театре с легендарным тенором Энрико Карузо в роли Хозе. (По иронии судьбы в газетах в тот день напечатали сообщения об извержении вулкана Везувий, который находится рядом с Неаполем, родиной Карузо.)
Благодаря Калифорнийской золотой лихорадке, начавшейся в 1848 г., Сан-Франциско превратился из сонного мексиканского поселения, каким он был в 1830–40-х гг., в огромный город с населением более 400 000 человек. Вместе с таким стремительным развитием увеличивалось и количество опасностей. Хлипкие строения времен золотой лихорадки, сооруженные из дерева и парусины, горели по меньшей мере 6 раз в период пожаров между 1848 и 1851 гг. В 1836 и 1868 гг. в городе произошли небольшие землетрясения, но с момента последнего из них минуло уже 38 лет, и жители либо забыли о бедствии, либо приехали после него, либо просто родились после катастрофы. К 1906 г. вместо большинства старых деревянных построек появились новые блестящие здания со стальными каркасами и кирпичными фасадами на цементном растворе. У многих домов на крышах размещались большие резервуары с водой, чтобы пожарные могли получать воду под давлением. Сан-Франциско располагал одной из самых масштабных и профессиональных систем пожаротушения в Америке.
В 5:12 утра тихие улицы и дома внезапно сотрясла серия сильных толчков. Один из дежуривших полицейских позже описал движение земли как вал бурного моря, катящийся по улице (рис. 23.1А). Другой патрульный, Джесси Браун Кук, находившийся в восточной части Вашингтон-стрит, стал одним из первых очевидцев таких мощных волн, приближающихся с севера. Потоки воды неслись по улице, и мостовая под этим напором колебалась. Здания и тротуары поднимало и опрокидывало. В своем отчете Кук сообщал:
Земля, казалось, поднялась подо мной, и в то же время Дэвис-стрит и Вашингтон-стрит в нескольких местах разверзлись, и из этих трещин потекла вода. Улица, казалось, оседала подо мной, и она действительно опустилась в некоторых местах от одного до трех футов. Здания вокруг меня начали крениться и рушиться, и какое-то время я был сильно занят тем, что уворачивался от кирпичей. Я увидел, как верхний этаж дома на юго-западном углу перекрестка Дэвис-стрит и Вашингтон-стрит обрушился и убил Фрэнка Бодуэлла.
Выбежавший из отеля «Валенсия-стрит» ночной портье вспоминал: «Гостиница накренилась вперед, словно из-под нее вытащили фундамент, и рухнула на Валенсия-стрит. Она не распалась на части и не разлетелась вокруг, а сложилась как гармошка».
Рис. 23.1 Землетрясение 1906 г. в Сан-Франциско. (А) Деформированные и растрескавшиеся улицы. (В) Накренившиеся здания. (C) Толпы людей, наблюдающие за пожарами, двигающимися вверх по склону в районе Голден Гейт Хайтс. (D) Пожар, бушующий у ратуши Сан-Франциско; охрана из солдат была выставлена, чтобы предотвратить мародерство. Источники: (A) California State Library, California History Room. (B) UC Berkeley, Bancroft Library. (C) Wikimedia Commons. (D) UC Berkeley, Bancroft Library
Людей, находившихся на первых трех этажах отеля, раздавило насмерть (погибло не менее 100 человек), а те, у кого номера оказались на четвертом этаже, просто вышли на улицу. Еще один очевидец по имени П. Барретт рассказывал: «Мы не могли устоять на ногах. Большие здания рассыпались, как печенье, сжатое в руке. Огромный карниз передо мной раздавил какого-то человека, словно личинку».
«Палас» был на тот момент самым большим отелем в Сан-Франциско и крупнейшим в стране; в нем останавливались такие знаменитости, как Карузо, а также президенты и короли. В здании было семь этажей, четыре недавно изобретенных лифта, свыше 800 номеров. Под крышей гостиницы на случай пожара установили железные цистерны на 700 000 галлонов воды[90]. После первых подземных толчков лошади, стоявшие у подъезда, убежали, деревья зашатались, но здание устояло. Карузо, поужинавший после выступления, лег спать всего за 3 часа до катастрофы. Певец был сильно напуган. Газеты напечатали разные версии того, как он отреагировал на бедствие, и в одном из сообщений отмечалось, что певец набросил шубу прямо поверх пижамы и немедленно уехал, бормоча: «Чертов город!.. Никогда сюда не вернусь!» И он действительно никогда сюда больше не приезжал.
Полицейский Гарри Уолш наблюдал смерть и разрушение, видел огромные трещины в мостовой на Фремонт-стрит, которые закрывались и вновь раскрывались, когда по улице проходили ударные волны. Затем он заметил стадо лонгхорнов[91], несущихся к нему по Мишен-стрит со стороны причалов. Судя по всему, животных только что выгрузили с прибывшего корабля и, когда разразилось землетрясение, как раз гнали на скотные дворы к югу от города. Мексиканские пастухи-вакеро в панике удрали, оставив бедняг метаться по улицам города. Уолш вспоминал:
Когда многие из них бежали по тротуарам Мишен-стрит, между Фремонт-стрит и Фест-стрит, на проезжую часть обрушился большой склад, отбросив большинство животных через тротуар к цокольному этажу, раздавив их и похоронив на месте. Прежде всего в глаза бросались те, кого зацепило и искалечило падавшими карнизами и прочим… и они сильно мучились. Поэтому я вынул револьвер и пристрелил их. Когда у меня осталось всего шесть пуль, я заметил, что приближаются новые животные, и понял, что ожидаются большие неприятности.
