Новые исследования (К.Латте) оценивают преимущественно критически «лояльную религию» при принципате: полностью отрицается «религиозное чувство участвующих». Разумеется, многое в тысячах надписей и посвящений памятников шаблонно и является только выставленным напоказ почитанием богов государства, религиозных сил соответствующей религии и не в последнюю очередь дома принцепса. Однако в других формах, в пожертвованиях Фортуне Возвращающей или Лару-путеводителю, богиням перекрестков, рек и горных перевалов, как, например, бронзовая табличка Юпитеру Пенинскому на Большом Сенбернарском перевале, нельзя отрицать личного участия посвящающих. Фортуна, охраняющая сила Тутела, гений, представляли, как показывает частота посвящений, живые силы и охраняющих духов, которых нужно было уважать и ублажать.
В центре римской государственной религии стояло почитание капитолийской триады. Для принципов «лояльной религии» при принципате характерно, что концепция Капитолия была заимствована многими городами империи. У них преобладала тесная религиозная связь с городом Римом и его древними центральными богами.
Число жертвоприношений и благодарственных праздников, которые проводились в честь принцепсов и членов его дома, быстро росло, по свидетельствам различных праздничных календарей. Естественно, были приняты по всей империи праздничные жертвоприношения принцепсу в день рождения, в день империи и к началу года. К этому добавлялись особые события отдельного принципата, из которых многие были занесены в праздничный календарь. Это же относится и к числу обетов, приносившихся в промежутке от пяти до десяти лет.
Можно иметь различные мнения об успехе и значении проведенной Августом религиозной реставрации, общественное оживление древних жреческих коллегий ему удалось. Маленькая выдержка из актов высокопоставленного арвального братства позволяет понять, в чем состояли во 2-й праздничный день 118 г.н.э. его действия в честь богини плодородия Деа Диа: «В роще Деа Диа старшина М.Валерий Требиций Дециан принес на алтарь две свиньи как искупительную жертву для подрезки деревьев и совершения работ. Кроме того, он принес на жертвенный очаг Деа Диа белую корову как добровольную почетную жертву. Потом жрецы сели в зале и приняли трапезу из жертвенных животных. После того как были надеты претексты и венки из колосьев с повязками, они поднялись в рощу Деа Диа и через старшину М.Валерия Требиция Дециана и фламина Тиберия Юлия Кандида принесли в жертву тучную овцу. После исполнения жертвоприношения все они пожертвовали ладан и вино. Потом были внесены венки и смазаны елеем изображения богов. Затем они назначили старшиной Тиберия Юлия Кандида Цецилия Симплика от этих сатурналий до следующих сатурналий, спустились в зал и трапезничали у старшины Требиция Дециана. После трапезы старшина Требиций Дециан, облаченный в пурпурный плащ и сандалии, с венком из роз на голове направился к ограде и подал знак возничим и вольтижировщикам. Под председательством Юлия Кандида и Антония Альба он дал победителям пальмы и серебряные венки как почетные награды. Присутствовали те же члены коллегии, что и в первый день».
Религиозная жизнь в провинциях не была нивелирована Римом. Прежде всего на Востоке Империи старые культы не только сохранились, но и были восприняты в Италии и на латинском Западе. Именно на эллинистическом Востоке тоже существовала «лояльная религия»; стать центром императорского культа для городов Малой Азии было честью. Совсем иначе развивались религиозные отношения в провинциях дунайского региона и Запада. Как показывают посвящения и номенклатура почитаемых богов и сообщенные Цезарем и Тацитом имена богов, местным богам были даны или по крайней мере прибавлялись римские имена (Тацит «Германия», 43, 4). Главный бог галлов обозначается Цезарем, как Меркурий, Геракл и Марс появляются у Тацита как германские боги (Тацит, «Германия», 9, 1). Во множестве случаев приравнивание проявлялось в двойных именах, например, Марс Коцидий или Сильван Коцидий в Британии, Марс Катурик или Меркурий Визуций в Галлии, Марс Виниций или Виниций Поллукс в Лигурии. Другую категорию этих точек соприкосновения образуют регионально фиксированные приравнивания и спецификации, например, Диана Абноба, покровительница Шварцвальда, Аполлон Гранн, почитаемое у священных источников божество, что засвидетельствовано особенно в районе Верхнего Дуная, или Лен Марс в Трире.
Тогда как религиозные связи с традиционными римскими богами среди широких кругов населения становились слабее, набирала силу вера в предзнаменования, волшебство и чудеса. Заклинательные таблички, волшебные папирусы, литературные сведения свидетельствуют о распространении таких представлений, и не только среди низших слоев. Рука об руку с этим шло не только возрастающее влияние гадателей, толкователей снов, астрологов, но возобновилось внимание к оракулам, чудотворцам и пророкам. Александр Абонутехейский является известнейшим примером таких «пророков», пользовавшихся легковерностью масс. Этот Александр изображал из себя представителей бога Гликона, «нового Асклепия», который выступал в образе змеи. Для него были устроены оракул и мистерии, город Абонутех переименован в Ионополь, Все это не было местным явлением; в религиозно накаленной атмосфере второй половины 2 в.н.э. культ был распространен в Малой Азии, во Фракии и в Риме. Он просуществовал до 3 в.н.э., хотя Александр нашел в лице Лукиана злейшего критика.
