Для облегчения своих действий главнокомандующий поручил генералу Симоновичу войти в сношение с Селим-пашой, и если он согласится подписать трактат о подданстве и выдать аманатов, то обещать «вручить ему столько вспомогательных голландских войск, сколько ему надобно будет для найма лезгин и для вреда Шериф-паше». Селим не преминул воспользоваться таким предложением и хотя, как увидим, не оказал нам помощи, но успел взять более двух тысяч червонцев.
Предположение Тормасова восстановить его владетелем Ахалцихского пашалыка не осуществилось, главнейшим образом потому, что Селим не имел значительной партии приверженцев и переговоры с ним повели только к напрасной трате времени, а между тем наступившая осень затрудняла действия. Несмотря на то, полученное Тормасовым известие о поражении на Дунае 40 000 турок заставляло его поспешить движением. Полагая, что после такого поражения Порта будет искать мира и войдет в переговоры, главнокомандующий желал выговорить уступку России Ахалцихского пашалыка, но понимал, что без овладения им Порта не согласится на добровольное отчуждение своих земель. Чтобы достигнуть такой уступки, необходимо было овладеть Ахалцихом до начала переговоров, и потому в половине октября Тормасов сформировал три отряда для одновременного действия в Ахалцихском пашалыке. Он приказал находившемуся в Имеретин генералу Симоновичу с ЗУ4 батальонами[464], с казаками и охотниками из имеретин, мингрельцев и гурийцев вступить в Ахалцихский пашалык по тому направлению, которое признает лучшим, и, соединившись с Селим-пашой, составить правую колонну. Сам главнокомандующий прибыл в Сурам и, приняв там начальство над шестью батальонами[465], 400 драгун, 600 казаков и грузинской милицией, располагал двинуться в центр Ахалцихского пашалыка, через Боржомское ущелье. Наконец, третий отряд или левая колонна, под начальством генерал-майора Портнягина, направлена из Думание, в составе трех батальонов[466], 200 казаков и 500 татар. Все три колонны должны были выступить с таким расчетом, чтобы 15 ноября быть у стен крепости и по пути объявлять всем, что мы идем только для наказания одного Шериф-паши, и потому жители могут оставаться безопасно в своих селениях и домах.
Предполагая, что Симонович прежде других вступит в Ахалцихский пашалык, Тормасов поручил ему объявить свое воззвание к туземному населению.
«Я иду с непобедимыми войсками, – писал главнокомандующий, – не для разорения вашего, но для устроения вашего счастья на прочном основании и для наказания одного Шериф-паши, изменившего честному своему слову и нарушившего покой края, в попечение мне вверенного»[467].
Описывая поступки ахалцихского паши, Тормасов говорил, что, поверив его уверениям, считал Ахалцихский пашалык дружественным. Чем же заплатил паша? Гнусной изменой. Он принял к себе беглого имеретинского царя, снабжал его деньгами, подкреплял войсками и приглашал персиян на разорение Карталинии. Персияне разбиты при Ахалкалаках, а Имеретия усмирена. Вместо того чтобы раскаяться, Шериф-паша принял к себе вторично Соломона, и за то русские войска направлены теперь к Ахалциху, чтобы наказать пашу.
«Знаю я, – писал Тормасов, – что вы, обитатели Ахалцихского пашалыка, не участвовали в коварных деяниях Шериф-паши, и потому меч мой не обратится на вас, если будете спокойны, отстанете от Шериф-паши и, прибегнув к неизреченному великодушию всемилостивейшего моего государя императора, покоритесь доброй вашей волей. Тогда гробы ваших предков, мирные ваши жилища, жены, дети и имущество будут сохранены, ни одна насильственная рука до вас не коснется, и я, приняв вас под благодетельный покров Всероссийского государя императора, огражу всей безопасностью и прочно устрою ваше счастье. В противном же случае, знайте, что со всех сторон вступает в землю вашу многочисленная армия победоносных войск российских, несет меч и пламя для истребления непокорных. Малейшее сопротивление ваше польет реки крови; погибель ваша и семейств ваших будет тогда неизбежна».
1 ноября генерал-майор Симонович выступил в поход и через неделю, 8-го числа, должен был перейти границу. Под предлогом болезни Селим-паша отказался присоединиться к Симоновичу и не принимал никакого участия в наших действиях в Ахалцихском пашалыке.
Выпавший глубокий снег препятствовал Симоновичу следовать большою дорогой, и он решился идти по торговой, но и она была так узка (не шире аршина), что по ней невозможно было везти орудия. Они были разобраны на части, причем лафеты солдаты несли на себе, а тела орудий везли на особо устроенных, с узкими полозьями, санях. Затруднения, встреченные в пути, были причиной, что пришлось ограничиться тремя орудиями, да и те слишком обременяли отряд. При самом вступлении в пределы ахалцихского пашалыка Симонович встретил неприятеля, в числе до 2000 человек, засевших в ущелье Маджас-Цкали. Крепкое от природы ущелье это было защищено четырьмя рядами засек, но, несмотря на то, неприятель был выбит штыками с большой потерей и затем не показывался уже до самого Ахалциха.