В этот момент я столкнулся с Джоном Моллером, владельцем салуна… Я спросил, есть ли у него какое-нибудь оружие, и если есть, то пусть побыстрее его мне тащит. Моллер был очень напуган и взбудоражен землетрясением и всем прочим; а когда увидел мчащийся к нам ревущий скот, похоже, совсем оробел.
В любом случае думать было некогда. Пока я просил помощи, на нас бросились два молодых бычка, и он рванулся к своему салуну. Мне требовалось быстро выполнить свою часть работы, но из оружия у меня был только револьвер, и поэтому мне для выстрела приходилось выжидать, чтобы животное подбежало совсем близко. Иначе я бы не убил и даже не остановил его.
Когда я застрелил одного из бычков, то увидел, как другой бросился вдогонку за Джоном Моллером, который был уже у дверей своего салуна и, казалось, находился в безопасности. Но пока я осматривался, Моллер обернулся, и его точно парализовал страх. Он протянул обе руки, словно умоляя зверя отступить. Но тот набросился и распорол его, прежде чем я успел подбежать достаточно близко для выстрела. Когда я убил животное, было уже слишком поздно, чтобы спасти человека…
Потом прибежал какой-то молодой парень с винтовкой и кучей патронов. Это был старенький «Спрингфилд», и он знал, как им пользоваться. Он оказался отличным стрелком и в скотине тоже разбирался. Он сказал мне, что приехал из Техаса… мы, вероятно, убили 50 или 60 голов.
Фактически толчки длились около 40 секунд, но тем, кто испытал их в то утро, секунды показалась вечностью. Разрушения были повсюду. Обрушились почти все кирпичные здания и дымовые трубы (рис. 23.1B), поскольку не были укреплены стальной арматурой, как это требуется в Калифорнии сейчас. Здания с деревянными или стальными каркасами выдержали землетрясение лучше, но в деревянных домах немедленно начались пожары: упали все масляные лампы и разбросало горевшие камины и очаги (рис. 23.1C). Вскоре огонь вышел из-под контроля. Пожары длились в течение четырех дней, уничтожив примерно 28 000 зданий, сровняв с землей больше трех четвертей города и в конечном итоге нанеся в десять раз больше ущерба, чем само землетрясение[92].
Несмотря на все приготовления, пожарные проявили беспомощность. Начальник пожарной службы погиб во время землетрясения, а большая часть системы водоснабжения оказалась бесполезной из-за разрушения труб при подземных толчках. Немного помогали делу цистерны на чердаках зданий, однако их было недостаточно, чтобы справиться с огнем. Вскоре 2000 солдат с военной базы в Президио (рис. 23.1D) отправились патрулировать улицы с приказом стрелять в мародеров (хотя военное положение формально не объявлялось). Пожарные так отчаянно стремились остановить пламя, что на его пути даже пытались взрывать здания, чтобы создать противопожарную полосу. Филип Фрадкин, автор книги «Великие огненные бури 1906 года» (The Great Firestorms of 1906), пишет: «Одной из проблем был тип использованной ими взрывчатки. Порох легко воспламеняется и способствует распространению огня. И они допустили ошибку в конце второго дня, взорвав огромный химический склад… и это была просто пиротехника плюс».
Ко второму дню образовался огромный поток беженцев, которые спасались от пожаров, разбивая палаточные лагеря за городом или пересекая залив на паромах. Одна из свидетельниц катастрофы Роза Барреда, жившая с матерью, писала подруге:
Мимо нашего дома прошло множество опаленных людей с котомками, волочивших тяжелые баулы с помощью веревок на шее. После того как они слышали роковой душераздирающий звук трубы, возвещающий, что их дом будет сожжен или взорван, они должны были уйти – либо оказаться застреленными. Когда солнце садилось, черное облако, за которым мы наблюдали весь день, становилось ярко-красным, и это точно не было образом нашего прославленного заката у Золотых ворот.
Дотла сгорели даже районы, не очень пострадавшие от землетрясения. Через 4 дня было разрушено 80 % Сан-Франциско, а половина 400-тысячного населения осталась без крова. Официально заявленное количество погибших составляло от 300 до 700 человек, но в статистике никогда не учитывались китайцы или латиноамериканцы, жившие в трущобах, поэтому считается, что реальное число жертв около 3 тысяч.
Почти сразу после землетрясения и пожаров городские активисты и крупные бизнесмены дали обещание отстроить город, сделав его больше и лучше. Существовали амбициозные планы поменять всю систему улиц и превратить город в более современный, однако в итоге его восстановили по старому плану, хотя строители все же расширили некоторые улицы, а также увеличили количество зданий противопожарной конструкции. Однако необходимость стальной арматуры во всех кирпичных зданиях не была должным образом осознана, так что даже сегодня все еще существует много опасных и немодернизированных старых построек.