им все пропасти; порывистые ветры свирепствуют с ужасной силой, а смелый сванет, надев на ноги большие деревянные тхеламури и запасшись длинным остроконечным шестом, отправляется на рассвете в путь. Где для другого нет никакой возможности пройти вовсе, там сванет, без особой усталости, сделает до 70 верст в сутки, перенесет на себе тяжелые вьюки и пройдет через глубокие снега и страшные пропасти, с таким же хладнокровием и спокойствием, как бы гуляя по своему двору. Во время пути он может оставаться без пищи два и даже три дня, а при случае съест за одним обедом трехдневную порцию.
Костюм сванета мало чем отличается от костюма имеретина и мингрельца; его составляет грубая суконная черкеска, серого или черного цвета, с двенадцатью патронами на груди. Мужчины носят бумажный стеганый архалук. Рубашка сванета грязна, а штаны его узки и сшиты из серого или верблюжьего цвета сукна. Вместо сапог он носит сафьянные башмаки без подошв, а чаще всего простые лапти. Талию его обхватывает узкий ремешок, на котором висит кинжал. Хорошее оружие составляет главную его заботу, и на него он обращает особенное внимание, бережет и чистит. Оно состоит из ружья, пистолета, кинжала и очень редко из шашки. Оружие ценится весьма дорого, и за иное ружье сванет готов отдать 50 и даже 60 быков.
На голове он носит шапки двух видов: одну зимою, другую летом. Зимняя состоит из валяной, шерстяной, остроконечной шапки, белого или черного цвета, а летняя точно такая же, какую носят имеретины, только еще меньше, так что едва закрывает маковку. Люди более зажиточные стараются щегольнуть своим костюмом. Богатый молодой сванет надевает синюю суконную черкеску, хотя сшитую точно так же неуклюже, но отороченную серебряным галуном. На голове его, на самой маковке, лежит очень маленький, величиною в старый русский пятак, кружок шелковой материи, подшитый кожею и подвязанный на подбородке тоненьким черным шнурком. Оружие такого сванета исправно и отличается чистотой отделки.
Без оружия сванет никуда не выходит. Выходя со двора, он накидывает на себя нечто вроде бурки – войлочную епанчу, так, чтобы левое плечо и рука были закрыты, а правая свободна. Мужчина никогда не употребляет красного цвета для шапки и белого на платье. Последний цвет составляет принадлежность женщин, костюм которых весьма мало отличается от мужского.
Сванетские княжны носят костюм, сходный с грузинским, но красного цвета, с большими и низко подпоясанными кушаками.
Женщины носят на голове повязки, а богатые – красные суконные шапки. Простого звания женщины надевают шапки всех цветов, кроме красного; вместо башмаков носят деревянные сандалии, а большей частью ходят босиком. Все женщины ходят под покрывалом; девицы в длинной рубахе, перехваченной поясом, и в широких шальварах; волосы заплетают в одну длинную косу, опускающуюся вдоль спины.
Нарядное платье состоит из шелкового или бумажного полукафтанья, поверх которого надевается длинный суконный кафтан.
Будучи некрасива, женщина к тому же и нечистоплотна, но любит рядиться: серебряные или медные чапрасты (грудное украшение) и пуговицы из этих же металлов составляют любимейшее их украшение.
По понятию сванета, красавица – та, которая имеет широкие плечи, маленькие ножки, полную грудь и тонкий стан. Для сбережения стройности стана некоторые обшивают девушек, на десятом году от рождения, сырой кожей от бедер до груди. В таком положении девушка остается до брачного ложа, и тогда жених разрезает эту шнуровку кинжалом. Девушки лахамульцев красивее и чище сванеток, но сванет ни за что не женится на ней, под страхом непременного штрафа.
За жену сванет, по обычаю, должен заплатить 60 коров – цена весьма большая и при значительном скотоводстве, а потому каждый предпочитает взять ее силою, и часто за одну женщину, за право обладать ею, перережутся предварительно множество претендентов. Тот же недостаток прекрасного пола вызвал и другой, не менее странный обычай. Если замужняя женщина понравится мужчине, то он ищет случая привязать пулю к ее головному убору и, высказав этим способом притязание на нее, убивает мужа и берет понравившуюся женщину к себе.
После сговора и уплаты калыма невеста переходит в дом жениха. Там молодых сажают; папы связывает полу платья жениха с рукавом платья невесты. Произнося сначала: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа», а потом: «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу», поздравляет молодых – и свадьба окончена.
Каждый сванет одновременно может иметь только одну жену, но если бы ему захотелось жениться на другой, то это весьма легко исполнить: стоит только прогнать первую жену. В случае смерти мужа жена переходит к его брату, и если переживет его, то ко второму, третьему и т. д., в том случае, если они холосты; но если братья умершего женаты, то она свободна и вольна выйти замуж за постороннего.
В последнем она не может встретить затруднения, потому что женщины в Сванетии очень редки и нет такой старухи-вдовы, которая бы, после смерти мужа, тотчас же не нашла себе другого, и очень часто молодого.
