Судьи могли быть не моложе 25 лет. Им запрещено было производить суд в торжественные и праздничные дни, но убийц и разбойников закон повелевал судить и в ев. Четыредесятницу. Преступников не наказывали тотчас же, а спустя некоторое время. В законах сказано было, что если царь велит наказать преступника, то есаулы должны помедлить. Если царь признает преступника виновным, то и народ должен быть согласен.
Все вообще дела решались весьма скоро и почти без всякого письменного производства, одним словесным разбирательством. О всяком же решении верховного суда исходил барат, или указ за царскою печатью, заключавший в себе содержание приговора.
За каждое дело, решенное в верховном суде, взималась установленная пошлина, из которой часть принадлежала царю, часть царевичам, участвовавшим в суде, и часть мдиван-бекам, мдиванам, тавалидару и прочим членам суда.
Непосредственно за верховным царевым судом, одною ступенью ниже, были так называемые частные суды: карталинский, кахетинский и телавский. Первые два находились в Тифлисе, а последний в Телаве. Ведению этого последнего суда подлежал самый город Телав и весь округ Средней Кахетии; остальная же часть Кахетии причислена была к суду кахетинскому. Частные суды состояли: первый из четырех мдиван-беков, князей карталинских, а второй и третий – каждый из четырех мдиван-беков, князей кахетинских. Будучи членами верховного царева суда и решая там дела совместно с прочими членами, здесь мдиван-беки имели отдельное присутствие.
Обязанностью суда было разбирательство дел низших классов жителей Тифлиса и таких мест Карталинии, где волости, селения и деревни управлялись моуравами, не имевшими власти судебной. На суд мдиван-беков поступали все те иски по членовредительствам и насилиям, которые составляли вторую степень уголовных преступлений. По этим делам они представляли свои приговоры на рассмотрение царя, без утверждения которого не могли приводить их в исполнение.
Мдиван-беки принимали доносы в разных злоумышлениях. Если из следствия оказывалось, что преступление относилось до князей и пользующихся преимуществами дворян, то тогда мдиван-беки представляли дело на суждение верховного суда; в делах же второстепенных, при обвинении людей низшего состояния, составляли сами приговор и препровождали его царю на утверждение.
Прежнее правление в Грузии было деспотическое и жестокое до крайности. За малую вину рубили часто нос, уши, отнимали имение и заключали в темницу. Чтобы иметь ясное понятие о том положении, в котором находилась Грузия при вступлении ее в подданство России, я приведу современную тому времени записку, составленную князем М.С. Воронцовым. Грузины так привыкли к жестокому правлению своих царей, говорит он, «что кроткая, в обыкновенных случаях, и на законах основанная власть российских начальников им кажется странною и более от слабости, нежели от великодушия происходящею. Многие из их князей и знатных дворян говорят, что Грузия не может быть иначе управляема, как скорым и жестоким во всех делах наказанием. Медлительные справки и законные решения им кажутся непонятными и несносными, и иной бы лучше хотел, чтобы ему в тот же день отрубили уши, нежели дожидаться несколько месяцев умеренного наказания. Князья и дворяне имеют не более понятия о порядке и справедливости, как и простой народ. Когда собирали дворян на выборы, никак нельзя было внушить им настоящего понятия о их деле (обязанности). За малейшею нуждою, или ежели кому стало скучно, они уходили из собрания домой и не возвращалась. Другие же, любуясь разноцветными шарами для выборов, клали их потихоньку в карман и уходили; другие, не имея права входить в собрание, вкрадывались и таскали шары, так что всякий раз пропадала большая часть их. Князю Цицианову нужно было в одно время арестовать дворянина в провинции, но, так как там не было военной команды, он спросил у некоторых соседей: не возьмутся ли они за то, чтобы взять его под караул; они отвечали, что арестовать его не могут, а что ежели князь прикажет, то они его застрелят. Никакой грузин не явится в суд иначе, как приведенный силою, и, сидя себе спокойно дома, не понимает, как можно беспокоиться и идти туда, куда ему не хочется, по силе одного только приглашения».
Народ сроднился с судом скорым, словесным, хотя и жестоким. Такого суда грузины требовали от своего царя и от мдиван-беков.
Последние, сверх занятий по суду, были советниками салтхуцеса, или государственнаго казначея. Последняя должность возлагала на мдиван-беков обязанность – чрез каждые семь лет осматривать лично внутреннее состояние царства, приводить в известность народонаселение его, собирать и доставлять сведения о народной промышленности, для соображений правительства о соразмерном распределении повинностей. Салтхуцесов было два: один для Карталинии, другой для Кахетии.
Для земского управления страною вся Грузия – как Карталиния, так и Кахетия – была разделена на моуравства. Слово моурав означает собственно земского начальника[44]. Пользуясь одинаковым названием должности, различные лица, в ней состоявшие, пользовались различной властью. Некоторые из них имели свой суд и расправу, другие же только одну расправу.
