– Ну, вот! Я окончательно потерял мысль! А ведь почти сформулировал концовку третьей главы!
– Ничего, придумаешь новую, еще лучше.
Начинало темнеть. Мы еще немного побродили по пустынному парку, окончательно замерзли, и я отправилась домой.
В прихожей Бэнкс забрал у меня плащ и почтительно сообщил, что у нас гости. Мое сердце забилось, как сумасшедшее, а потом остановилось.
– Кто?
– Мистер Стэнли.
Через секунду я была возле гостиной. Сердце пело.
Я распахнула двери, влетела внутрь и замерла.
Джек сидел в кресле с высокой спинкой. Рядом на диванчике примостилась Бетси. Моя крупная кузина выглядела маленькой и съежившейся. Увидев меня, она с видимым облегчением вскочила со своего места и бросилась ко мне.
– Прости, – шепнула она с виноватым видом, – я не выдержала и все ему рассказала.
Бетси потихоньку проскользнула мимо меня к дверям и сбежала.
Я не слышала ее. Просто смотрела на него и улыбалась, не в силах скрыть своего счастья.
Джек не спеша поднялся с кресла, подошел ко мне и встал совсем рядом. Он тоже улыбался. Только его улыбка была какой-то странной. Улыбались только губы.
– Здравствуй, – сказала я.
– Добрый вечер, мадемуазель. Славно повеселились?
Я ничего не понимала.
– Ты о чем?
– Да о Вашем невинном вчерашнем развлечении.
А у него совсем не синие глаза. Они сейчас были скорее свинцово-серыми. Таким бывает море перед штормом.
– Да, было забавно! Но, впрочем, ничего особенного.
– Вот как? А Уитворт тоже так считает?
Боже мой, да он же в бешенстве!
– Джек, но ведь ничего же не произошло!
– Тебя могли убить! Ты это понимаешь?!
Мы уже кричали друг на друга.
– А что мне было делать?! Я не могла бросить Бетси! Я должна была ее спасти!
– Почему все время нужно кого-нибудь спасать? Почему нельзя вести себя как все нормальные люди? Как леди, в конце концов!
Я почувствовала, что слезы вот-вот выступят на глазах.
– Потому что я не нормальная! Потому что я не леди!
– Вижу!
Он сказал это так хлестко, как будто ударил меня.
– Пора, мадемуазель, перестать спасать весь мир. Пора, наконец, подумать о себе.
Я смотрела на него и не видела. Перед глазами все расплылось. Я несколько раз моргнула, пока картинка вновь не обрела четкость, а потом хрипло сказала:
– Если бы я всегда поступала так, как Вы мне советуете, мистер Стэнли, то Вы бы уже пять месяцев, как утонули в бухте Меридор.
Сделала реверанс и на трясущихся ногах вышла из гостиной.
За окном лил дождь. Я сидела в своей комнате и тупо смотрела в одну точку. Странное дело, хотелось плакать, а не получалось. Там, в гостиной, я с трудом сдерживала слезы, а сейчас бы и рада выплеснуть их наружу, да не могу.
Было трудно дышать.
Пробили часы. Я не знала, сколько.
Пришла Катрин и переодела меня к обеду. Я спустилась в столовую и села за стол.
Бетси молча жевала и с виноватым видом поглядывала в мою сторону. Сэр Генри закончил трапезу и ушел в библиотеку дочитывать свою газету.
Я все сидела, не шевелясь. Обед давно остыл.
Наконец, Бетси пересела ко мне поближе и взяла меня за руку.
– Джинни, да очнись же! Что с тобой? Ты что, поссорилась с Джеком? Из-за вчерашнего? Ну, прости меня! Я не смогла удержаться! Я ведь всегда ему все рассказываю. Ты бы видела его лицо! По-моему, ему стало плохо. Мне кажется, он жутко испугался того, что могло бы произойти. Не сердись на него. Знаешь, он очень добрый и отходчивый. Он все поймет и простит!
– Я ни в чем перед ним не виновата! И прощать меня не за что!
– Да-да, конечно, я-то знаю! Но он-то так не думает! Знаешь, когда я ему сказала, что Уитворт тебя ранил, он просто побелел!
– Все, Бетси, я больше не могу. Прости, но я просто больше не могу!
Я встала из-за стола и направилась в свою комнату, но тут в столовую вошел, точнее, ворвался, сэр Генри.
– Моя дорогая, Вы еще здесь? Это пришло сегодня утром. Простите, но я только сейчас взялся разбирать почту.
И он протянул мне письмо.
«Девочка моя, прости меня, если сможешь – я приношу тебе одни несчастья. Наша встреча в тот злосчастный день роковым образом изменила твою жизнь. Но Господу, видимо, этого показалось недостаточно, и он шлет тебе новое испытание. Жанна, твой отец болен. Я молюсь, чтобы ты застала его в живых. Крестный»
Через два часа я мчалась в карете лорда Дартмута в Дувр. А еще через шесть часов уже плыла на военном фрегате к Джерси.
Спасибо губернатору. Лорд Уолдгрейв пристроил меня на голландский торговый корабль, направлявшийся во Францию.
Ранним утром 24-го января 1793 года я сошла на берег в порту Сен-Мало.
