Медленно вернулась практичность, ум снова заработал. Пока ведь не принесено никакого зла. Она может никогда не заметить разницу. В конце концов, если возникнет необходимость, еще есть время изменить план. И кто знает, что приготовила ей судьба? Зачем евнухам ее головной убор? Почему бы Да Гаме не оставить его у себя?
«Сохранить его», — поправил он себя.
«Да, конечно. Сохранить», — подтвердил его рациональный ум.
Затем, устав от этого самоанализа, Да Гама задумался над тем, что сказал Джеральдо. Как-то все не сходилось.
Да Гама размышлял, не поговорить ли с Люси, но решил, что не сейчас, не когда Майя находится рядом и может подслушать. Но после того как милая молодая Люси оказалась в центре его размышлений, Да Гама по-новому воспринял рассказ Джеральдо. Почему Люси отправила сообщение Патану? Почему Джеральдо решил, что должен его изменить? Почему его так беспокоят эти двое?
Ответы стали медленно появляться в голове Да Гамы. Он развернул лошадь и пристроился рядом с Джеральдо.
— Ты мне соврал, — прорычал Да Гама.
— Что ты имеешь в виду?
Да Гама снизил голос до хриплого шепота.
— Насчет Люси и бурака.
Джеральдо нахмурился.
— Все произошло так, как я сказал.
— Нет. Ты кое-что выпустил. Он ей нравился. Признай это!
— Нравился? — хмыкнул Джеральдо. — Может быть, и так, а может, и нет. Кто в состоянии судить о чувствах женщины?
— Мужчина.
Джеральдо никак не прокомментировал намек.
— И что, если он ей нравился? — спросил он.
— Значит, ты не имел права вмешиваться. Ее чувства — это не твое дело!
— Очевидно, ты считаешь, что они — твое дело, — темные, полные гнева глаза Да Гамы смотрели на сардоническую улыбку Джеральдо. — Она моя кузина. У меня есть долг перед семьей, и я буду исполнять его так, как считаю нужным. Поскольку ты нанят моей семьей, я надеюсь, что ты знаешь свое место и оставишь свое мнение при себе.
«Такой родственник и даром не нужен», — подумал Да Гама и вспомнил, что такая же мысль появлялась у него и в Гоа.
— Знаешь, я тоже кузен. Может, и дальний родственник, но все равно член семьи, — сказал Да Гама вслух.
— Ты никогда не будешь членом моей семьи. Кроме того, у меня есть основания для предпринятых действий, и эти основания у мужчины перевешивают мнение нанятых им лиц.
— Например, какие?
— А что если я ее люблю?
У Да Гамы округлились глаза.
— А что если у меня разрывалось сердце, когда я видел, как Люсинда бросается на грудь какого-то язычника с черной душой? Мужчина может сделать сотню разных вещей в таком случае, и кто станет его винить? За исключением тебя, я имею в виду. Тебя, столь искушенного в любовных делах.
— Ты… — Да Гама прикусил язык и стал тщательно подбирать слова. — Ты ей не подходишь.
— Почему? Потому что я беден? Я не всегда буду беден.
— Потому что ты лжец.
Джеральдо беспечно рассмеялся.
— Не подхожу, потому что я лжец? Клянусь Девой Марией, я всегда считал, что, если закрывать глаза кое на что и скрывать некоторые вещи, брак будет счастливым! — взгляд Джеральдо снова стал острым, и он больше не скрывал гнев — все отражалось у него на лице. — Боже, Да Гама, неужели ты думаешь, что Викторио ей подходит больше?
— Что можно с этим поделать? Он ее опекун!
Взгляд Джеральдо затуманился, лицо теперь ничего не выражало.
— Посмотрим, что можно сделать. Однако одно абсолютно ясно: у тебя нет права вмешиваться. Ничего не говори! В особенности ей!
— Или что? — ощетинился Да Гама.
Не ответив, Джеральдо пришпорил коня и галопом помчался прочь.
Да Гама уставился ему вслед. Он ожидал, что Джеральдо остановится впереди. Вместо этого он только яростно подгонял коня.
— Подожди нас! — крикнул Да Гама ему вслед, но, похоже, Джеральдо его не услышал.
Наконец он исчез из вида, оставив Да Гаму наедине с его мыслями. Он вспомнил, что говорил в ту ночь в Гоа.
Люди вокруг Джеральдо умирают.
В конце дня пейзаж изменился. Вместо долгого, бесконечного подъема, который они преодолевали весь день, дорога стала петлять по крутым и неровным перевалам. Выжженная желтая трава внезапно сменилась зеленой. Снова появились деревья. Как приятна и желанна была их тень! Из земли торчали серо-черные камни, покрытые пучками травы.
Воздух стал прохладнее, дул влажный ветер. Они вдыхали его, словно аромат духов.
Да Гама велел всем остановиться на отдых перед последним этапом пути.
— Здесь неподалеку протекает река, — сообщил он им. — Мы находимся недалеко от водопада Гокак. Наш лагерь на другой стороне этих возвышенностей… недалеко, но дороги здесь трудные.
Услышав это, носильщики застонали.
Когда край оранжевого солнечного шара коснулся горизонта, они взобрались на последний неровный подъем.
— Вон там, — сказал Да Гама.
У подножия горы они увидели лагерь в тени деревьев: три больших шатра вокруг костра, чуть подальше — еще несколько маленьких.
