«Чарли никогда не был так популярен, как во время Второй мировой войны. Он стал символом всех надежд и всех сбивающих с толку страхов, с которыми люди смотрели в будущее».
Но и публика от фильма к фильму меняла свое отношение к Чарли. Пока он в лице маленького бродяги открыто и прежде всего зримо осуществлял общественно-политическую критику, ее в большинстве случаев терпели, поскольку она заключалась в комизме и трагичности маленького бродяги. Но вдруг бродяга исчез — а вместе с ним и достойный любви образ, который подчеркивал бы относительность неприятных обвинений против жизненных обстоятельств.
Перемены начались с фильма «Monsieur Verdoux» / «Парижский убийца женщин» (1947 г.). Чаплин написал сценарий, сочинил музыку, был режиссером, но убрал маленького бродягу. Содержание: месье Верду, которого играет Чаплин, после большого банкротства банков в 1929 г. потерял работу. Он стал брачным аферистом, который обирает и убивает богатых женщин, поскольку не видит другой возможности прокормить свою парализованную жену и сына. В этом фильме, вышедшем на экраны в 1947 г., публика увидела другого, необычного Чарли — не переодетого в бродягу, а похожего на самого себя, прямого, критичного. Многие были разочарованы.
19 сентября 1952 г. — чудесный день на море — был одним из значимых дней в жизни Чарли Чаплина. На палубе «Куин Элизабет» на рассвете парочка любителей зарядки накручивала круги. Чарли уже встал, Уна занималась детьми. Старшая дочь Джеральдина (родившаяся в 1944 г.) помогала одеваться своей сестре Джозефине (родившейся в 1949 г.), пока их мать кормила маленькую Викторию (родившуюся в 1951 г.). Майкл Джон (родившийся в 1946 г.) был уже с отцом на палубе. Позднее видели элегантно одетого невысокого мужчину, гордо сидящего со своими детьми на атлантическом солнце. Официально у Чарли было десять детей, восемь рожденных в браке с Уной. Правда, на кухне сплетен Голливуда ходили истории о других несчетных похождениях. Некоторые из них приводили к искам об установлении отцовства. В 1944 г. по одному делу Чаплину присудили выплату алиментов, причем анализ крови, который снимал с него обвинения, в Калифорнии доказательством не признали.
Гармоничный брак с Уной, игры с детьми и предвкушение встречи с родиной могли бы свидетельствовать, что Чарли очень счастливый человек. Если бы не травля, которую сенатор-республиканец и антикоммунист-консерватор Джозеф Реймонд Маккарти как руководитель «Комитета по расследованию антиамериканской деятельности» начал против подозрительных политиков, журналистов, писателей, ученых и актеров. Еще с 1949 г. Маккарти держал Чарли Чаплина на мушке, агитировал против негос помощью спекуляций, доносов и подозрений.
Такие атаки на кинозвезду не могли не повлиять на общественность, тем более что обвинения высказывались. одновременно с разных сторон. Политики упрекали Чаплина в том, что он проявляет интерес к коммунизму, симпатизирует Советскому Союзу и состоит в Компартии или, по меньшей мере, поддерживает ее. В финансовом отношении напрашивалось подозрение в уклонении от уплаты налогов. Имели место моральные сомнения и возражения против его необычной личной жизни, все три распавшихся брака — особо предосудительны: два из них с несовершеннолетними, третий предположительно неофициальный, — его многочисленные мнимые похождения и несколько невыясненных исков об установлении отцовства. Сюда добавились мнимые нарушения указа против нелегальной проституции, и, наконец, настроение, в котором проявилась сущность консервативной Америки: восторг по поводу художественного творчества Чаплина с одной стороны, зависть к материальному успеху с другой. Был ли Чарли Чаплин просто слишком популярен? Корреспондент газеты «Зюддойче цайтунг» в Голливуде писал в 1952 г.: «Он прожил в Соединенных Штатах, не усвоив, что хотя эта страна и ценит необычные таланты, но никогда не признает за ними необычных прав». Вероятно, тут была замешана и задетая американская гордость: Чаплин всегда отказывался принять гражданство США. Он чувствует себя гражданином мира, гласила его мотивировка. «Я интернационалист, не националист, поэтому мне не нужно никакого гражданства. Я не являюсь с верх патриотом. Если бы мне когда-либо пришлось получать подданство, то только Андорры, самой маленькой и самой незначительной страны мира». В другом случае он сказал однажды: «Я гость — но гость, который платит». Это не допускало разночтений. Слишком ясно, слишком независимо, слишком самонадеянно для Америки?
Чаплин получил от сенатора Маккарти несколько вызовов, чтобы дать показания перед «Комитетом по антиамериканской деятельности». Он не собирался этого делать и послал телеграмму в Вашингтон. Чаплин назвал себя прокоммунистом, проиндивидуалистом и антибюрократом. Потом он написал: «Но чтобы облегчить Вашу задачу, я хотел бы сказать Вам то, что Вы, думаю, хотите знать. Я не коммунист и никогда в жизни не был членом какой-либо политической партии или организации. Я тот, кого можно было бы назвать «подстрекателем к миру». Надеюсь, Вам это не помешает». Комитет отказался от дальнейших вызовов. Однако публичноадминистративное преследование Чаплина продолжалось. Были угрозы бойкота кинотеатров со стороны консерваторов; его фильмы больше не показывали. И наконец крайне консервативный депутат-республиканец Рэнкин со словами, что Чаплин «вредит моральному характеру США», потребовал его выдворения. Антикоммунистические, пуританские, чопорные Соединенные Штаты Америки замахнулись на маленького человека для большого удара.
