В 1947 году Международный институт по изучению проблем Тихого океана поручил мне написать первую книгу по истории Японии, которая представляла бы собой свободное научное исследование; впервые за всю мою многолетнюю научно-исследовательскую работу мне представилась благоприятная возможность сосредоточить свое внимание на всей истории Японии, с древнейших времен л до наших дней.
Данная книга представляет собой доклад, который я по поручению японского Института по изучению проблем Тихого океана представил на десятую сессию Международного института по изучению проблем Тихого океана, проходившую в английском городе Стратфарде-на-Эйвонс в сентябре 1947 года. До самого последнего времени я не мог завершить работу и закончил ее только в 1948 году. В апреле 1949 года японский Институт по изучению проблем Тихого океана впервые опубликовал мою работу в серии «Основные проблемы японского общества».
Тогда же перевод моей рукописи па английский язык был направлен в правление Международного института по изучению проблем Тихого океана, и я с глубокой благодарностью узнал о том, что американский Институт по изучению проблем Тихого океана намерен опубликовать мою работу в английском переводе.
С разрешения Института по изучению проблем Тихого океана и с согласия издательства «Сэкай хёронся», выпускающего серию «Основных проблем японского общества», в настоящее время моя работа выходит отдельной книгой в серии книг «Иванами синее».
Самая большая радость для меня, если эту книгу будут читать народные массы Японии.
Хани Горо.
Токио, 26 сентября 1949 года.
Глава перваяРоль народа в истории
В Японии и сейчас еще не определена роль народа в истории. Однако, несмотря на это, в Японии в настоящее время встает вопрос о роли пролетариата. Вполне понятно, что при разрешении вопроса о роли пролетариата должен быть решен и вопрос о роли народа. Однако поскольку в Японии еще не решен вопрос о роли народа, то там весьма сильна тенденция бюрократически решить вопрос и о роли пролетариата. Эта тенденция нашла свое наиболее яркое выражение в появлении группы бюрократически настроенных профессоров университетов, считавших себя марксистами, и в возникновении так называемой новой бюрократии, а также в том, что они докатились до признания доктрины фашизма и японского империализма о тик называемой миссии Японии в «освобождении Восточной Азии».
Но сейчас, когда в результате больших жертв в Японии также победили принципы народовластия[6], настал благоприятный момент для того, чтобы решить проблему о роли народа.
В Японии нет работ по истории народа, а есть лишь книги по истории господствующего класса. Впервые об этом ясно заявил Фуокудзава Юкити[7]. Особенно яркое выражение эта мысль нашла в девятой главе его «Кратких очерков цивилизации», написанных в 1875 году, где рассматривается история японской цивилизации. Позднее история японского парода получила освещение в таких работах, как «История развития японского капитализма» (1926–1930) Норо Эйтаро[8], питомца университета Кэйо, который был основан Фукудзава Юкити. В разделах, посвященных периоду Бакумацу[9] и революции Мэйдзи и являвшихся частью «Лекций по истории развития японского капитализма», опубликованных в 1932–1933 годах под редакцией Норо, а также в работах «Преобразования Мэйдзи» (1935), «Мораль и идеология в период Бакумацу» (1940), а затем вновь в работе «Преобразования Мэйдзи» (1940, издание «Тюокорон»; 1946, издание «Иванами синее») я тоже стремился осветить историю японского народа. Однако даже в книгах, опубликованных в новое время, и в последние годы и претендовавших на освещение социально-экономической истории Японии, история народа нередко подменялась историей господствующего класса.
Мы ни в коем случае ие должны забывать о том, что в древней Греции, где, несмотря на рабовладение, существовала демократия и республиканское правление, а также в Европе и Америке, переживших в своем развитии в период от средних веков до эпохи Возрождения систему республиканского правления в вольных городах, а в новое время — республиканскую революцию в городах, непрерывно росли народные традиции, тогда как на Востоке и в Японии, где исстари господствовал бюрократизм абсолютной монархии, всегда преобладали традиции господствующего класса.
