, а иногда попадаются и барсы, преимущественно в окрестностях Пицунды и Гагр.
Та же лень препятствует абхазцу заняться как следует и земледелием. Он не спешит с наступлением весны взяться за плуг или соху, чтобы вспахать свое поле и засеять его; он даже не имеет и понятия, что такое плуг. Возделывание своего участка земли он производит или просто заступом, или сохой с особым деревянным лемехом, составляющим исключительное изобретение и принадлежность только одной Абхазии. Вырубив дерево с изогнутым пеньком, туземец заостривает пенек клином, «к длинному концу приделывает приспособление из веревок для тяги и таким орудием, с помощию буйволов, бороздит землю».
«В урочище Багрыпш, – пишет Аверкиев, – и частию в других местах близ реки Мечищи употребляют следующий способ пахания земли. Занимают под пашню пространство земли, покрытое папоротником, и выжигают его; довольно тонкий слой наносной земли, удобренный золою папоротника, делается очень рыхлым; затем берут несколько сучьев с ветками, до одного дюйма толщиной, заостривают толстые концы сучьев и связывают их один с другим в ряд; заостренными концами бороздят землю и сеют хлеб, потом, оборотив сучья так, чтобы они ветками касались земли, заволакивают маленькие борозды вспаханной земли».
Поступая таким образом, абхазец не боится неурожая. Он знает, что жена его, на которой лежат все тяжелые работы, вскопает таким способом, и кое-как, около его дома полдесятины, а на этой полдесятине Бог дарует ему столько кукурузы и гоми (род проса), что его будет слишком достаточно на годовую порцию всей его семьи. Действительно, урожай посевов бывает необыкновенно большой и доходит для гоми до 1600, а для кукурузы до 1200 зерен, а иногда и более. Из всех сортов хлеба абхазец сеет преимущественно гоми и кукурузу, редко ячмень, пшеницу и фасоль.
Русские научили туземцев разводить капусту, картофель и другие овощи. В некоторых местах разводится табак небольшими плантациями и хлопчатник в очень небольшом количестве, более потому, что в народе существует поверье, что с разведением этого растения в стране будет постоянная засуха.
Запасов на зиму абхазец заготовляет немного и вообще мало заботится о своем хозяйстве.
Садовод не делает вокруг сада изгородей, не сажает деревьев, не укрывает их на зиму, а весной не очищает их от усохших ветвей. И без этих хлопот в вековых лесах Абхазии зреют вкусные яблоки и груши; густой виноградник, отяжеленный полновесными гроздями, сам собою просится в саклю; волошские орехи, каштаны, винные ягоды, гранаты и другие плодоносные деревья, составляющие богатство и заботу русских садоводов, в таком изобилии и оттого в таком небрежении, что ставятся на одну ступень с нашим дровяным лесом. «И вы думаете, что абхазцу нечем полакомиться? Ему стоит только взобраться на дерево с дуплом и взять из него сколько нужно сотового меда, приготовленного безо всякого даже со стороны его желания. А рыбный стол разве редкость для него? В любом ручье он закинет сеть и вытащит десяток вкусных форелей…»
Богатая природа Абхазии должна была бы служить источником богатства, довольства и даже роскоши для ее жителей, но в действительности она служит для туземца лишь причиной крайней бедности. Уверенный в ее производительности, абхазец предается крайней лени. Он или, вернее, его жена засевает поле в таком скудном количестве, что, при огромных урожаях, едва может прокормить свое семейство до нового хлеба. Абхазец в течение года работает много-много 20 или 30 дней, а остальное время проводит в беспечной бродяжнической жизни. Прибрежные жители занимаются рыбной ловлей, преимущественно у устья горных рек, изобилующих лососиною, которая жарится обыкновенно на вертеле и составляет весьма лакомую пищу. Из пород рыб замечательны: сельди, кефаль, камбала, форель, карп и проч. Летом около морских берегов появляется множество дельфинов, которые в хорошую погоду держатся на поверхности воды и играют, вертясь колесом. Жители Абхазии пользуются этим временем, выезжают в море на своих каюках, лодках, выдолбленных из одного куска дерева, охватывают довольно большое пространство длинною сетью, с поплавками наверху и тяжестью внизу, заставляющими ее сохранять в воде вертикальное положение. В средину охваченного пространства въезжают два-три каюка, и ловцы бьют баграми находящихся в нем дельфинов, жир которых продается потом туркам и грекам. «Этот способ ловли небезопасен, потому что каюки иногда тонут под тяжестью убитой рыбы и опрокидываются, когда дельфины ударяют в них, кружась в воде; но абхазцы не боятся этого, плавая не хуже дикарей островов Южного океана».