— Встреча старых друзей! — Слиппер направился им навстречу, широко улыбаясь. На нем была надета элегантная джама, кольца блестели на каждом пальце, но, как и обычно, конец его тюрбана развязался. Правда, этот тюрбан оказался шелковым и тяжелым от золотой нити.
— Где Викторио? — спросил Да Гама.
Слиппер не остановился, а прошел мимо него, продолжая болтать.
— О-о, он в шатре с сеньором Джеральдо. Похоже, им есть о чем поговорить. А где мои сестры? — Он направился к паланкину. — Вот они, красивые, как и всегда!
Он оттолкнул старшего носильщика, затем поклонился Люсинде и подал руку, помогая ей выбраться. Потом так же помог Майе.
— Боже мой, вы обе выглядите такими серьезными! — воскликнул он. — Вы должны выпить вина. Мы все пьем вино! А сегодня вечером — пир!
Он протянул руку к холщовому мешку Майи, но она отдернула его. Слиппер пожал плечами, но его маленькие глазки блестели.
Непрерывно болтая, он повел их на опушку, где было тихо и прохладно. Солнце садилось. Когда Слиппер наконец замолчал, все услышали в отдалении шум реки.
— Посмотрите, как мы великолепно разместились!
Слиппер широко развел руки в стороны, словно сам все устроил. Три больших шатра были установлены на поляне по широкому кругу. В центре, рядом с костром, разложили ковры и подушки. Косматый повар кивнул им, а затем вернулся к своему занятию. Он готовил козлятину на вертеле. Туша шипела: с нее капал сок.
Да Гама привязал лошадь и уже начал снимать седло.
— А почему нет стражи? — спросил он.
— О-о, Деога, ты должен научиться получать удовольствие от жизни. Они спят. Большинство из них. Один или двое отправились к водопаду. Это пикник, а не поле боя!
Да Гама нахмурился, а Слиппер покачал головой.
— О-о, не будь таким занудой и не порти всем удовольствие! Я провожу женщин в их шатер. Они захотят переодеться перед пиром!
Продолжая болтать, он повел женщин к большому шатру, придержал кусок матери, закрывающий вход, и поклонился, когда они входили. Женщины двигались молча.
Да Гама повел лошадь туда, где держали остальных животных. Он с облегчением отметил, что кто-то принес большой чан воды. Похоже, о лошадях тут хорошо заботились. Но он хотел видеть часовых. У него было много оснований чувствовать себя неуютно. Начиная с последней возвышенности Да Гама ощущал неприятное покалывание на шее сзади. Это подсказывало ему, что за ним наблюдают. Вокруг них были глаза, недружелюбные глаза. Да Гама вспомнил, как Вали-хан говорил ему, что за маленьким караваном будут следовать люди из клана Трех Точек. Может, он чувствует их взгляды. А может, он все это себе вообразил.
Да Гама прошел на участок, где разместились стражники, и стал заглядывать в низкие шатры. Наконец он нашел одного храпящего стражника и разбудил его. Когда парень встал, Да Гама приказал ему отправляться на дежурство.
Стражник ухмыльнулся.
Да Гама отреагировал быстрее, чем успел подумать. Он мгновенно схватил и выкрутил запястье мужчины и сильно надавил на него. Стражник, хныкая, рухнул на землю и оказался прижатым к ней одной щекой. Другой рукой Да Гама достал двуствольный пистолет и приставил его к виску противника, затем взвел оба курка. Все это произошло в одно мгновение.
«Матерь Божья! — подумал Да Гама. — Что я делаю?»
— Вставай! — приказал он, отпуская парня.
Стражник медленно поднялся с широко округлившимися глазами. Он понял, насколько близко подошел к смерти.
— В следующий раз подчиняйся мне сразу.
— Да. Да, господин, — несчастный хватал ртом воздух. — Да, — снова сказал он, выбегая из шатра и на пути пристегивая меч.
«Что со мной?» — подумал Да Гама.
Он сел на скатку стражника, поставил курок на предохранитель, затем засунул пистолет назад за пояс.
«Такой человек, как я, не может позволить себе терять голову, — подумал он. — Что же со мной происходит?»
Столько всего пошло не так!
Викторио и его двуличность.
Ложь Викторио.
План Викторио жениться на Люси.
Викторио и Джеральдо.
Викторио!
На улице перед шатром Да Гама нашел котелок с водой и вылил немного себе на голову. Вытирая лицо темным платком, он увидел, как стражник возбужденно разговаривает со Слиппером. Евнух кивал, слушал внимательно, глаза его округлялись. Наконец он похлопал стражника по руке, как обычно хлопают ребенка, который только что рассказал о страшном сне. Затем Слиппер медленно направился к Да Гаме. На толстом лице сияла широкая улыбка.
— Сеньор Деога, твое беспокойство о нашей безопасности делает тебе честь! Сколько у тебя энергии! Сколько энтузиазма! Все об этом только и говорят.
— Я ожидаю подчинения, сеньор евнух, — он подбородком показал на часового. — Напоминание об обязанностях, хотя бы время от времени, никогда не помешает. Это помогает поддерживать дисциплину.
— Да. Да. Я именно это и сказал парню. Ты должен подчиняться фарангу, сказал я ему. Именно так. Деоге платят, чтобы беспокоился о нашей безопасности. Именно так я и выразился!