Когда в 1943 г. победа Германии становилась все отдаленнее, немецкая разведка рассматривала возможность переговоров с союзниками — за спиной Гитлера. Вальтер Шелленберг, начальник управления шпионажа и диверсионной службы безопасности СД, искал неофициальный контакт с Уинстоном Черчиллем, британским премьер-министром.
«Эту женщину нам представили как человека, который достаточно хорошо знал Черчилля, чтобы вести с ним политические переговоры».
Казалось, такой контакт нашли быстро: как уже говорилось, Коко Шанель была знакома с Уинстоном Черчиллем — британский премьер все еще восторгался французской модельершей. Воробей получил задание устроить тайную встречу своей возлюбленной с Уинстоном Черчиллем.
Коко Шанель не понимала, в какую темную игру из интриг и предательства ее собирались втянуть. Сведения о ее работе на секретную службу приведены в одном документе британ-ской разведки: она должна была уговорить Черчилля на сепаратный мир с Германией — нелепая афера, на которую Коко Шанель, однако, согласилась без колебаний. Казалось, она была убеждена, что этим сможет способствовать заключению мира и уберечь человечество от крупной катастрофы. Безрассудное поручение получило соответствующее название — «Операция “Модельная шляпка”».
Француженка должна была встретиться с британским премьером в Мадриде, куда он намеревался поехать после конференции в Тегеране. В ноябре 1943 г. Коко Шанель вместе с подругой, Верой Бэйт, отправилась в путь — поездом через Бордо и Биарриц в Мадрид. В качестве спутницы она благоразумно выбрала англичанку: Вера Бэйт, внебрачная дочь герцога Кембриджского, имела хорошие связи с британским королевским домом.
«Динклаге был посредником — он должен был устроить одну или две встрсчи между Коко и Черчиллем».
Адвокат и друг Рене де Шамбрай об операции «Модельная шляпка»
Если бы при операции возникли трудности, можно было надеяться, что Вера Бэйт сможет вести переговоры с союзниками. Но у той были другие планы; ехать в Испанию ее заставили. В октябре 1943 г. живущей в Риме британке передали письмо от Коко Шанель: «Я хочу снова приступить к работе, — говорилось в этом письме, — и я хотела бы, чтобы Вы мне помогли. Сделайте точно так, как потребует от Вас податель этого сообщения. Приезжайте как можно скорее!» Но адресат и не подумала. Три недели спустя она была арестована гестапо и брошена в женскую тюрьму в Риме. Обвинение гласило: шпионаж в пользу британцев. Подругу Коко выпустили на свободу по настоянию Шелленберга. Без лишних церемоний тот уведомил Веру, что ее ждут в Париже. Мисс Бэйт повиновалась — только для вида. Приехав в Мадрид, Коко Шанель поселилась с подругой, в соответствии с общественным положением, в тамошнем «Ритце». Пока «мадемуазель Шанель» в культурной атмосфере ожидала прибытия Черчилля, Вера Бэйт поспешила в британское посольство. Там она выдала французскую модельершу как шпионку в пользу немцев. Операция «Модельная шляпка» Коко провалилась, не начавшись по-настоящему: тем временем британский премьер тяжело заболел и отдыхал в Туннее. Его поездка в Мадрид была отменена. Коко Шанель вернулась в Париж разочарованной.
В декабре 1943 г. Вера Бэйт получила письмо, полное упреков. На четырех страницах, торопливо исписанных карандашом, Коко Шанель, между прочим, жаловалась таким образом: «Дорогая Вера, несмотря на границы, все доходит быстро. Я знаю о Вашем предательстве! Вам это ничем не поможет, вот только меня Вы глубоко задели. Презирать врага — значит самому унижаться. Мои английские друзья не могут на меня обижаться, разве только за мелочи. Мне этого достаточно. Коко». Осознала ли когда-нибудь Коко Шанель свою роль, которая была ей уготована в махинациях фашистких спецслужб? Верила ли она всерьез, что Уинстон Черчилль в делах политики прислушается к советам французской модельерши?
Несколько месяцев спустя, в апреле 1944 г., Коко Шанель посетила в Берлине Вальтера Шелленберга. Причина этой поездки неизвестна до сих пор, но Марсель Адриш, ее други биограф, убежден: «Вальтер Шел Ленберг был се любовником. Он был видный мужчина, точно так же, как Воробей».
На рассвете 6 июня 1944 г. союзники высадились на побережье Нормандии. В начале июля американцы стояли в Шартре — на расстоянии всего 60 км ог Парижа. Коко Шанель боялась за своего Воробья. Ганс Гюнтер фон Динклаге предложил своей возлюбленной сопровождать его при отступлении. Он надеялся, что во всеобщей неразберихе разваливающегося рейха ему удастся бежать с ней в Швейцарию. Но Коко Шанель отказалась. Ее родиной была фирма «Шанель», и она находилась в І Іариже, а не в Швейцарии.
