И снова настало время отделить факты от вымысла и принести свои извинения на алтарь исторической точности. На самом деле цветочные шпионы имеют свое место в истории. Хотя Алый Первоцвет, Пурпурная Горечавка и Розовая Гвоздика — персонажи вымышленные, шпионы с цветочными именами наделали шуму но ту сторону Ла-Манша. Наиболее известным стал La Rose, но один агент и правда действовал под псевдонимом Le Mouron (Первоцвет) — и они оставляли после себя маленькие карточки с алым цветком. И цветочный агент женщина, такой как Розовая Гвоздика, не является чистой фантазией. Мадемуазель Нимфа Руссель де Превилль сбивала с толку революционное правительство под кодовым именем Prime-rose (Садовая Мальва). По отзывам, потрясающе красивая, как Джейн, La Prime-rose была мастером переодевания, чувствуя себя одинаково свободно и в гостиной, и в обличье мужчины. Сеть шпионов, выдававших себя за торговцами галстуками, накрытая в начале книги Майлзом, также имеет исторические прототипы в лице французских агентов, разбросанных по всему Лондону под видом портных, слуг, купцов и модисток.
Возвращаясь в Лондон: для нужд романа пришлось перетасовать некоторых персонажей и места. Во время наполеоновских войн шпионажем в основном ведал подотдел министерства внутренних дел, который назывался иностранным отделом. Во избежание путаницы я воспользовалась литературной традицией, приписывающей тайные дела авантюрного характера военному министерству. В качестве утешения теням тех людей, которые работали в иностранном отделе, я позаимствовала их здание и персонал для моего вымышленного военного министерства. В доме номер двадцать по Краун-стрит, где Майлз получал инструкции от Уильяма Уикхема, и располагался иностранный отдел со дня своего создания в 1793 году.
Что касается Уильяма Уикхема… Мне крупно не повезло с начальниками разведки, которые все, как один, вышли в отставку до того, как понадобились мне. В 1802 году Уикхем покинул иностранный отдел и отплыл в Дублин в новом качестве — главного секретаря при лорде-лейтенанте Ирландии. Однако для секретной службы Англии Уикхем является тем же, чем Фуше — для французской. Используя иностранный отдел как базу, он создал шпионскую сеть — о, сам Уикхем эвфемистически называл ее «превентивной полицией», — опутавшую континент и приводившую в ужас врагов Англии. Обязанности Уикхема на новом месте изменились мало — он продолжал оказывать большое влияние на шпионскую деятельность Англии сначала из ирландского министерства, а затем из казначейства. Несмотря на свое назначение в Ирландию, в действительности Уикхем находился в начале лета 1803 года в Лондоне и был под рукой, чтобы отдать Майлзу приказ о выступлении.
И последняя моя провинность — перед теми ревностными исследователями эпохи Регентства, кто заметит некоторые заимствования из чуть более позднего времени? Клуб «Олмак», эта «ярмарка невест», где от мамаш, подыскивающих женихов для своих дочерей, прятался за дверью Майлз, действовал с 1765 года. Чуть теплый лимонад, брюки до колен для джентльменов (герцога Веллингтона однажды не впустили из-за непростительной оплошности — он пришел в обычных брюках) и двери, неукоснительно закрывающиеся перед носом у несчастных, пожелавших войти туда после магических одиннадцати часов, — все это было знакомо Генриетте и Майлзу. Однако они озадаченно захлопали бы глазами при упоминании о кадрили, с которой Англия познакомилась только в 1808 году, хотя танец этот уже завоевал популярность на континенте. Также и Саре, леди Джерси, в 1803 году исполнилось всего семнадцать лет, и лишь через год она выйдет замуж за графа Джерси, а леди Джерси станет только в 1805 году (не путать с другой леди Джерси, ее свекровью, в основном известной своими постельными проделками с принцем-регентом). Тем не менее и кадриль, и леди Джерси настолько прочно связаны с тем периодом, что бальный зал показался бы без них неполным.
За основную часть подробностей, связанных со шпионажем времен наполеоновских войн, я, как всегда, в огромном долгу перед скрупулезной исследовательской работой по этой теме «Секретная служба: британские агенты во Франции, 1792–1815», принадлежащей Элизабет Спэрроу. Моя сердечная благодарность Ди Хендриксон за ее блестящую книгу «Справочник но эпохе Регентства» (также известную под названием «Все, что вы хотели знать об эпохе Регентства, но боялись спросить») и неизменно находчивым дамам с сайтов Beau Monde и Writing Regency, чьи энциклопедические знания о начале девятнадцатого века спасли Генриетту — и придумавшего ее автора — от множества ужасных промахов.
Моя признательность
Я надеялась за год превратиться в пресыщенного автора второй книги, который расправится со страничкой благодарностей одним росчерком пера. Вместо этого набралось еще больше людей, которым я хочу выразить свою благодарность.
И в последнюю очередь, но не последним по значимости, волшебникам кофе из «Бродвей-маркет-старбакс», которые не только позволяли мне на целый день занимать маленький столик в глубине зала, но и все это время снабжали меня имбирными латте.
