30 июня неожиданно прояснилось. Однако штурмовую группу в высотном лагере № 4 улучшение погоды не обрадовало, потому что руководство экспедиции дало указание о спуске. Якобы существует новый «план штурма», так объяснили из базового лагеря. В последующие дни Ашенбреннер и Херрлигкоффер повторяли свой приказ о спуске — несмотря на прекрасную погоду. Группа Эртля и Буля видела, как пропадает их последний шанс когда-либо попасть на вершину. Эртль закончил сеанс радиосвязи словами «Да пошли вы!». Наконец руководству экспедиции пришлось признать, что «бунтовщики» совершат попытку и без разрешения. Осознавая свое бессилие, оно дало зеленый свет: «Ладно, идите, желаем удачи».
«На горе Херрлигкоффер все пустил на самотек. Причем еще на заключительной фазе он все сделал неправильно. Когда погода была отличной и ясной, чтобы этот одиночка Буль смог достичь вершины, он хотел прекратить весь штурм вершины».
2 июля было принято решение о штурмовой группе: на следующий день должен был идти Герман Буль в сопровождении 27-летнего мюнхенца Отто Кемптера. Можно будет сделать только одну попытку.
Буль и Кемптер заняли последний бивак на высоте добрых 7 000 метров. Ночью перед восхождением на вершину поднялся сильный ветер, отчего Булю пришлось укрепить палатку кирками и лыжными палками. Кемптер в этом не участвовал. Когда Буль около часа ночи разбудил его, чтобы готовиться к выступлению, его напарник сослался на запланированное время выхода в три часа и еще раз перевернулся на бок в своем спальном мешке. Буль решился пойти вперед один. Когда Кемптер выспится, то легко сможет следовать за ним по проложенной тропе, — так он надеялся. Когда 3 июля солнце взошло в пять часов, Кемптер, его напарник, уже был виден — на расстоянии примерно одного часа. Буль был полон надежд: погода была лучше некуда — солнечной и сухой.
«Буль как движущая сила экспедиции весьма ослаб, чтобы вообще прийти в последний лагерь. На заключительной фазе он всегда был один во главе, чтобы вопреки плохой погоде, вопреки безысходности все-таки достичь вершины, добиться своего».
Около семи часов он достиг Серебряной седловины на высоте 7 450 м. Между тем Кемптер все еще сильно отставал, и Буль понял, что остаток пути ему, пожалуй, придется идти одному. Он мог также отказаться от выхода на вершину, предполагавшегося около полудня. Будучи предоставлен сам себе и без всякого снаряжения, он, собственно говоря, не имел шансов. Все говорило в пользу возвращения в лагерь.
Тем не менее Буль решился продолжать свой одинокий путь. Чтобы продвигаться еще быстрее, он даже оставил свой рюкзак с провиантом и дополнительной одеждой у предвершины. В 1934 г. группа тоже добралась до этого места, прежде чем ее застал врасплох ураган. Около 14 часов одинокий восходитель совершил спуск в Бацинскую впадину. До цели ему оставалось порядка 300 м вверх. Силы Буля заметно иссякли, уже несколько часов он двигался в так называемой «зоне смерти»: начиная с высоты 7 500 м тело даже на привале не восстанавливает сил. Без дополнительного кислорода внимание все больше рассеивается, восходитель умирает «медленной смертью». У Буля не было с собой кислорода. Немного сил ему еще раз придали таблетки кофеина. Последний участок он преодолел на четвереньках. В 19 часов это наконец случилось: после 17-часового подъема Буль вонзил свой ледоруб в вершину Нангапарбат. Он победил ее совершенно один.
Но как отреагирует гора? Медленно опускались сумерки. Как ему пережить ночь на вершине — без палатки, спального мешка и теплой одежды? У него не было с собой топлива, ничего из еды и питья. Буль знал, что умереть для него — более вероятно, чем выжить. Своим фотоаппаратом «кодак» он сделал несколько снимков. Он быстро привязал вымпел с пакистанскими национальными цветами к ручке ледоруба, который он оставил на вершине. Через полчаса покоритель Нангапарбат приступил к спуску.
«И вот я, первый человек с сотворения Земли, стою на этом месте, у цели моих желаний! Я не отдаю себе отчета в значении этого момента, не ощущаю радости победы, вовсе не кажусь себе победителем.
Я рад, что поднялся наверх и все трудности пока что закончились.
Я совершенно без сил».
Положение Буля продолжало ухудшаться. Всего через несколько шагов у него отпали шипы на ботинке. Теперь скалолаз-одиночка мог двигаться только ощупью. В 21 час Булю пришлось прервать свой спуск на скальной стене — было слишком темно. 28-летний мужчина прислонился к скале, натянул на лицо шерстяную шапку и надел вторую пару перчаток. В течение последующих восьми часов ему нельзя было пошевелиться или заснуть, чтобы не сорваться со стены. Температура снизилась ниже минус двадцати градусов, но Булю несказанно повезло: обычно дувшего ледяного ветра не было — хватило бы нескольких шквалов, и он замерз бы, стоя на стене.
