Этот интригующий документ, как и те, в которых дошла до нас история Лузанны и Джованни, не сообщает нам ничего об участи женщины. Было ли ей позволено вернуться к своим супружеским обязанностям? Обязали ли ее жить вместе с мужем, снося упреки от него и от еврейского сообщества? Бросил ли ее муж свой постоялый двор и начал ли заниматься чем-то другим? Побег из дома – мера, к которой прибегали многие и о которой многие задумывались хотя бы раз в своей жизни. Иногда для того, чтобы поправить ситуацию, которую больше не можешь выносить, нужно решиться на эксцентричный поступок.
В средневековой Европе, где для взрослого человека считалось нормой состоять в браке, жены и мужья жили вместе вплоть до смерти одного из супругов. Конечно, учитывая низкую продолжительность жизни (в среднем около тридцати лет) и ту разницу в возрасте, которая предполагалась между супругами, брак редко длился больше десяти – пятнадцати лет[110]. Повторный брак для вдовцов был распространенным явлением – в некотором смысле можно сказать, что здесь ничего не изменилось. Брак длиной в десять – пятнадцать лет? Что ж, возможно, нам стоит считать это время достаточным для отношений и не ждать, что они продлятся до конца жизни, который теперь в среднем наступает у американских мужчин в семьдесят четыре года, а у женщин – в восемьдесят. Возможно, брак длиной в жизнь имел больше смысла, когда человек жил не так долго.
И, безусловно, было легче оставаться в браке тогда, когда этот институт поддерживался церковью, семьей и обществом. Современный брак на этом фоне совершенно лишен такой консолидированной поддержки. С другой стороны, средневековому браку не хватало того, на чем основывается современный союз: любви, свободы личного выбора и равенства между супругами.
Нельзя сказать, что любовное чувство вовсе не было знакомо средневековой женщине. Народные песни и баллады, куртуазная поэзия и предания сохранили для нас свидетельства того, что романтической любви были покорны все социальные группы. Но брак был слишком серьезным жизненным выбором, чтобы руководствоваться исключительно доводами сердца. В конце концов, все семьи строились на сложенных вместе финансах двух сторон. Все признавали, что для того, чтобы содержать ферму, фермеру необходима жена; для бюргера жена была ценным компаньоном и необходимым союзником в ведении дел; а управлять замком и поместьем было нельзя без госпожи.
К концу Средних веков появляются признаки того, что статус некоторых жен возрастает. Женщины из высших слоев общества в таких городах, как Венеция или Париж, английские поместные дворянки, бюргерские жены по всей Европе начинали предъявлять свои права на материальные блага и управление делами. Свидетельством более выгодного положения жен могут служить портреты супругов, где начиная с XV века оба изображаются либо на двух панелях, либо вместе на одной картине. Еще существовали картины наподобие алтаря Мероде (ок. 1425–1430), который хранится в музее Клойстерс в Нью-Йорке, где супруги изображены на боковых створках религиозных триптихов, но многие другие портреты XV века были откровенно светскими и восхваляли семейную жизнь.
Один из самых ранних написанных в этой новой манере – портрет Лисбет ван де Вендур (1430, Рейксмюсеум). Из подписи на обратной стороне портрета мы знаем, что она вышла замуж за Симона ван Адрихейма, рейнского бейлифа, 19 марта 1430 года и умерла в 1472 году. На картине изображено ее нежное обращение к мужу, свиток гласит: «Долго я искала того, кто открыл бы свое сердце». В парном портрете, который был утрачен, муж отвечал: «Мне не терпелось узнать, кто подарит мне свою любовь». Такие куртуазные проявления взаимной любви делают честь и мужу, и жене.
Автопортрет немецкого живописца, известного как Мастер из Франкфурта, изображает его вместе с женой и показывает их в возрасте тридцати шести и двадцати семи лет соответственно (1491, Королевский музей изящных искусств в Антверпене). На третьем пальце правой руки у жены изображено кольцо, она держит цветок, вокруг нее расположены вишни, хлеб и нож – символы семейного благополучия.
Знаменитый портрет начала XV века «Чета Арнольфини» Яна ван Эйка, столь же известный двойной портрет «Меняла с женой» Квентина Массейса (1514), менее известная гравюра «Alltagsleben» Исраэля ван Мекенема (1490–1503) и многие другие работы фламандских, голландских, немецких и итальянских художников свидетельствуют о повышенном внимании к супружеской паре, особенно если сравнить их с работами более раннего поколения средневековых художников, где брак проигрывает состояниям девственности и вдовства[111]. На протяжении следующего столетия, отмеченного религиозными и социальными переворотами, такой взгляд на брак и на роль женщины будет только укрепляться.
