Прислонившись к выступу плечом, я начал осторожно, сантиметр за сантиметром, подниматься из жижи, прикидывая, повезет мне с тенью или нет. Кто знает, куда может падать тень от выступа, да и есть ли она?… Хотелось бы чтоб была…
В руке сама собой очутилась граната.
С тенью мне повезло.
Луч прожектора метался по тоннелю, и тень выступа становилась то длиннее, то короче, но не пропадала вовсе. Хорошо! Я чувствовал, что в азарте боя суденышко вот-вот двинется вперед, подойдет поближе.
Так бы оно и случилось, но катер прекратил буравить пулями поверхность коллектора. Мне хватило мгновения, чтоб сообразить, что это не патроны кончились, а просто ребята на катере высматривают пузыри воздуха, которым мы дышали с головой занырнув в вонючую жижу.
До них было далековато, но ничего другого мне не оставалось. Я сунул палец в кольцо, но тут жижа между мной и катером поднялась тяжелым горбом. Дерьмо вздымалось, вздымалось, словно снизу начал бить гейзер, и спустя секунду с грохотом опало. Волна грязи накрыла меня, ударила о стенку, вырвала из губ мундштук дыхательного аппарата, забив рот непонятно чем. Я успел заметить, как на месте взрыва взлетело и снова обрушило в грязь чье-то тело.
Эти ребята знали свое дело. Вряд ли им до этого приходилось гоняться за кем-то по канализациям, но они всеже быстро разобрались в ситуации и пустили в ход самое эффективное оружие — глубинные бомбы! Взбаламученное нутро коллектора перекатывалось волнами. Пулеметчик, словно обезумевший диск-жоккей вспышками освещал бетонные стены. Они уже торжествовали победу и бросились к нам, надеясь или пленить, или добить. Катер прыгнул вперед.
Время для меня замедлилось.
Смертоносный игрушечный кораблик, словно в замедленной съемке летел на меня. Обострившимися чувствами я увидел, как из взбурливших нечистот высунулась чья-то голова и следом — автоматное дуло и от него потянулся к катеру пунктир светящихся пуль. Странный, до жути маленький человечек на палубе начал разворачивать турель пулемета к стрелку. Только доли секунды отделяли поворот турели от смерти товарища, и я швырнул гранату. Железный кругляш рванулся вперед и через мгновение…
— Она не взорвется. — сказал Первый.
— Почему?
— Я так хочу, — объяснил Первый. — Этого мало?
— Нет. Вполне достаточно, — согласился Второй, почему-то ухмыльнувшись. — Ты в своём праве… Комп учти, пожалуйста, пожелание!
Кругляш все-таки долетел до пулеметчика и ударил того по каске, словно в полете превратился в простой булыжник. От того, что произошло, обалдели все. Стрельба стихла. Пулеметчик ворочал турелью, не понимая, как это он остался цел, а я чувствовал себя много хуже.
— М-м-м-м-м… Блин! — с чувством сказал всплывший рядом одноногий, сообразивший, что никакого другого эффекта от гранаты не будет.
Так бы оно и вышло, если б не Босой Череп. Его граната долетела туда куда нужно и взорвалась, в соответствии со всеми пиротехническими законами.
Взрыв приподнял катер вверх. Подскочив, он раскололся пополам и уже неопасный рухнул вниз. Несколько секунд обломки еще жили своей прежней механической жизнью. В их недрах что-то хрипело и билось друг о друга с металлическим звоном. Потом все стихло. Звуки умерли. Катер и команда погибли, и только случайно уцелевший прожектор заливал тоннель ровным желтым светом.
— Стоп!!!!
Фигурки террористов застыли, и даже полыхавшее пламя остановилось, вместе с застывшим временем.
— Это не честно!
— Это еще почему?
— Нечестно!
— Ты хотел, чтоб граната не взорвалась? Она и не взорвалась. Чего тебе еще нужно? Про вторую вообще разговоров не шло. Или ты хочешь, чтоб они вообще никогда не взрывались?
Первый покусал губу и ничего хорошего не обещающим тоном сказал.
— Ну, гляди… Я тебе это припомню…
Второй только хмыкнул.
— Ты запиши, а то вдруг забудешь?
…Терять время мне никак не хотелось. Кто знает, сколько таких вот машинок сейчас ползает по коллектору? Супонька стоял рядом, вглядываясь в вонючую даль. Я сорвал маску.
— Череп! Жадный!
Никто не отозвался. Раздвигая грудью нечистоты, мы подобрались к обломкам катера. Уцепившись рукой за какую-то скобу, там висел человек. Кто-то из своих. Супонька приподнял товарища, заглядывая под маску.
— Живой?
Человек уже не обращая внимания на вонь вокруг, сорвал маску и зарычал.
— Живой, — отдышавшись, ответил Жадный. Он тряс головой, словно хотел что-то вытрясти или отломить. — У меня легкая контузия. Какой-то сопляк из экипажа упал прямо мне на голову.
Я облегченно вздохнул. Жив товарищ и если хватает сил шутить, значит, жив основательно.
— Наверное, хотел укусить… — отшутился Супонька шаря руками вокруг себя.
— Где Череп?
