3 ноября 1966 года Адольфо Мена Гонсалес, он же Эрнесто Че Гевара, с фальшивым паспортом прибыл в боливийскую столицу Ла-Пас, где его уже ожидали его последователи. До конца года армия Че состояла из 24 человек, среди них девять боливийцев. Вскоре повстанцев было 51. В девственном лесу близ реки Ньянкауасу они оборудовали примитивный лагерь и через некоторое время обратили на себя внимание окрестных крестьян. Но те сочли партизан «всего лишь» торговцами кокаином, частыми гостями в той местности. С помощью «древних» раций Че поддерживал контакт со связными на Кубе и в Ла-Пасе.
Немка Таня Бунке, знавшая Че много лет, получила задание организовать снабжение отряда. Режи Дебре, французский писатель, еще до прибытия партизанской группы подыскивал подходящее место для учебного лагеря. Он был кем угодно, только не опытным партизаном, однако он был близок с Фиделем Кастро.
Многие назовут меня авантюристом, да я и есть авантюрист; но я один из тех, кто рискует своей шкурой, чтобы доказать свою истину.
Появление в Боливии в сентябре 1967 г. Дебре и других сторонников левых идей вызвало беспокойство у тамошних коммунистов. Вождь левого крыла коммунистической партии Марио Монхе относился к акции в целом крайне скептически. Фидель Кастро уверил его, что Боливия якобы послужит одному из его людей только как остановка по пути в Аргентину. На это Марио Монхе было нечего возразить. Встретившись в канун Нового года с Че в партизанском лагере, он раскрыл обман. Монхе не намеревался поддерживать вооруженную борьбу партизан в Боливии. Лишь для вида лидер коммунистов согласился с предложениями Че; но уже на следующий день уехал — и больше не показывался.
Моя вера в партизанскую борьбу больше, чем когда-либо. Но мы ее провалили. На меня возложена большая ответственность. Я не забуду ни поражения, ни извлеченных из нее уроков.
Это равнялось тяжелому поражению: ведь без поддержки боливийских коммунистов предприятие стало весьма безнадежным. Крайне необходимого снабжения не было. В глазах Фиделя Кастро на Марио Монхе лежала львиная доля ответственности за предательство Че и его безвременную смерть.
Действительно, предпосылки для революции в Боливии складывались неблагоприятно: крестьяне-индейцы из окрестных сел недоверчиво относились к чужеземцам, Не говорившим на их языке; кроме того, они не собирались свергать своего президента Баррьентоса, пользовавшегося популярностью среди военных и крестьян. Так отпало еще одно существенное условие для революционной борьбы. Поначалу Че игнорировал проблемы, хотя вся боливийская операция была подготовлена из рук вон плохо. Но отказаться не позволяла гордость и воспоминания об успехах на Кубе, где были похожие непростые условия. Тем временем партизанка Ганя поехала в Аргентину, чтобы потребовать от связного Сиро-Бустоса прибыть в лагерь на Ньяпкауасу. А Че в джунглях пытался применить к своим партизанам революционную дисциплину — трудная задача, поскольку кубинцы не доверяли боливийцам и постоянно спорили между собой. 1 февраля 1967 года Че с большей частью своих людей отправился в двухнедельный тренировочный поход.
Две недели превратились в 48 мучительных дней, потому что отряд заблудился в джунглях. Жара, насекомые, голод и болезни доставили партизанам много проблем, два боливийца утонули в водах бурной реки. Еще до возвращения измученной группы 20 марта 1967 года в партизанский лагерь Че получил от информаторов печальное известие: двое боливийских партизан дезертировали и при попытке продать оружие на рынке в Камири были схвачены солдатами. На допросе они рассказали все, что знали. Именно от них военные узнали о присутствии в стране отряда партизан.
По-прежнему заметно отсутствие притока из сельского населения. Мы находимся в порочном кругу: чтобы добиться такого притока, мы должны постоянно проводить операции в населенной местности. Но для этого нам нужно больше людей.
Они выдали властям псевдоним Че — Рамон — и немало других подробностей.
Оба соратника, Режи Дебре и Сиро Бустос, вместе с Таней Бунке несколько дней ожидали партизанского командира. Когда Сиро Бустос увидел свой великий идеал, он пришел в ужас. «Он был совершенно оборван, на нем практически не было одежды; рубаха изорванная в клочья, брюки изодранные на коленях. Он в самом деле выглядел изможденным. Все же он обнял меня, что меня очень тронуло. Все происходило без слов». Че спросил его, почему Сиро не присоединился к нему раньше, ведь прошло три месяца с тех пор, как он отправил Таню. Этот вопрос застал Бустоса врасплох, ведь Таня не назвала времени, когда ему следовало появиться в джунглях. Таню позвали к рассвирепевшему Че, произошла шумная стычка. Для революционера вопрос был закрыт. Он не желал задумываться над тем, по какой причине его связной прибыл с опозданием. Позднее ЦРУ пустило слух, что Таня Буйке следила за партизанским командиром по заданию «штази» и КГБ, — это утверждение проверить не удалось. По крайней мере, Сиро Бустос недолюбливал молодую немку, с которой он и француз Дебре несколько дней путешествовали инкогнито. С его точки зрения, она вела себя по-дилетантски и без необходимости ставила операцию под удар.