На другой день после выступления Симоновича отряд генерала Портнягина также оставил Думанисы. Встречая жителей укрывающимися в горах, Портнягин почти на всем пути не встречал сопротивления, и только по приближении к Ахалциху конная партия в 1500 человек пыталась остановить его движение. Высланные вперед казахские и шамшадыльские татары рассеяли неприятеля и преследовали его до самых стен крепости. Остановившись вблизи Ахалциха, Портнягин выслал разъезды вправо и открыл сообщение с главнокомандующим.
Последний, по неимению дорог, принужден был разделить свой отряд на две колонны: одну – под начальством генерал-майора Титова (батальоны Херсонского гренадерского и 9-го егерского полков), а другую – под командой генерал-майора князя Орбелиани (батальон Кавказского гренадерского, батальон Кабардинского и батальон, составленный из драгун). В авангарде шли все казаки, подчиненные полковнику Денисову 9-му, и присоединившиеся к отряду два батальона 9-го егерского полка, под начальством маркиза Паулуччи.
Следуя в таком порядке к Ахалциху, главнокомандующий 11 ноября подошел к Сахиро и тотчас же приказал маркизу Паулуччи рекогносцировать крепостцу Ацквер (Ацхур), стоявшую на берегу р. Куры и считавшуюся ключом Ахалциха. В крепости оказалось весьма мало гарнизона, и потому Тормасов, не занимаясь побочными действиями, ринулся далее и 14 ноября подошел к Ахалциху.
Из Имеретин давно уже сообщили Шериф-паше о движении русских войск, и он приготовился к обороне. Земляной вал, с палисадом, составлял главную ограду Ахалциха, за которой было собрано до 10 000 человек. Шериф-паша заперся в крепости и решился не выходить в поле. Для обложения Ахалцихской крепости приказано было отряду генерал-майора Портнягина переправиться через р. Цалку и, следуя левым ее берегом, занять позицию при с. Марди; бригаде генерал-майора Титова стать на правом фланге главного корпуса, примыкая к р. Цалке, а второй бригаде, генерал-майора князя Орбелиани, – примыкая к той же реке, расположиться на левом фланге. Сообщение между этими двумя отрядами производилось по мосту, устроенному у деревни Суплиси.
Таким образом, 15 ноября Ахалцих был обложен с трех сторон, а четвертая оставлена для отряда генерала Симоновича[468], который, прибыв 16-го числа, расположился между отрядами Титова и князя Орбелиани.
Со вступлением наших войск в Ахалцихский пашалык жители пограничных селений добровольно покорились и оставались покойными, но жившие внутри пашалыка скрылись с семействами и имуществом в горы. Узнав об этом, Тормасов приказал милиции, состоявшей из грузин, мингрельцев и татар, числом до 3000 человек, рассеявшись по всему пашалыку, выводить в наши пределы христианские семейства. Бывшим в составе милиции князьям грузинским предоставлено право собирать христиан и отправлять их в Грузию, с тем что выведенные будут принадлежать им, как «собственные крестьяне тем, кто их достанет». Тем жителям, которые оставят пашалык добровольно и переселятся в Грузию, обещаны многие выгоды и пять лет льготы от налогов.
На рассвете 19-го числа была назначена атака возвышенности Кая-Паша, занятой неприятелем и командующей над крепостью. С этой целью отряду генерала Портнягина приказано было подойти к мосту и в 3 часа ночи произвести фальшивую атаку: «бить в барабан, кричать, и если будет неприятель, то и стрелять». Точно такую же фальшивую атаку должен был произвести и генерал-майор князь Орбелиани с драгунским батальоном и с частью милиции.
В это время из отряда генерала Титова майор Прибыловский с батальоном егерей должен был подойти к деревне Ивлити и, наступая со стороны реки, занять курган Кая-Пашу и выбить оттуда неприятеля. С появлением Прибыловского на кургане приказано было генералу Симоновичу отправить на тот же курган пять рот егерей. Все было исполнено в точности, и в 5 часов утра возвышенность Кая-Паша была занята нашими войсками. Турки заметили атаку только тогда, когда наши егеря бросились в штыки. Застигнутые врасплох, они были вытеснены весьма скоро и с большими потерями. На возвышении были тотчас же поставлены два трехфунтовых единорога, которые нельзя было иначе поднять на гору как разобранными и на руках; устроенное турками укрепление было приспособлено для действия против крепости.
Узнав об обложении Ахалциха, гарнизон Ахалкалак оставил крепость и отступил. Оставленный с небольшим отрядом у крепости Ацквер (Ацхур) полковник Печерский получил приказание потребовать сдачи города. Если гарнизон согласится сдаться, то обещать начальнику награду, а гарнизону полную свободу идти куда кто пожелает[469], но если гарнизон станет упорствовать и город будет взят силой оружия, то объявить, что весь гарнизон будет перевешан