26 августа 1944 г. Коко Шанель стояла на рю де Риволи и стала свидетелем вступления союзников. В то время как весь Париж упивался свободой, Коко Шанель оставалась невозмутим мой. Страха она не испытывала: ее имя и хорошие связи, полагала она, защитят от мести соотечественников. Но в сентябре 1944 г. рано утром в «Ритце» появились двое мужчине нарукавными повязками сил министерства внутренних дел (FPI) и пожелали побеседовать с «мадемуазель Шанель». Ее арестовали. Коллаборационистов ожидали тяжкие унижения. Разъяренные толпы наголо обривали головы «любительницам немцев» и прогоняли их, жестоко оскорбляя, через города.
«Это был ее последний шанс на секс и любовь».
Однако заключение великой модельерши продлилось всего три часа. Коко Шанель оказалась права: ее известность спасла ее от всех последствий — известность и еще британцы. Из документов лондонского министерства иностранных дел видно, что на освобождении Коко Шанель настаивало именно британское правительство. Взял ли под защиту Коко Шанель лично Уинстон Черчилль?
Во всяком случае, о странной операции «Модельная шляпка», в которой Коко Шанель сыграла существенную роль, в министерстве внутренних дел не узнали никогда. Когда на допросе спросили о ее немецком любовнике Гансе Гюнтере фон Динклаге, Коко, которой было уже за 60, якобы процедила: «Если женщине моего возраста посчастливилось найти любовника, нельзя от нее ожидать, что она будет требовать ог него показать паспорт».
Однако французы не сразу простили великую модельершу. Коко Шанель отправилась в изгнание в Швейцарию и жила с Динклаге в Лозанне. «То были самые ужасные годы ее жизни’», — говорит ее биограф Эдмонд Шарль-Ру.
«Коко часто спорила со своим возлюбленным, нередко колотила его и обзывала паразитом». Тем временем в Нюрнберге был обвинен и осужден начальник Динклаге Вальтер Шелленберг: из всех военных преступников он получил минимальное наказание и был освобожден досрочно. Говорят, он шантажировал Коко Шанель тем, что в своих мемуарах предаст гласности все про «мадемуазель Шанель» и операцию «Модельная шляпка». Марсель Адриш подтверждает, что Коко Шанель посылала Шелленбергу деньги, но объясняет эти пожертвования иначе: «Она заботилась о Воробье и Шелленберге. Она всегда раз завоевала свое звание в оставалась верна своим возлюбленным».
«Три имени из этою века удержатся во Франции: де Голль, Пикассо и Шанель».
Коко Шанель была по натуре борцом; она напряженно работала над своим возвращением. В 1954 г. она со свежим чувством собственного достоинства представила новую коллекцию и в очередной? моды. Богатые и знаменитые снова сделали ее направление в моде знаменитым на весь мир. Но никто не умел так убедительно показывать ее моду, как она сама. До самой смерти в 1971 г. ее постоянно видели в классическом костюме от Шанель с жемчужным ожерельем и обязательной сумочкой на цепочке. Прославленная всем миром модельерша умерла одна — в своей комнате в «Ритце». Никого из возлюбленных не было рядом с ней в ее последний час.
1943 год. «Белая роза»
Новое в деле брата и сестры Шолль: группу выдал предатель из собственных рядов? Почему участники Сопротивления проявили такую наивную беспечность, хотя за ними по пятам уже шло гестапо?
Четверг, 18 февраля 1943 г., ровно одиннадцать часов утра: студенты, которых война Гитлера еще оставила в Мюнхенском университете, устремились из аудиторий. В коридорах перед ними открывается необычная картина: в световом дворе главного корпуса им навстречу летят, порхая, сотни листовок, еще множество экземпляров рассыпаны на лестничных площадках и подоконниках. Многие догадываются, о писаниях какого рода идет речь, ведь в предыдущие месяцы в университете не раз появлялись письменные обращения оппозиционной группы под названием «Белая роза». «Оказывайте сопротивление, — было в них написано, — помешайте дальнейшей работе этой безбожной военной машины», и еще: «Разорвите покров равнодушия, которым вы окутали свое сердце!» Лишь несколько дней назад в главном корпусе университета можно было прочесть лозунги «Свобода» и «Долой Гитлера!», прежде чем их торопливо смыли. Едва ли кто-то решался внимательно рассмотреть бумажку, редко у кого хватило смелости поднять одну из листовок и прочесть — ибо одно только это в гитлеровском рейхе считалось государственной изменой.
Обращение в листовках затихает почти неуслышанным. «Наш народ потрясен гибелью солдат в Сталинграде, — написано в них. — Гениальная стратегия ефрейтора бездумно и безответственно отправила на погибель триста тридцать тысяч немецких солдат. Фюрер, благодарим покорно! В немецком народе происходит брожение: будем ли мы и дальше доверять судьбу наших армий дилетанту? Пожертвуем ли мы ради низменных властных инстинктов партийной клики остатками нашей немецкой молодежи? Никогда больше! День расплаты настал, расплаты немецкой молодежи с самой гнусной тиранией, которую когда-либо терпел наш народ… Студенты! Студентки! Немецкий народ смотрит на нас!»