Первые солнечные лучи выручили тирольца. Хоть он и пережил ночь, ему еще предстоял долгий обратный путь. Жажда стала мучительной, Буль едва плелся. Между тем на каждый шаг ему нужно было сделать десять вдохов. Около полудня у него начались галлюцинации: у него вдруг появился напарник по связке, с которым он даже беседовал, но потом тот снова пропал. Из последних сил Буль, шатаясь, добрел до спасительного лагеря. Было 4 июля 1953 г., 19 часов — к этому моменту Буль был в пути 41 час. Ганс Эртль зафиксировал возвращение тирольца, кожа у которого обгорела и в нескольких местах уже потрескалась, на кинопленку. На его лице появились глубокие морщины. За два дня Буль внешне постарел на десятки лет.
«Победа над вершиной завоевана без помощи руководства экспедиции и как раз вопреки ему».
Об успешном первом восхождении по радио сообщили в главный лагерь. Прием, который подготовили Булю в базовом лагере, оказался крайне сдержанным. Прежде чем врач экспедиции Херрлигкоффер приступил к обработке обморожений на ногах Буля, он захотел услышать о его восхождении на вершину. А потом, бегло взглянув, он лишь дал заключение, что здесь «уже ничего не сделать», черные, гноящиеся пальцы ног придется «ампутировать». Но медицинское оборудование уже, к сожалению, упаковано и отправлено домой. Вечером «празднование победы» тоже получилось ледяным: праздничный ужин Буля состоял из разогретой вчерашней вермишели.
Херрлигкоффер явно был обижен на героя вершины за неповиновение приказу. С его точки зрения, Буль предал дух экспедиции. Мюнхенский врач считал себя связанным традицией своего сводного брата Вилли Меркля. «Что в Гималаях является решающим, так это… коллективная работа, которая служит не личному честолюбию, а единственно великой цели», — было записано в журнале экспедиции 1934 г. Напротив, триумф 1953 г. был делом рук одного-единственного человека, движимого невиданной силой воли и беспримерным честолюбием. Херрлигкоффер хотел впоследствии сделать из этого успех команды, а потому ему нужно было свести к минимуму достижение Буля.
Пропасть между руководством экспедиции и Булем расширялась на глазах. В первых газетных сообщениях Булю пришлось прочесть, что приказ на штурм вершины ему дал Ашенбреннер. На одной из первых пресс-конференций в Индии Херрлигкоффер, который, согласно договору об экспедиции, был пресс-секретарем, утверждал, что Буль в восхождении на вершину пользовался кислородом.
«Перед каждым маршрутом он говорил: не бойся, я вернусь. Он всегда говорил: не бойся, я вернусь».
Когда Буль хотел внести поправку, Херрлигкоффер грубо набросился на него: «Заткнись, тебя это не касается!» Лишь после вмешательства немецкого посла в Индии руководитель экспедиции согласился на то, чтобы Буль вместе с ним летел в Германию первым самолетом. Там героя Нангапарбат ждала триумфальная встреча: выражение «Над всеми горами Буль» стало тогда крылатым. Но картина, которую рисовал Херрлигкоффер во всех статьях и докладах об экспедиции, выглядела иначе. Как следовало из его слов, вершина Нангапарбат пала в 1953 г. только благодаря руководству экспедиции. Эртль и Буль требовали поправки, но ничего подобного не произошло — наоборот: Херрлигкоффер указал редакциям немецких газет и журналов на то, что «все статьи, которые поступают к вам от участников экспедиции, должны быть подписаны мной».
Наконец у «чудо-скалолаза» лопнуло терпение, когда его напарник по связке Кемптер заявил в газетной статье, что на пути к вершине Буль просто «сбежал» от него. Буль отреагировал: в газете «Абендцайтунг» от 1 августа 1953 г. под заголовком «Наконец правда» было написано, что победа над вершиной «была достигнута без помощи руководства экспедиции» и «как раз вопреки ему».
Теперь историей успеха занялся суд. Адвокат Франц Пфистер, представлявший интересы Буля в суде, всякого повидал. Но количество грязи потрясло даже его: «От всего, что пахнет Нангапарбат, тошнит. Жаль прекрасную гору». В 1954 г. стороны закончили дело мировым соглашением.
Успех Буля на Нангапарбат не принес ему счастья. Хотя среди альпинистов его достижение было оценено выше, чем успех покорителя Эвереста Хиллари, однако получить от этого выгоду он не смог.
«Буль всегда говорил: на горе Брандйох под Инсбруком или на Нангапарбат — я всегда иду, пока не оказываюсь на вершине. А если я не взбираюсь, значит, я где-то остался».
Поездки с докладами и книги принесли новозеландцу мировую славу, выгодные договоры на рекламу обеспечили ему скромное благосостояние. А Буль получил от завода «Фольксваген» автомобиль «жук» — напрокат, на год. И пока Хиллари после 1953 г. искал приключений в Антарктике или на реке Ганг, стопроцентный альпинист Буль не смог устоять перед чарами гималайских гор-великанов. В 1957 г. он взошел на Брод — пик высотой 8 047 м — и всего за три дня, без высотных носильщиков. Тем самым он стал первым человеком, покорившим два восьмитысячника.