Часть 3. Бретань
Глава 15
Несмотря на то, что в голове была только одна мысль: «Что с отцом?», сердце пело и ликовало – я дома! Все вокруг радовало глаз: и огромные корабли в гавани, и шумная разноголосая толпа, и высокие стены старой крепости. Даже дождь вперемешку со снегом не мог унять моего возбуждения. Повсюду слышалась родная речь, и мне хотелось плакать.
Купить лошадь оказалось очень непростой задачей. Наконец, я за немыслимую цену в шестьсот франков приобрела неказистую мохнатую кобылку. Низенькая и костлявая, она, тем не менее, крепко держалась на ногах и с готовностью подчинилась моим приказам.
Я проезжала родные места, знакомые с детства, и заново открывала их для себя. Дорога то петляла среди высоких скал вдоль моря, то уходила от берега, прячась в густых зарослях. Глубокие овраги чередовались с пустынными полями, на которых кое-где лежал снег. Старые сосны шумели на ветру. Пахло морем.
Вот и Меридор. Я уже видела высокий шпиль на колокольне нашей церкви. Еще один поворот и…
Я так сильно натянула поводья, что лошадь встала на дыбы и, поскользнувшись, чуть не упала.
Увиденное обрушилось страшно и неотвратимо, как топор палача. Замка Меридор больше не существовало. Все, что осталось от него, напоминало обглоданные кости, брошенные догнивать.
Обгоревшие дочерна стены были разрушены почти до основания. Выстояла только сторожевая башня. Ее круглая остроконечная крыша обвалилась, и узкие бойницы глядели на свет пустыми бессмысленными глазницами.
Я сползла с седла на землю. Ноги не слушались, пришлось ухватиться за стремя, чтобы не упасть.
Сознание раздвоилось. Одна его часть съежилась от ужаса и забилась в дальний угол. Другая отстраненно наблюдала за тем, как я, точнее мое тело, взяв лошадь под уздцы, на негнущихся ногах направилась к руинам.
В воздухе стоял стойкий запах гари. Лошадь фыркала и упиралась. Последние шаги дались мне с неимоверным трудом. Наконец, ноги подкосились, и я упала на колени.
В висок било острым молотком. Кажется, кто-то кричал.
Я так и не смогла заставить себя зайти внутрь того, что когда-то, миллионы лет назад, называлось замком Меридор. ЭТО не могло быть Меридором. Эти развалины не имели к нему никакого отношения. Меридор продолжал существовать. Где-то. Только не здесь.
Я уже знала ответы на все свои вопросы. Оставалось только набраться мужества и пройти этот путь до конца.
Уже смеркалось. Я привязала лошадь к покосившейся ограде и пошла к церкви.
Она тоже горела. Правда, огонь, похоже, успели вовремя погасить. Старые стены почернели, но выдержали, только крыша кое-где обвалилась. Нетронутой осталась лишь колокольня, гордость отца Жильбера.
Внутри послышался стук молотка. Я пошла на звук.
Стекло от разбитых витражей хрустело под ногами. Вокруг валялись обломки мебели и церковной утвари.
Какой-то человек расположился в проходе и чинил сломанную скамейку. При моем приближении он поднял голову, и его рука замерла в воздухе.
– Кто здесь?
Это был Гастон. Мой старый солдат. Мы не виделись всего несколько месяцев, но как же он изменился! Я оставила его крепким и полным сил, а теперь это был старик.
Я шагнула вперед, и пламя его свечи осветило мое лицо.
– Здравствуй, Гастон. Это я.
Какое-то время он смотрел на меня, словно не узнавая, а затем с трудом поднялся на ноги.
– Жанна? Ты все-таки приехала?
Я смотрела на него, страшась спросить о том, о чем и так знала. Гастон понял меня.
– Ты опоздала. Мы похоронили его вчера.
Я развернулась и пошла к выходу.
Свежий земляной холм. Простой деревянный крест.
Никакой эпитафии. Имя. Дата рождения. Дата смерти.
21-е января 1793 года. Он умер в тот день, когда я получила письмо от крестного, и меня не было рядом с ним. Почему?
Дождь окончательно сменился снегом. Все вокруг стремительно белело. На этом светлом фоне крест жутко выделялся своей чернотой.
Прихрамывая, подошел Гастон и встал рядом со мной.
– Как он умер? Отчего? Что здесь произошло?
Старый солдат молчал, подбирая слова. Я видела, как шевелятся его губы, и морщится лоб. А потом он заговорил. И каждое его слово усиливало и без того мучительное осознание собственной вины.Это была долгая осень.
В тот день, когда я уехала, господин Пишо прибыл в замок, чтобы лично присутствовать при моем аресте. Его ярость была безмерна, когда выяснилось, что меня нет в Меридоре.
Отец сохранял спокойствие и на угрозы окружного прокурора отвечал со своей обычной насмешливой невозмутимостью. Пишо отбыл ни с чем.
Потянулись долгие дни ожидания. Наконец, пришла весточка (от лорда Уолдгрейва?), что нас с Катрин благополучно переправили в Англию, и все в Меридоре облегченно вздохнули.
Жером приезжал дважды. Последний раз в октябре, попрощаться – его полк переводили куда-то на юг.
А меня не было рядом. Я готовилась к балу.
Матильда сильно похудела