Жадный пожал плечами. Точнее попробовал, но скривился от боли. Он нас не слышал.
— И еще что-то с ногой…
Я поддержал его, а Супонька принялся оглядываться, в поисках товарища.
— Командир! Глянь-ка, с кем схлестнулись!
— На что там глядеть?
— Это карлики какие-то… Вон в том росту — метр с кепкой. Никогда таких не видел…
— Это все потом. Где Череп?
Нашелся и он. С ним все было хуже всего. Наш товарищ лежал с другой стороны катера и умирал. Губы шевелились и я, наклонившись, услышал слабый шепот.
— Дерьмо… Опять в дерьмо…
Череп вздохнул раз, другой… Посеченная осколками грудь поднялась и опустилась. Заглушая шепот, по тоннелю разнесся уже знакомый шум мотора. Наверное, связь в этих катакомбах все-таки имелась. Я поднял голову, а когда посмотрел на товарища, тот уже не дышал.
Под грохот приближающегося двигателя мы положили тело на обломки катера. Оставлять его врагам не хотелось, но унести труп с собой мы не могли — Жадный нуждался в нашей помощи.
Шум стал еще слышнее, приблизился.
Я положил тело Босого Черепа на корму катера, туда, где выступали лючки топливозаправки, закрыл ему глаза.
— Двинулись отсюда… Быстрее… — поторопил я товарищей.
Близость цели придала нам новые силы. Держась друг за друга, мы побрели к недалекому уже люку.
Забравшись на бетонную площадку перед ним, остановились.
Звук мотора становился все громче и громче. Уже не комариным писком, а ревом обиженного шмеля он толкался меж нас, лез в уши. Вскоре рядом с горящим прожектором затеплилась еще одна электрическая звезда. Подождав, когда яркость обеих огоньков сравняется, я швырнул туда гранату.
Баки разбитого катера взорвались, расплескивая пламя по тоннелю. Стена огня рванула в разные стороны, заставив нас отпрянуть вглубь хода. Огонь пожирал и мертвое, и живое — страшно кричали карлики. Когда рев пламени стих, и мы выглянули, все уже кончилось.
Мы позволили себе несколько минут отдыха. Вытянув ноги, словно коротали время, сидя у костра, мы смотрели на огонь… Супонька ощупывал протез и качал головой. Наконец Жадный с кряхтением поднялся и достал из мешка очередную мину. В ответ на вопрошающий взгляд я кивнул. Не стоило нарушать сложившихся традиций.
— Ну что, ногу еще никто не отсидел еще? — поинтересовался я.
Супонька криво ухмыльнулся.
— Жаль, что у нас не вышло.
— Жаль…
Рожа в задумчивости размазал что-то на своем ботинке.
— Если б получилось, то мир изменился бы, стал бы лучше…
— Еще получится… Истории, чтоб двигаться вперед, нужны помощники, а мы — не из последних.
Я тряхнул автоматом.
— Двинулись.
Уговаривать никого не пришлось. Никто не сомневался, что минут через 10–15 тут будет тесно от злых людей. Примчится очередной катер или, того больше, враги пришлют подводную лодку и отряд морской пехоты. После катера с карликами меня уже ничего не могло удивить…
Перелезая через трубы, протискиваясь в узкие щели штреков и ответвлений, помогая друг другу, мы прошли почти километр. Позади остались заклиненные двери и заминированные люки. В конце концов, бетонированный ход вывел нас в небольшой зал. Метров пяти диаметром, он оказался центром, в котором сходилось несколько ходов. В этом месте свет тусклых ламп мешался с дневным светом.
Выход из канализационного колодца светился где-то так высоко, что я, если б это все не происходило в канализации, сказал бы «высоко в небе». От сверкающего голубизной круга вниз уходили стальные скобы.
Жадный покачал нижнюю, пытаясь вырвать из стены. Ничего у него не получилось. Металл хоть и покрывала ржавчина, но прутья были такой толщины, что не стоило бояться, что те рассыплются под нашими пальцами. Проверив как вынимается пистолет, он ухватился за нижнюю и полез вверх…
Мы с Супонькой устало наблюдали, как товарищ движется к свету.
— Ну ты хочешь легко отделаться…
— Хочу, — ничуть не смущаясь, признался. Второй.
— Не получится, — не согласился Первый. — Никак не выйдет. Они мне, понимаешь, катер поломали, карликов обидели, а кого и поубивали.
— Да мои архаровцы такие. Белку в глаз бьют. Влет…
— А пусть теперь мозгами поработают, если они у них есть… Я всегда подозревал, что у ниспровергателей прежнего миропорядка с мозгами не очень хорошо…
5
Наверху раздалось громкое «Ах!» и на долю секунды отстав от своего крика на нас упал Жадный.
Повезло всем, а ему — больше всего. Когда мы, покряхтывая, поднялись с пола, сверху вниз по-прежнему спускались металлические скобы, только стало их штук девять — как раз штук на десять меньше, чем нужно. До нижней от бетонного пола оставалось метров шесть.
Такова, верно, человеческая природа — каждый из нас попробовал подпрыгнуть, но даже самому молодому и легкому недоставало 3–4 метров роста, чтоб попытка имела хотя бы минимальные шансы на успех.