«Куин Элизабет» уже была в море почти сутки, когда разразилась катастрофа. Директор ФБР Дж. Эдгар Гувер передал следственное дело генеральному прокурору США, после чего тот объявил недействительным уже выданное разрешение на возвращение. Утром 19 сентября 1952 г. администрация США объявила Чарли Чаплина нежелательным иностранцем за его мнимые симпатии к коммунизму.
После обеда, когда Чарли с семьей сидел за чаем на палубе «Куин Элизабет», многими милями западнее министр юстиции США Джеймс П. Мак-Грейнери отдал распоряжение иммиграционным властям «задержать английского подданного Чарльза Спенсера Чаплина при вступлении на американскую территорию до дальнейшего допроса». Чаплину будет разрешено снова въехать, если не будет выявлено нарушений закона США об иммиграции и установлена его политическая благонадежность. Министр ссылался при этом на параграф закона США об иммиграции, по которому во въезде могло быть отказано по причинам «морали, здоровья или психического расстройства или в случае поддержки коммунизма или связи с коммунистами или прокоммунистическими организациями». Двумя часами позже ничего не подозревающий стюард передал пассажиру телеграмму с ошеломляющим известием.
Чарли будто громом поразило. Что ему делать? Если он попытается попасть в США, его с семьей как обыкновенного ими гранта сразу отправят в лагерь Эллис Айленд, чтобы там после допроса принять решение о возможности въезда. «Re-entry-permit», разрешение на возвращение, еще лежало у Чарли в пиджаке — клочок бумаги, еще недавно имевший большую ценность, а теперь вдруг не стоящий совсем ничего. Новый свет выставил маленького бродягу за дверь.
«Ступлю ли я когда-нибудь снова на эту злополучную землю, мало значило для меня. Я хотел бы сказать, что хочу как можно скорее избавиться от этой атмосферы, полной ненависти, что мне надоели оскорбления, которые Америка нанесла мне, и ее моральное самодовольство…»
Несколькими днями позже «Куин Элизабет» величественно вошла в Саутгемптон. Великобритания приветствовала блудного сына. Будь то Саутгемптон, поездка поездом в Лондон или прибытие на вокзал Ватерлоо — повсюду царило беспредельное ликование. Перед отелем «Савой» на берегу Темзы невозможно было пробиться. 16 октября 1952 г. британцы еще раз приготовили своему Чарли роскошный вечер. В кинотеатре «Одеон» на Лестер-сквер на глазах принцессы Маргарет праздновали мировую премьеру «Limelight» / «Огни рампы» — не в Новом, а в Старом Свете.
Критик из «Атлантик мансли», известного американского еженедельника, тогда писал: «Это преступление, что в наших библиотеках и школах нет копий произведений Чаплина, как, например, есть произведения Микеланджело и Моцарта. Они должны быть доступны студентам, как все шедевры».
«Я не вернусь в Америку, даже если президентом будет Иисус Христос».
Вынужденное расставание с США доставило Чарли Чаплину огромную боль. Он не мог понять, что такая большая и могучая страна боится его. В январе 1953 г. он поселился со своей семьей в Мануар-де-Бан, вселении Корсье-сюр-Веве на Женевском озере в Швейцарии. Годом позже он получил Премию мира Всемирного совета мира, органа, контролируемого Советским Союзом. Америка неистовствовала. Лишь в 1972 г. он приехал в США с короткой 14-дневной поездкой примирения. Чарли Чаплин получил почетную премию «Оскар» за творчество всей жизни и «неоценимые заслуги в том, что сделал кинематографию художественной формой XX века». Тремя годами позже королева Елизавета II возвела Чаплина в рыцарское звание. Сэр Чарльз Спенсер умер рождественским утром 25 декабря 1977 г. — с дворянским титулом, финансовой независимостью и чистой совестью. «Знаешь, — были его последние слова, сказанные на смертном ложе жене Уне, — это небо».
1953 год. Гора судьбы немцев
Это была гора судьбы немцев: Нангапарбат, Голая гора.
Здесь немецкие альпинисты, намереваясь первыми подняться на восьмитысячник, хотели опередить своих британских коллег на Эвересте. Трагическая история.
Когда Герман Буль вылез из своей палатки на высоте почти 7 000 метров, термометр снаружи показывал минус 20 градусов. Было 3 июля 1953 г., два часа ночи. У австрийского альпиниста-одиночки на себе было только самое необходимое: три комплекта белья, брюки и непромокаемые штаны, обмотки, тонкий свитер. Если он вообще хотел иметь шанс добраться до вершины, ему нужно было как можно меньше багажа. Буль намеревался до наступления темноты снова быть внизу. Бивачный мешок и теплую одежду он оставил. Не взял он с собой и напарника, Отто Кемптера. Тот еще лежал в спальном мешке — слишком слабый, чтобы начать борьбу с горой.