В моуравы, с судом и без суда, определялись царем князья и дворяне, из которых многие имели эту должность наследственно.
Вообще, от должности моурава не только не отказывались, но искали ее. За услуги отечеству князья награждались пожалованием моуравства в род, пожизненно или на известное время.
Армяне, составляя главнейшую часть населения Тифлиса и имея в своих руках всю торговлю и ремесла, требовали управления, сообразного с их обычаями. Первоначально ими управляли мамасахлисы (что в узком смысле означает домоначальника) и наивалы, но потом обе эти должности соединены были в мелике. Звание это учреждено еще в то время, когда Грузия находилась под властию Персии. Шах Надир утвердил особой грамотой в должность мелика карталинского князя Бебутова, и потомки его носили это звание до введения русского управления. Грузины же и татары, жившие в Тифлисе, были подчинены тифлисскому моураву (из князей Цициановых). Власть мелика и моурава была одинакова, и оба вместе они составляли так называемое тифлисское городовое правление, существовавшее только в одной столице Грузии. По законам, на мелика возлагалось: содержание купечества в добром порядке и наставление его в правде; наблюдение за вер-ностию меры веса; за продажею без обмана и подлога. Он обязан был следить за тем, чтобы торгующие довольствовались умеренной прибылью, не заводили ссор и не причиняли друг другу обид.
Когда в Тифлисе происходили у купцов и мещан тяжбы об имении или споры при разделах между наследниками, по расчетам торговым, также иски вексельные и другие гражданские дела, мелик созывал именитых купцов, решал дела письменным приговором, утверждая его печатью своею и лиц, участвовавших с ним при разборе дел. Рассмотрение и решение дел маловажных мелик имел право передавать на рассмотрение и решение двух или более достойных граждан, пользовавшихся всеобщим уважением.
Князь в своих имениях имел власть мдиван-бека. Он давал суд и расправу своим крестьянам по уложению царства и по местным обычаям, лично или чрез своих поверенных, которых мог иметь по закону. По преступлениям уголовным, первой степени, представлял царю, а по насилиям второй степени князь делал сам приговоры и вносил к царю на утверждение. Денежные сборы от дел, поступавшие в казенных имениях в казну, в помещичьих принадлежали помещику и составляли значительную часть их доходов. Князья, имевшие у себя дворян, пользовались преимуществом, по которому их суду подлежали не только крестьяне дворянские, но и сами дворяне по делам об имениях. Дворяне эти, владея недвижимостью, данною им князьями, располагали ею только с дозволения своих князей и допускаемы были к закладу и продаже имений только дворянам того же князя, с той целью, чтобы не нарушать округлости вотчины, то есть чтобы по обычаю, издревле существовавшему, князья не имели друг с другом чересполосных владений.
Военное управление в Грузии распределялось соответственно следующим чинам:
1. Сардар — полный генерал. Чин этот был самый высший, и им пользовались наследственно знатнейшие князья Грузии, в Карталинии четыре, а в Кахетии один.
2. Минбаши, или атасис-тави — тысяченачальник. Они находились в мирное время в ведении сардара и всегда были готовы на службу. Каждый сардар имел своих минбашей соразмерно тому числу войск, которое могло соединиться под его начальством, и потому у некоторых было трое, у других меньше.
Комендант тифлисской крепости имел чин минбаши; в других же крепостях, состоявших в ведении моуравов, комендантов вовсе не было.
3. Хутасис-главы, или гундистави — пятисотенник; асистави, или усбаши — сотник; дасбаши — начальник над десятью.
Первое учреждение в Грузии артиллерии последовало около 1770 года, при царе Ираклии Теймуразовиче. В это время состояло в грузинской полевой артиллерии не более 10 орудий и 60 рядовых; начальство над ними вверено было минбаши. Когда возвратился в Грузию князь Паата Андроников, получивший в России некоторые познания в артиллерийской науке, то, с принятием в свое ведение грузинской артиллерии, он пожалован царем в чин топчи-баши – звание, которое носил и сам царь. Князь Андроников устроил в Тифлисе литейный двор, на котором отливались медные пушки, мортиры и снаряды. Он перелил орудия по европейским калибрам, увеличил число их до 15, а по присоединении к ним, в 1787 году, еще 12 орудий, из числа 24, пожалованных в 1784 году императрицею Екатериною II царю Ираклию, он установил в артиллерии русские чины: майора, капитана, поручика и сержанта. Нижние чины носили название топчи, и число их простиралось до 100 человек. Топчи набраны были из русских солдат, оставшихся в Грузии дезертирами в бытность там русских войск в 1769–1787 годах, и из выкупленных царем из плена от кавказских горских народов. В 1794 году считалось тех и других 375 человек; а по выступлении из Грузии русских войск, бывших там в 1796 и 1797 годах, осталось беглых около 300 человек. Большая часть этих солдат были женаты на грузинках и там водворились. При открытии русского правления все из них, которые оказались способными к службе, определены в учрежденные в Грузии штатные воинские команды, по знанию ими грузинского языка.