«Книги по истории прошлого не способствовали просвещению народа, они лишь помогали держать народные массы в темноте и невежестве», — писал Ляп Ци-чао[10] относительно исторических работ о прошлом Китая. Эти слова относятся как к работам по истории стран Азии, так и по истории Японии. В 1911 году в Китае произошла республиканская революция, поэтому китайские ученые получили возможность делать подобные искренние признания. В Японии же еще не наблюдается подобных чистосердечных и самокритичных высказываний. Здесь еще предстоит подвергнуть решительной критике то, что в свое время в Китае критиковал Лян Ци-чао, отмечая, что «книги по истории прошлого писались для потомков аристократии, для бюрократической клики, для узкого круга ученых, а читали их только те, кто находился у них на службе; естественно, что авторы этих книг отстаивали интересы абсолютизма и с ненавистью и злобой относились к стихийным выступлениям народных масс»[11]*.
«Я раскрыл книгу по истории, но, о каком бы периоде ни шла речь, каждая страница книги была испещрена словами «гуманность», «справедливость», «мораль», «добродетель». Так как я все равно не мог уснуть, то продолжал читать далеко за полночь и вдруг обнаружил, что вся книга пронизана одним словом: «людоедство», — писал в Китае Лу Синь. К сожалению, у нас, в Японии, мы еще но можем иметь своих Лу Синей.
В опубликованных за последнее время книгах по истории Японии каждая страница пестрит словами «общество», «экономический базис», «способ производства», «научный анализ», «конкретное исследование», «тщательность», «категория», «тип», «генеалогия», «структура», но при внимательном рассмотрении мы обнаруживаем все то же слово «людоедство». Как подчеркивал Мао Цзэ-дун, говоря об «упорядочении трех стилен», старые шаблоны восьмичленных сочинений[12] уже похоронены, по существует стремление к утверждению господства новых шаблонов восьмичленных сочинений, и мы должны категорически заявить, что это касается и японской исторической науки.
В настоящее время история Японии тоже должна стать наукой. Однако в Японии немало ученых, которые забывают о том, что историческая паука должна служить не только ученым и учащимся, по что она должна рассказать об истории народа.
Многие ученые утверждают, что по истории народа нет необходимого исторического материала. Это свидетельствует о том, насколько туманно они представляют себе роль народа в истории Японии.
В самом деле, так как до сих нор писали книги лишь по истории господствующего класса, то предполагали, что сохранились только документы господствующего класса, которые считались важным историческим материалом, а документы, относящиеся к жизни народа, почти совершенно отсутствуют. А поэтому в значительной мере полагались на этнографические данные. Однако мне хочется подчеркнуть, что жизнь парода в различные периоды истории, его борьба против господствующего класса, связанная с различными историческими изменениями, получили наиболее полное отражение в документах и хрониках.
Так называемые социально-экономические истории, посвященные эпохе феодализма накануне революции Мэйдзи — иными словами токугавской эпохе[13], — написаны на основе документов и трудов ученых правительства Бакуфу[14], кланов[15] и императорского двора. Полагали, что, кроме этих источников, существует мало исторических документов, рассказывающих о жизни народа того периода. Однако я обнаружил, что именно исторические материалы о крестьянских восстаниях того периода являются чрезвычайно важными историческими документами, позволяющими совершенно ясно представить себе жизнь парода того времени, а следовательно, и характер самого общества. Необходимо приложить все силы для обора исторических материалов по крестьянским восстаниям. Однако до сих пор правительство и ученые лишь упорядочивали документы, относящиеся к крестьянским восстаниям, и в то же время, используя материалы господствующего класса, составленные аристократией, бюрократией и придворными учеными, постоянно принижали значение крестьянских восстаний.
Такие движения народных масс, как крестьянские восстания, должны занять центральное место в работах по истории японского народа. Надо правильно оцепить значение крестьянских восстаний. Необходимо понять, что на основании исторических документов, касающихся крестьянских восстаний, можно наиболее полно, и глубоко изучить характер общества того периода.
Глава втораяНачало истории. Рабство в древней японии
«Кодзики» и «Нихонсёки»[16], называемые древними «историями» Японии, не представляют собой описания истории японского народа; они были созданы, чтобы возвеличить родовую аристократию и императора, которые правили в VI–VII веках н. э., по европейскому летоисчислению, центральной частью Японии. Это было убедительно доказано многими, начиная от Араи Хакусэки[17] и кончая профессором Цуда Сокити[18]. Установлено также, что только императорский двор и придворные ученые читали «Кодзики» и «Нихонсёки», а народным массам они были совершенно недоступны.