Ювенал впечатляюще описал весь этот мир толкователей снов, предсказателей, астрологов и ясновидцев:
Вот из Армении иль Коммагенье гадатель посмотрит
В легкие теплой голубки — и милого друга сулит ей,
Смерть богача холостого и крупные деньги в наследство;
Перекопает он груди у кур и нутро собачонки,
Даже иной раз младенца — и сам же доносит на жертвы.
Большая вера халдеям: чего ни наскажет астролог —
Жены поверят, что это вещает источник Аммона,
Раз уж Дельфийский оракул умолк, а роду людскому
Лестно в грядущую тьму заглянуть, насколько возможно.
Выше всех ценится тот, кого несколько раз высылали,
Чье дружелюбие и чей гороскоп погубили недавно
Славную жизнь гражданина, внушавшего ужас Отону.
Верят искусству его, хотя б кандалами гремел он
Справа и слева, хотя б сидел он в остроге военном.
Неосужденный астролог совсем не имеет успеха:
Гений лишь тот, кто едва не погиб, попав на Циклады
В ссылку, кто, наконец, избегнул Серифа.
Спросит его о медленной смерти желтушной мамаши
И о тебе Танаквила твоя, да скоро ли сестры
Дяди помрут, да любовник ее — проживет ли он дольше,
Чем Танаквила сама; чего еще боги даруют?
Впрочем, иные не знают, чем мрачный Сатурн угрожает
Или в каком сочетании звезд благосклонна Венера,
Месяц к убытку какой, какое к прибыли время.
Не забывай избегать даже встречи с женщиной, если
Виден в руках у нее календарь, что лоснится, будто
Жирный янтарь: уж она у других не попросит совета,
Спросят ее самое; она не пойдет с своим мужем
В лагерь, домой: не пускают ее вычисленья Трасилла...
Тем, что богаты, тем авгур фригийский дает разъясненья
Или индус нанятой, что сведущ в небе и звездах,
Или этрусский старик, что молнии в Риме хоронит.
Жребий плебеек сокрыт на окраинах города, в цирке:
Женщины эти, надев золотую цепочку на шею,
Возле столбов цирковых и колонн с дельфинами гадают,
Бросить кабатчика ль, да пойти за старьевщика замуж.
(Ювенал «Сатиры», VI, 549. Перевод Д.Недовича и Ф.Петровского).
К важнейшим и характернейшим явлениям религиозного развития при принципате принадлежит растущее значение синкретизма, теоркразии или смешения богов. Якоб Буркхардт, посвятивший блестящий отрывок именно этой сфере в своем «Времени Константина Великого», указал на то, что смешение богов является причиной не только сознательного политического признания римлянами чужих богов, но и «перепутывание богов». Чужие боги распространялись не только наряду с местными, но они не подменяли их по внутреннему родству (Мюнхен, 1982).
Явления при принципате имеют длинную историю; лучше всего они прослеживаются на примере Изиды. Древняя египетская богиня, мать царей и богов одновременно, в мире была неразрывно связана с Озирисом. Геродот сравнил ее однажды с Деметрой, Озирис пришел позже в введенном Птолемеями Сараписе. С такими ассоциациями распространенный в форме мистерий культ Изиды нашел радушный прием в Греции и на Западе империи. В Италии Изида часто приближалась к Венере и изображалась в классическом образе Афродиты, при этом отличительным признаком служил ее характерный головной убор и специфическая изидова трещотка (систр).
С какими представлениями была связана Изида с тысячью имен, показывают аретологии Изиды, из которых одна приведена у Апулея:
«Святая неутомимая спасительница рода человеческого, ты всегда милосердна к смертным; с ласковой нежностью матери простираешь ты руки над их страданиями. Ни один день, ни одна ночь, ни одно короткое мгновенье не проходит без твоих благодеяний, ты защищаешь людей на суше и на воде, усмиряешь жизненные бури и протягиваешь свою готовую помочь руку, ты рассеиваешь стихии судьбы и препятствуешь вредоносному движению звезд. Тебя почитают небожители, уважают подземные боги, ты вращаешь небосвод, заставляешь светить солнце, управляешь миром и попираешь Тартар своими ногами. Тебе отвечают созвездия, к тебе возвращаются столетия, тебе радуются боги и служат стихии. По твоему кивку дуют ветры, рассеиваются облака, пускают ростки семена, растут зародыши. Перед твоим всесилием дрожит стая птиц, которая скользит над землей, дичь, которая блуждает в горах, змеи, которые прячутся в земле, животные, которые плавают в морях. Я слаб духом, чтобы воспеть тебе похвалу, и слишком беден, чтобы принести тебе жертвы. Мне не хватает слов, чтобы сказать, что я думаю о твоем величии. Но что может набожный человек и бедняк, я хочу постараться достичь. Твой божественный лик и твое священное величие я вечно буду хранить в глубине сердца и держать перед глазами» («Метаморфозы», XI, 2).