Наряду со здоровым питанием в программу входила гимнастика и много свежего воздуха.
Была предусмотрена и «духовная пища»: на политических учебных курсах из матерей под надзором Главного управления СС но вопросам расы и переселения воспитывали убежденных национал-социалисток. Ни одна мать не могла покинуть пансионат, не укрепив мировоззрения. Материалом для «курсов» были речи политиков-нацистов, доклады приглашенных руководителей СС, совместное чтение отдельных глав из книги Гитлера «Майн Кампф» («Моя борьба») или вечера немецкой песни. «Только и слышно, как говорят о политике и ругают Церковь», — жаловалась одна из идеологически обрабатываемых матерей. Тем, кто не разделял идеалов благородного дома и публично заявлял об этом, приходилось искать другой родильный дом. Одна будущая мать, воспротивившаяся распоряжению врача, заявив, что она «здесь не в Дахау», немедленно лишилась своего привилегированного положения в пансионате. До 1945 г. в пансионатах «Лебенсборн» от Мюнхена до городка Бад-Польцин в Померании родилось около 8 000 детей, на оккупированных территориях — не менее 14000. Однако далеко не все роды были внебрачными. На практике многие замужние женщины изСС пользовались превосходными ро-довспомогател ьн ы м и уч режден иями.
Окутанная тайной аура пансионатов «Лебенсборн» очень скоро дала повод для кривотолков. В Третьем рейхе уже курсировали передаваемые шепотом слухи о якобы «помощи при зачатии». В июле 1944 г. действительно дошло до официального запроса в СС некой Лиза-Марии К., действительно ли существуют «так называемые пансионаты по оплодотворению». Видно, у «фройляйн К.» была такая надобность, потому что она просила дать адрес. Руководство СС прореагировало нервозно, и его шеф распорядился произвести следствие о распространении слуха. Были допросы и тайные дознания. Гиммлер публично отметал всякие разговоры о пансионатах «Лебенсборн» как о «фермах по разведению или случных пунктах» (его собственные слова) и как заведенный постоянно повторял одни и те же фразы о «чести и достоинстве семьи», которые лежат в центре политики СС в отношении семьи. Но втайне он предпринял первые шаги, которые в конечном счете имели бы следствием именно такую программу выведения «расы господ», от которой он публично отрекался. 8 мая 1942 г. Гиммлер писал из ставки фюрера своему адъютанту, группе-нфюреру СС Нолю: «Дорогой Поль, совершенно секретно я дал штандартенфюреру СС Зольману [председателю Товарищества «Лебенсборн»! задание спланировать и расширить главное отделение [программы «Лебенсборн» в Мюнхене) сточки зрения уже имеющихся на сегодня примерно 400 000 женщин, которые из-за войны и погибших на ней не могут найти мужей. Здание должно быть подобающим и представительным соответственно благородным мыслям и чести незамужних матерей». Счастье материнства на благо отечества, без мужей и с помощью организации «Лебенсборн» — тогда это действительно могли бы быть «фермы по разведению», о которых говорит легенда и которых в своем фильме пробудил к жизни Артур Браунер.
Однако честолюбивый проект застрял в неразберихе войны. Документами не было подтверждено ни одного случая «контролируемого размножения». Сотрудники программы «Лебенсборн» на соответствующие запросы всегда давали отрицательный ответ со ссылкой на то, что «такой щекотливый и тяжелый вопрос» решается только заинтересованными лицами и не соответствует уставным целям товарищества.
Притом такой шаг был бы вполне присущим системе: «Самое важное на будущее — чтобы мы имели массу детей», — выдвинул в качестве постулата Адольф Гитлер в начале войны. «Верному Генриху», его, как он полагал, самому лояльному соратнику, этические сомнения при достижении национал-социалистических целей будут, безусловно, чужды. Однако в разгар войны высшим требованием был покой на семейном фронте. Ничто не должно было подрывать боевой дух войск. После своего эксперимента с «приказом о совокуплениях» Гиммлер был осторожен: в 1939 г., через два месяца после начала войны, в секретном предписании он потребовал от своих солдат заботиться о многочисленном потомстве, «даже если это выходит за рамки вероятно необходимых буржуазных законов и обычаев… даже вне брака». Реакция была обратной. Шефу СС пришлось отменить «приказ о совокуплениях». Подобные «деликатные проблемы», как это сформулировал Геббельс, в случае распоряжения об искусственной «помощи при оплодотворении», следовало пока отложить.
«После окончания войны у нас будет достаточно времени», — писал он в своем дневнике. Гиммлер будет знать, что в этом вопросе министр пропаганды с ним заодно. Насколько далеко в случае «окончательной победы» немцев зашло бы в конце концов дело с созданием полугосударственных «человеческих фабрик» с целью «улучшения немецкого народа», остается умозрительным рассуждением. Дальнейший ход войны сорвал осуществление честолюбивых планов.