Спасибо вам всем!
Элизабет ЧедвикВеличайший рыцарь
Все герои этого произведения являются вымышленными, и любое сходство с реальными лицами, живыми или мертвыми, носит случайный характер.
От автораМне хотелось бы поблагодарить людей, которые помогли написать «Величайшего рыцаря». Они содействовали мне в проведении исследований, дали возможность погрузиться в работу, мирились с моим дурным настроением или просто находились рядом.
Ученых часто обвиняют в любви к одиночеству, говорят, что им необходимо уединение для размышлений, но те, к кому я обращалась для выяснения малоизвестных деталей, были доступны и помогли мне. В особенности хотелось бы поблагодарить профессора Джиллиан Полак за консультации по различным аспектам жизни в средние века и профессора Дэвида Кроуча, за то что у него нашлось время ответить на мои вопросы. Я также хочу выразить признательность профессора Кроучу за написание великолепной биографии Вильгельма Маршала, которая служила мне маяком. Она помогла мне найти правильный путь и воплотить в жизнь свой план. В проведении исследовательской работы неоценимой была помощь Элисон Кинг, благодаря которой я узнала о ранее неизвестных деталях из жизни Вильгельма Маршала. Ответственность за любые ошибки или неправильное истолкование фактов лежит исключительно на мне.
Как и всегда, решающей была поддержка, энтузиазм и увлеченность моего агента Кэрол Блейк и редактора Барбары Дэниел из «Тайм Варнер». Я хочу поблагодарить их за то, что терпят меня. Я приношу извинения очаровательной Риченде Тодд за многочисленные изменения в рукописи, подготавливаемой к печати, но должна добавить в свое оправдание, что дело тут в средневековых хрониках. Виновата не только я! Я также благодарна Шине-Маргот Лавель, Рейчел Лудбрук и Сесилии Дураес из «Тайм Варнер» за помощь, которую они оказали, чтобы роман вышел в свет.
Мне хотелось бы поблагодарить своего мужа Роджера (который продолжает сглаживать шероховатости в моих романах) за понимание моей навязчивой идеи, связанной с другим мужчиной, хотя того и нет в живых уже восемьсот лет!
Я также благодарна Венди Золло за сортировку писем, которые приходят по электронной почте, и многочисленным друзьям но переписке, которые облегчили мне жизнь, дали темы для размышлений, а также любовь и поддержку, когда они были необходимы.
Глава 1
Крепость Дринкурт, Нормандия,лето 1167 годаВ темный предрассветный час все ставни в большом зале были закрыты, чтобы неприятный ночной туман не проникал внутрь. Огонь под тяжелым железным колпаком почти погас и напоминал глаз дракона. Рыцари с вассалами и слугами спали вдоль стен. Слышалось их дыхание, время от времени раздавался храп.
В дальнем конце зала во сне вздрагивал и морщил лоб молодой человек. Он занимал одно из худших мест в зале – далеко от огня, на сквозняке. Во сне он перенесся из тьмы огромного нормандского замка, где никогда нет покоя, в небольшую уютную комнату в доме отца в Хамстеде, в графстве Беркшир. Тот замок был гораздо меньше этого.
Сон получился очень ярким.
Ему было пять лет, его одели в лучший голубой наряд. Мать прижимала его к груди и срывающимся голосом убеждала хорошо себя вести.
– Помни, Вильгельм, что я люблю тебя.
Она так крепко прижала его к себе, что мальчик чуть не задохнулся. Когда она наконец отпустила его, оба резко вдохнули воздух. Вильгельм пытался отдышаться, мать с трудом сдерживала слезы.
– Поцелуй меня и иди с отцом, – сказала она.
Он прижался губами к ее мягкой щеке, вдохнул ее запах. От нее пахло так же приятно, как от свежескошенного сена. Внезапно ему расхотелось уезжать, и у него задрожал подбородок.
– Прекрати плакать, женщина. Ты его расстраиваешь.
Вильгельм почувствовал, как рука отца опустилась ему на плечо. Она была твердой и сильной и заставила его отвернуться от залитого солнцем зала и собравшихся домочадцев, среди которых стояли три его старших брата – Вальтер, Гилберт и Иоанн. Все они очень серьезно смотрели на него. У Иоанна тоже дрожали губы.
– Ты готов, сын?
Вильгельм поднял голову. Отец лишился правого глаза, когда с горящей крыши аббатства упал кусок свинца: на лице остался шрам от виска до челюсти. Из-за этого одна сторона лица выглядела ангельской, а другая напоминала дьявольскую маску горгульи. Вильгельм никогда не видел его без шрамов и поэтому реагировал на них спокойно.
– Да, сэр, – ответил мальчик и был вознагражден одобрительным взглядом.
– Смелый парень.
Во дворе уже ждали конюхи с лошадьми. Иоанн Маршал поставил ногу в стремя, вскочил на коня, потом нагнулся, поднял Вильгельма и посадил в седло перед собой.
– Помни, что ты сын королевского маршала[1] и племянник графа Солсбери.