Грузинские армяне, составляющие большую часть городского населения, по характеру своей деятельности принадлежат исключительно к торговому сословию, которое стремится к одной цели – удовлетворению своего корыстолюбия. Страсть к деньгам и желание нажиться делают армян хитрыми, пронырливыми, умеющими удивительно хорошо соображаться с обстоятельствами, когда нужно обмануть, услужить, искать поручений, усердно исполнять их, лишь бы только осуществить надежду на выгоды, часто даже непозволительные.
Черные волосы армянок, живые и черные глаза, очерченные иногда прекрасными ресницами и бровями, делают их довольно привлекательными и красивыми; впрочем, это встречается редко, и только до тех пор, пока они молоды и не успели растучнеть, но, к сожалению, то и другое весьма скоро становится их принадлежностью. Женщины-армянки ленивы, неповоротливы, неловки в походке, имеют часто кривые ноги, что происходит частью от азиатского обычая сидеть поджавши их под себя, а частью от завертывания в тряпки ног малолетних детей.
Женщины считают грехом смеяться и шутить с посторонними; они носят покрывала, никогда не снимают их и даже спят с закутанной головой, так что только видны одни глаза.
Понятие о стыдливости женщин у армян зашло так далеко, что женщина с ног до головы закутывается в чадру «и во что-то вроде хомута или намордника, высушивающего до костей нижнюю часть лица, так что легкие женщины, не имея возможности дышать свежим воздухом, издают запах сернисто-водородного газа».
«Эти-то ароматические цветки до такой степени высоконравственны, что если два женатых брата живут в одном доме, то жена одного брата за всю жизнь не промолвит слова брату своего мужа – и это называется здесь супружеская верность».
Армянки страшно любят богатые украшения, шелковые, ярких цветов материи, шитые золотом и серебром, цветные каменья и кашемирские шали пестрых цветов. Головной убор их составляют шелковый платок и расположенные со вкусом цветные ленты, а в некоторых местах, как, например, в Новобаязетском уезде, девушки до замужества носят тавсакрави и лечаки, прикрепленный булавкой к первой и перекинутый за плечами на спину. Ниже тавсакрави вокруг лба подвязывается нитка с нанизанными на ней серебряными или золотыми деньгами, а иногда даже вплетается в длинные косы, ниспадающие на плечи. Такую цепочку носят и замужние женщины, надевая ее на шею в виде ожерелья. Будничный наряд замужних женщин и девушек похож на халат, приготовляемый из красной бумажной материи и надеваемый сверх рубашки; халат не застегивается, и из-под него виднеются шальвары из красной шелковой и бумажной материи.
В Шуше старое поколение женщин, бедный городской класс и поселянки ходят довольно безобразно. Голова их закутана множеством ков, а сверху накинут чаргат — большой красный шелковый платок, к концу которого прикрепляется серебряная или золотая цепь. Цепью этой держится вся головная и тяжелая повязка. Из-под повязки выглядывают один или несколько рядов голландских червонцев. Сверху шушинская армянка надевает нимтане, что-то вроде чохи, с короткими рукавами и двумя разрезами, сделанными сзади, начиная от поясницы до самого низу. Подбородок и рот закрыты белым платком у молодых, а красным у старух и носящих траур. Под нимтане они надевают широкую и длинную рубашку из алиши — шелковой ткани туземного приготовления, и преимущественно красной.
Довольно широкий кушак охватывает талию женщины поверх нимтане, а при выходе на улицу армянки накидывают на себя белую чадру, закрывающую все, кроме глаз и ног.
В настоящее время юное поколение армянок в сословии беков, меликов и купцов переходит к грузинской одежде, которую носят уже давно все женщины чинахчинского имения князя Мадатова.
Сельские женщины армян Елисаветпольского уезда носят длинные рубашки – из красной бязи, а более достаточные из моей, – шаровары, виднеющиеся из-под рубашки и обшитые внизу ободком, связанным из черной шерсти. Верхняя одежда состоит из архалука ситцевого или шелкового и иногда украшенного мелкой серебряной монетой; на голову надевают нечто вроде чалмы с фатою. Замужние женщины прикрывают нижнюю часть лица белой повязкой, которую девушки не носят: последние заплетают волосы в косы. Елисаветпольские армянки одеваются весьма неопрятно, со множеством заплат, отчего наряд их некрасив и лишен всякой грациозности.
Женщины проводят всю свою жизнь в заботах о хозяйстве и воспитании детей; они безвыходно остаются в своем доме и ведут жизнь затворническую.