Настоящие преступления организации «Лебенсборн» осуществлялись на оккупированных немцами территориях под покровом ночи. «Пришли эсэсовцы с овчаркой. Мне она тогда показалась волком». Поляку Алойзию Твардецкому не было даже четырех лет, когда его, единственного ребенка, похитили у матери по заданию рейхсфюрера СС. Его светлые волосы и ясные голубые глаза стали причиной его несчастья. Его матери пришлось среди ночи одеть его и отвести на ближайший вокзал, где уже ждали другие матери со своими детьми. «Там меня вырвали у нее из рук и сунули в поезд».
«Я относился, слава Богу, к этой суперарийской расе номер один. Этих детей имели право усыновлять только члены НСДПГ с высшим образованием».
Для депортированных таким образом детей общим было одно: они подходили под шаблоны национал-социалистической расовой доктрины. Они выглядели так, как немецкие оккупанты представляли себе нордических людей: высокого роста, светлые волосы, голубые глаза, подходящая форма черепа. В то время как их матери трудились на принудительных работах, маленьких детей в детских домах оккупационных властей измеряли и вносили в каталог. «Инородные» избранники были предназначены для Германского рейха. «Я действительно намереваюсь похищать германскую кровь по всему миру, — еще в 1938 г. заявил Гиммлер перед командирами полка СС «Германия». — Вся хорошая кровь в мире, вся германская кровь, которая будет не на немецкой стороне, однажды может стать нашей погибелью».
Предприимчивое товарищество «Лебенсборн» с самого начала теснейшим образом участвовало в широко задуманной акции по депортации. Уполномоченный от «Лебенсборн» на месте координировал транспортировку выбранных детей. Матерей лживо уверяли, что их детей везут в рейх с целью улучшения питания, но в «лечение» этих голодающих сыновей и дочерей «недочеловеков» никто не верил. Путь «ценных в расовом отношении» детей шел через польский перевалочный лагерь Калит в один из пансионатов «Лебенсборн».
«Ибо мы верим в эту нашу собственную кровь, которая из-за ошибки немецкой истории влилась в чужую национальность, и убеждены, что наше мировоззрение и наши идеалы найдут отклик в душах этих детей, таких же по расе».
Там из поляка Алоизия сделали настоящего члена «Гитлерюгенд»: «Процесс германизации начался здесь довольнобыстро. Я действительно чувствовал себя немецким мальчиком, конечно, я ч гил Гитлера». Мюнхенское главное отделение «Лебенсборн», имевшее опыт сохранения втайне данных о детях, помогало в онемечивании восточноевропейских имен. Таким образом Алойзий Твардецкий превратился в Альфреда Хартмана, которого товарищество передало в бездетную семью на Рейне, лояльную режиму, с целью последующего усыновления. Только через двенадцать лет Алойзий смог увидеться со своей родной матерью.
Документально подтверждено более 350 случаев «онемечевания» в «Лебенсборне» «инородных» детей из Восточной и Южной Европы. Среди них также группа детей из Лидице, которые, будучи отнесены к категории «хорошей расы», перед уничтожением всей деревни были отсортированы и через «Лебенсборн» должны были быть переданы в немецкие семьи. Сюда добавились более 200 норвежских детей, зачатых немецкими солдатами с норвежскими женщинами, «особо ценными
в плане внешности и наследственности», которые принесли в рейх «расово ценный наследственный материал». Истинное число депортированных и «германизированных» детей, видимо, не удастся установить никогда. Сотрудники товарищества сожгли оригиналы документов, когда американские войска приближались к главному зданию «Хохланд» под Мюнхеном, и бросили на произвол судьбы детей, которые перед концом войны были эвакуированы туда из всех пансионатов. Эти люди всю свою жизнь несли бремя неизвестности своего происхождения.
«Мы не занимались профессиональным сводничеством. Ничего такого в «Лебенсборне» не было».
Руководство «Лебенсборна» сидело на скамье подсудимых в Нюрнберге. Однако ни роль товарищества в рамках «расового отбора», ни его активное содействие в масштабном похищении детей на оккупированных немцами территориях не подверглись осуждению. Судьи союзников увидели в товариществе прежде всего невинную благотворительную организацию, а именно — пансионаты для матерей и детей, которые в сфере своей ответственности сделали для иностранных детей «все, что было в их власти».
Маскировка организации Гиммлера продержалась до наших дней.
1936 год. Неизвестный солдат
Снимок солдата, умирающего на Гражданской войне в Испании, снятый Робертом Капа, стал символом ужаса и бессмысленности всякой войны. Теперь личность этого человека можно раскрыть.
Миллионы людей умерли на полях сражений XX века — очень часто безымянными. Смерть человека, считавшегося неизвестным, стала «фот