Глава третья.Жены-протестантки в Германии, Великобритании и Америке. 1500–1700 годы
Мудрый муж, ищущий мирной жизни со своей женой, должен соблюдать следующие три правила: часто предостерегать, иногда порицать и никогда не бить ее.
Нас не должно удивлять, что история замужней женщины так тесно переплетается с историей религии. Даже сегодня во многих странах поведение замужней женщины регулируется религиозным правом. К таким странам относятся, например, Иран, Пакистан и Афганистан: согласно исламским законам, взрослые женщины должны носить закрытый наряд, скрывающий их от посторонних, а измена до сих пор жестоко карается: побиванием камнями или казнью. Западное светское законодательство относительно благоприятнее для женщин, но и оно укоренено в иудео-христианской традиции. Мы часто забываем, что ранняя Новая Англия была теократией, где жизнь граждан строилась согласно религиозным представлениям пуритан. Хотя многие из их убеждений восходят непосредственно к Библии, другие были сформированы в бурный период протестантской Реформации.
В этой главе мы рассмотрим трансформации брака, которые произошли в ходе религиозного переворота в XVI веке и через Германию, Швейцарию и Англию распространились на Северную Америку. Мы ответим на три вопроса: как высказывания Мартина Лютера о браке и пример его супружеской жизни повлияли на представителей его и последующих поколений? Как реформы Генриха VIII и Елизаветы I отразились на представлениях англикан о священных узах брака? Как английские протестанты и в особенности пуритане создали образ добродетельной американской жены?
Брак в лютеровской Германии
Мало кто так повлиял на институт брака, как монах-августинец Мартин Лютер. Главным содержанием его «95 тезисов», вывешенных в 1517 году на двери Замковой церкви в Виттенберге, была критика церковной практики продажи индульгенций (папских диспенсаций, которые уменьшали или вовсе отменяли требуемое покаяние). Затем он поднял множество других острых тем своего времени, в том числе вопрос о необходимости целибата для священнослужителей. Сегодня индульгенции давно ушли в прошлое, а вот проблема целибата священников до сих пор актуальна. В этом отношении католическая церковь придерживается той же позиции, что и в 1525 году, когда Лютер женился на бывшей монахине Катарине фон Бора.
Лютер оспаривал запрет на брак для священников при помощи цитат из Священного Писания. Он не смог найти в Новом Завете ни единого свидетельства того, что Иисус осуждал брак апостолов: действительно, апостол Петр был женат, и, как считал Лютер, вполне вероятно, что и апостол Павел, и даже сам Иисус уже в молодости имели жен. Апостол Павел допускал, что священник может быть женат (1 Тим. 3:2, Тит. 1:6), и его авторитета было достаточно для Лютера. Более того, поскольку многие служители церкви имели сожительниц и те часто рожали от них детей, он рассудил, что лучше уж им было бы не жить во грехе, а состоять в законном браке. Он развил эти рассуждения в открытом письме «К христианскому дворянству немецкой нации об исправлении христианства», которое завершалось тремя характерными для его стиля резкими предложениями:
«Во-первых, не каждый священник может обойтись без жены, которая [нужна ему] не только как женщина, но в гораздо большей степени ради ведения домашнего хозяйства…» (женщина предстает здесь как источник сексуального удовольствия и незаменимый работник по хозяйству).
«Во-вторых, папа не властен запретить это, точно так же, как не в его власти запретить есть, пить, отправлять естественные надобности или прибавлять в весе» (здесь секс ставится в один ряд с другими естественными человеческими нуждами).
«В-третьих, несмотря на папский закон и вопреки ему, браки все же заключаются, – с его законом уже покончено и он не имеет никакого значения. Ведь заповедь Божья о том, что никто не должен разлучать мужчину с женщиной (Мф. 19:6), намного превосходит папский закон…»[112] (Божественный закон превосходит папский закон).
В том же году в предисловии к сочинению «О вавилонском пленении Церкви» Лютер заявил, что брак не таинство, он отличается от церковного ритуала и не наделен сакральным значением. Сторонники Реформации уменьшили число католических таинств с семи до трех, оставив лишь крещение, епитимью и евхаристию, поскольку они упоминались в Библии и считались необходимым условием для спасения души. Но это не значило, что брак терял свою значимость в глазах христианина. Опираясь на Писание – высший авторитет в вопросах веры, Лютер рассуждал о том, что брак – благо для любого человека, будь то священник или мирянин. Он также признавал, что развод вызывает у него отвращение, хотя и допускал, что этот вопрос требует обсуждения.
Несмотря на разрыв с ортодоксальным взглядом на брак, Лютер разделял католический взгляд на женщину как низшее существо, чья главная функция – продолжение рода. Для Лютера, как и для большинства его предшественников и современников, женское предназначение состояло в том, чтобы «служить мужчине и быть его помощницей».