Семейная жизнь у армян в большом почете и имеет характер патриархальный. Армяне, по мнению многих, принадлежат к числу народов самых мирных, у которых пороки есть только следствие защиты и противодействия насилию, которому так часто подвергался этот народ. Байрон уверяет, что трудно найти другой такой же народ, как армяне, которого летописи были бы так мало запятнаны преступлениями. Армяне принадлежат к числу практических деятелей; они страстны к торговле и банкирским оборотам. Вся торговля нашего Закавказья находится в руках армян; в Турции в руках армян сбор государственных доходов; при помощи денег они имеют значительное влияние на дела правительств турецкого и персидского. Армяне корыстолюбивы и всю свою жизнь употребляют преимущественно на приобретение выгод, хотя бы и незначительных, чтобы сколотить копейку.
В домашней жизни армянин скуп и еще скупее в личных сношениях с другим; достать у армянина деньги можно только за большие проценты и под верное обеспечение, могущее вознаградить его, в случае иска, сторицей. Эта темная черта народного характера выкупается пожертвованиями на общественную пользу, на учреждения общеполезные и религиозные.
Скорбя глубоко о падении своего отечества, лишившегося с давних пор своей самобытности и самостоятельности, любя горячо свою родину, богатый и бедный армянин одинаково охотно жертвуют на поддержание своей национальности и престарелых соотечественников: училища, госпитали и многие другие общественные заведения содержатся на счет добровольных пожертвований. История народов, говорит Дюлорье, лучший закон, лучшее доказательство того, что патриотическое чувство у народа, потерявшего свою самобытность, гораздо сильнее, чем между населением государств самобытных и самостоятельных, потому что первый старается приобрести, что последний имеет, и потому не ценит. Новейшая поэзия Армении с падением этого государства переполнена патриотизмом и надеждой на возможность возрождения.
Считая колыбелью своей тот край, откуда распространился род человеческий после потопа, и принадлежа к последователям Христа, армяне образовали совершенно отдельную армяно-григорианскую церковь, резко отличающуюся от других христианских исповеданий. Догматы армяно-григорианской церкви не согласуются вполне ни с учением православия, ни с правилами Римско-католической церкви. К числу последователей последней принадлежит весьма небольшое число армян, живущих в Закавказье.
Армяне весьма набожны, и ничто не в состоянии заставить их отступить от строгого соблюдения постов. При постоянной, умеренной и «постной жизни вообще деревенский армянин с монастырской стойкостью соблюдает все посты, доведенные у них до умерщвления плоти; обрядовая часть его верований доведена до безукоризненной пунктуальности».
Прошедшая история армянского народа доказала, что христианская религия не могла быть поколеблена никакими преследованиями, никакими истязаниями. Едва ли, кроме армян, есть на свете другой народ, который бы с такой же стойкостью и единодушием вынес на своих плечах христианство и защитил его от всякого порабощения иноверцами-мусульманами. Во времена ханского правления армяне не могли свободно совершать обряды богослужения, не имели права звонить в колокола, без платежа за то значительной подати, а потому народ, за неимением колоколов, призывался к слушанию Божественной литургии или стуком в деревянную доску, или голосом жамкара — род нашего звонаря.
– Пожалуйте в церковь, – кричал он, обыкновенно с крыши дома или какого-либо возвышения, призывая жителей к молитве.
Во время Божественной литургии армянин не снимает шапки потому, что в Азии скидывать шапку и обнажать бритую голову есть знак величайшего пренебрежения, но зато, входя в церковь, они скидывают башмаки. «Толкуя о правильности этого действия по-своему, они говорят, что Бог, призывая Моисея к купине, приказал ему снять не шапку, а башмаки».
Хотя армяне приняли христианство с давних времен, но в некоторых религиозных обрядах их сохранились еще и до сих пор языческие обряды. Так, они приносят жертву Мигру, покровителю героев на войне и доставляющему победу лицам мужественным и храбрым. В прежнее время в честь Мигра были устроены храмы в Армавире, Пакарате и других городах древнего Армянского царства, и ежегодно, в начале весны, народ установил праздник в честь этого божества.
Нынешние армяне совершают праздник в честь Мигра или в день Сретения Господня, или накануне его. Торжество это происходит или внутри церкви, или вне ее, на открытом воздухе.
На избранном месте устраивается род жертвенника, на котором ставится большой медный или серебряный сосуд, наполненный ветвями, разными благовонными цветами и ладаном. Духовенство после песнопений, приличных празднику, приближается к алтарю и, испросив благословение неба, зажигает сначала горючие вещества, положенные на жертвенник, а потом свечи, с которыми стоят преимущественно недавно сочетавшиеся браком, а иногда и все присутствующие. Обряд продолжается до тех пор, пока горючие вещества не обратятся в пепел.
Между многими армянами распространено поклонение солнцу, которое, на армянском языке, выражается словом арев. Как бы то ни было, но и до сих пор есть еще лица, которые называют себя ареварди — сынами солнца. Умирающий всегда кладется лицом к востоку, точно так же делают с умершим, когда кладут его в гроб. Самое погребение почти всегда совершается перед захождением солнца. Армяне признают