После стычки с Таней Че отвел Сиро Бустоса в сторону и посвятил его в свои планы. Как было условлено, Бустос, его земляк, должен был вербовать в Аргентине повстанцев и отправлять их в учебный лагерь к Че, чтобы общими усилиями осуществить в Аргентине переворот.
Второй иностранный гость, неопытный в борьбе французский интеллектуал Режи Дебре, хотел сначала остаться в отряде и научиться воевать, но у Че были относительно него другие планы. Он поставил ему задачу поддержать партизан из-за границы, агитируя в Европе за революцию в Южной Америке. Кроме того, он нужен был Че в качестве курьера для доставки писем Жану-Полю Сартру и Бертрану Расселу, которые должны были поддержать освободительную борьбу, создавая фонды помощи.
Революционная идиллия нарушилась, когда партизан убил солдата. Всем было понятно, что это значит: война с боливийскими военными. Ситуация заметно ухудшилась, когда в базовом лагере в сарае обнаружили Танин джип со всеми документами, списками фамилий и заметками, которые она опрометчиво оставила в машине. Девушку разоблачили, теперь ее необходимо было оставить в отряде. Че, который в Боливии педантично вел дневник, записал: «Все указывает на то, что Таня провалилась. Потеряны два года хорошей кропотливой работы».
В последующие дни произошло несколько перестрелок между партизанами Че и солдатами боливийской армии. Потери понесли обе стороны. 27 марта Че писал: «Радиопрограмму заполнили сообщения и комментарии, сменявшие друг друга… Нет сомнений, дезертиры или пленные заговорили».
Сиро Бустос и Режи Дебре оказались в западне с другими повстанцами. От дезертиров армия узнала место расположения партизан и теперь все туже сжимала кольцо вокруг них. Контакт с Кубой оборвался — рации больше не работали. Фидель Кастро из «соображений безопасности» отказался отправить в Боливию обещанную армию добровольцев. Че и его люди больше не могли рассчитывать на чью-либо помощь.
По радио партизанский командир узнал, что США пошлют в Боливию военных советников, чтобы обучить элитные войска борьбе с партизанами. В своем дневнике он записал нечто фантастическое: «Возможно, мы являемся свидетелями нового Вьетнама». Он не понимал усиливающейся нервозности Режи Дебре. 28 марта он презрительно писал: «Француз еще раз излишне недвусмысленно дал понять, насколько полезен он мог бы быть за границей».
Несколькими днями позже Че предложил своим «гостям» уйти из отряда, как только появится благоприятная ситуация. Случай представился через три недели. 19 апреля репортеру Джорджу Эндрю Роту удалось отыскать партизан и взять у одного из них интервью. Это навело Дебре и Бустоса на мысль тоже выдать себя за журналистов и в сопровождении Рота незамеченными добраться до расположенного неподалеку городка Муйупампа.
Однако план не удался. Дебре и Бустоса сразу обнаружили и арестовали боливийские солдаты. Для Че это задержание стало тяжелым ударом — последняя связь с внешним миром была оборвана. Расстроенный, он записал в дневнике: «Дантон [Дебре] и Карлос [Бустос] стали жертвами собственной поспешной, почти отчаянной попытки выбраться отсюда, и моей недостаточной настойчивости, чтобы удержать их, так что связь с Кубой [через Дантона] обрезана, а сфера деятельности в Аргентине [через Карлоса] потеряна».
Он очень трезво оценивал шансы обоих пленных на выживание. Оба имели при себе фальшивые документы. «Для Карлоса перспектива плохая. Дантону, возможно, удастся пробиться», — записал он в дневнике. Дебре и Бустосу повезло: благодаря фотографии обоих, которая была перепечатана разными газетами, дело получило огласку, да и американский посол хлопотал за них.
Не зная об этом, Че решил разделить свою маленькую армию. Таня, которая была тяжело больна, осталась с группой из 14 человек. Че обещал вернуться в течение трех дней, но больше они не увиделись. Из-за астмы и сильного поноса командир партизан временами был настолько слаб, что не мог идти. Его лекарства от астмы попали в руки военным, но несмотря на физическую слабость, он и не думал сдаваться. Повстанцы продолжали сражаться за выживание, а в это время военные и сотрудники ЦРУ допрашивали Дебре и Бустоса. То, что оба пленника наконец заговорили, объясняется, вероятно, грубыми южноамериканскими методами допросов.
Он был жалкий партизан. Большая часть того, что он делал, было неправильным… Вероятно, это первый случай в истории партизанской борьбы, когда не удалось завербовать ни одного крестьянина, кроме собаки, которая тоже дезертировала.