Жена находится в полном распоряжении мужа. Он ее повелитель и судья, в руках которого находится жизнь и смерть женщины. Спрашивать сванета о здоровье жены – значит обидеть его, а самому сделать неприличный поступок; одни родственники могут спросить мужа о здоровье жены, да и то не при посторонних. Муж считает за стыд сидеть вместе с женою и вообще неохотно говорит с ней.
Несмотря на рабское положение женщины в семействе, она пользуется некоторой свободой и непринужденностью при обращении с посторонними.
В отличие от других горских женщин, сванетки легко вступают в разговор, шутят, прислуживают и кокетничают. Женщины принимают участие во всех народных собраниях и увеселениях, составляют хороводы, поют, пляшут, нисколько не стесняясь и не дичась ни соплеменников, ни чужеземцев.
Мужчина смотрит на женщину как на существо нечистое.
Сравнительно с мужчинами, женщин весьма мало, от гнусного обычая убивать новорожденных девочек. Обычай этот существовал между богатыми и бедными, между дворянами и крестьянами, и был вызван убеждением, что убийство девушек вознаграждается рождением сына, а сванеты, по своему положению, нуждались в мужских руках и, как все неразвитые племена, давали предпочтение мальчику перед девочкой. Обычай этот был так распространен, что можно было встретить семейство, в котором родители убили до пяти новорожденных девочек. «По распространенному у нас мнению, – говорит Дм. Бокрадзе, – убийство происходило посредством горячей золы, которую всыпали в рот ребенку. Но я слышал от самих сванетов, что это клевета, что девочек просто морили голодом, не давая им груди». Стараниями духовенства, правительства и князей Дадишкелиани обычай этот ныне выводится.
При жизни отца и братьев женщина не имеет права на выделение никакой части из имения; убить женщину считается низким, а прекрасный пол пользуется этим и принимает участие во всех ссорах и резне. Стоит только женщине, без покрывала, с распущенными волосами, броситься в толпу враждующих, как кровопролитие тотчас же прекращается. Сванет, скрывшийся от преследования в женском отделении дома, или прикоснувшийся до женщины рукой, остается невредимым. Никакое мщение, наказание, а тем более убийство не может быть совершено в присутствии женщины. Их посредничество принимается в ссоре, но женщины не имеют права быть свидетелями в процессах. Церковь считается оскверненной, если женщина войдет в нее: она может входить в придел, но не дальше. Это последнее угнетение развито до такой степени, что сами женщины убеждены в том, что образа не вынесут их присутствия.
Когда молодая жена родит в первый раз ребенка, тогда отец вручает ей повязку и покрывало – исключительный наряд замужней женщины. Во время родов и после них женщина, в течение 40 дней, считается нечистой и оставляется на произвол; прикоснуться к ней в это время, пока священник не окропит ее водою, значит осквернить себя. Самое окропление производится издали, при помощи палки.
Родившийся ребенок до крещения считается также нечистым. Крещение младенца производится весьма разнообразно в различных обществах: в одних обществах оно ограничивается сотворением над новорожденным крестного знамения; в других младенца погружают в воду и помазывают миром из орехового масла. Обряд этот исполняет крестный отец. Есть и такие общества, у которых крещение заменяется тем, что отец кидает в колыбель новорожденного две пули: одну за себя, другую за него.
В сыне сванет видит работника и помощника себе; дочь же истребляет, как не способную ни к войне, ни к грабежу и, следовательно, служащую обременением для семейства. По мере того как мальчик подрастает, отец нянчится с ним, заботится о нем и не отдает, подобно другим горцам, на воспитание в чужое семейство. Он видит в сыне мстителя в кровомщении. Последнее существует в Сванетии в самых широких размерах. Сванеты, особенно в северных частях владений, открыто пользуются правом сильного, для которого жизнь человека не имеет никакого значения.
Убить человека, за самую ничтожную вещь или плату, ничего не значит. Христианская религия, во второй раз принятая народом, пока еще не принесла плодов. В Вольной Сванетии трудно найти человека, который бы не совершил нескольких убийств. Оттого в Сванетии с давних времен враждуют деревня против деревни, общество против общества. Сванет в доме и вне дома боится встретиться с кровоместником. Как только садится солнце, он, боясь того же нападения, загоняет свой скот и запирает ворота. Ночью он почти никогда или очень редко выезжает из дому.
Сванет строит крепкое жилье, с массивной оградой, с высокой и массивной башней с единственной целью дать своему семейству убежище во время нападений. В последнем случае он закладывает и забивает нижнюю дверь, служащую для прохода скота, снимает лестницеобразную доску от верхних дверей, по которой обитатели входят и выходят, и все семейство, запасшись провиантом, запирается в многоэтажной башне. Из дому в дом открывается стрельба, часто продолжающаяся по нескольку недель; люди и животные одинаково подвергаются выстрелам.