Судьба героинь ее романов сложилась лучше. В конце своей тяжелой жизни Джейн Эйр могла сказать:
Уже десять лет, как я замужем. Я знаю, что значит всецело жить для человека, которого любишь больше всего на свете. Я считаю себя бесконечно счастливой, и моего счастья нельзя выразить никакими словами, потому что мы с мужем живем друг для друга. Ни одна женщина в мире так всецело не принадлежит своему мужу. Нас так же не может утомить общество друг друга, как не может утомить биение сердца, которое бьется в его и в моей груди; поэтому мы неразлучны[269].
Подобно Анне Брэдстрит, жившей двумя десятилетиями раньше, героиня Бронте прибегала к языку Библии, чтобы рассказать об идеальной любви, чувстве гармонии и единения, о котором мечтали многие ее современницы.
Английские романы этого периода, как правило, кончались замужеством: казалось, будто брак решал все проблемы в жизни. Героиня романа Фрэнсис Троллоп «Жизнь и приключения мудрой женщины» (1864), тридцатилетняя Шарлотта Морис, пишет в своем дневнике накануне свадьбы: «Пока мое сердце не перестанет биться, история не заканчивается, хотя событие, которое подводит черту под жизнью любой женщины, вот-вот совершится»[270]. Сама Троллоп на тот момент была женой с большим стажем и матерью шести детей. Она начала писать, чтобы заработать на жизнь, и прекрасно понимала, что реальный брак далек от той идеальной картинки, которую рисуют поэты и писатели.
Брачное законодательство в Великобритании и Америке
Начать следует с того, что по закону у замужних женщин было меньше прав, чем у мужчин. Жены в принципе не являлись субъектом права. Как говорится в книге сэра Уильяма Блэкстона «Комментарии к английским законам» (1754), которые продолжали определять судебную практику в Великобритании и Америке в XIX веке, «закон видит в супругах одного субъекта права; с точки зрения закона женщина после замужества как бы перестает существовать, выбывает из правового поля и становится одним целым с мужчиной, который направляет и контролирует каждое ее действие». Как гласила поговорка, «муж да жена – одна душа, и душа эта – мужнина».
Закон по-прежнему допускал «умеренное наказание» со стороны мужа и позволял бить жену палкой, если она была не толще большого пальца. Хотя британцы из высшего класса утверждали, что телесные наказания распространены преимущественно в низших слоях общества, современные исследования позволяют говорить, что жен били представители всех классов, отнюдь не только простой люд.
Что касается имущества, закон был предельно прям и прост: «Все имущество, которым женщина располагала до брака, переходит в распоряжение ее мужа». В эту категорию входило и то, чем жена владела до свадьбы, и ее накопления, сделанные в процессе замужества. Муж имел право перед смертью завещать свое имущество кому угодно, оставив лишь треть вдове.
Женщина, которая состояла в несчастливом браке, не могла жить отдельно от мужа, если тот настаивал на обратном. Показателен случай Сесилии Марии Кокрейн, которая в 1840 году сбежала от своего мужа и четыре года жила с матерью в Париже. Муж обманом заманил ее обратно и посадил под замок, но она смогла добиться того, чтобы ее дело рассмотрели в суде. Судья, руководствуясь «общепризнанным, установленным английским законом главенством мужа над женой», постановил, что мистер Кокрейн был вправе «уберечь» свою жену от «неконтролируемых соприкосновений с миром, настаивая на сожительстве в общем доме». Сесилия Кокрейн была обречена на «бессрочное заключение»[271].
Дети, рожденные в браке, находились на попечении отца. В случае развода, даже если причиной была жестокость или неверность мужа, жене могли запретить видеться с детьми. В первой половине XIX века разводы были чрезвычайно редки в Великобритании, поскольку они могли быть даны лишь решением парламента и стоили невероятных денег: 800 или 900 фунтов – на эти деньги могли год прожить три семьи среднего достатка! Неудивительно поэтому, что лишь 3 % разводов происходили по инициативе жен[272]. Для того чтобы понять, как эти редкие женщины способны были выплатить такую гигантскую сумму, нужно узнать, каким образом женщины могли зарабатывать. Иногда на помощь приходили друзья и родственники, а некоторые жены «воровали» из семейного бюджета.
Одной из важных причин, побудивших изменить британское законодательство в области развода и опеки над детьми, стал широко известный в обществе случай Каролины Шеридан Нортон, которой муж, достопочтенный Джордж Нортон, отказал в свиданиях с ее тремя детьми. После того как в 1836 году миссис Нортон развелась с мужем, тот отказал ей и в содержании, несмотря на то что семейное состояние складывалось в большей мере из собственности, некогда принадлежавшей родителям Каролины. Вынужденная зарабатывать на хлеб, миссис Нортон начала писать и стала зарабатывать достаточно денег, чтобы содержать себя, однако по закону и эти деньги принадлежали мужу, и время от времени он заявлял свои права на них. Миссис Нортон написала полемический памфлет, в котором рассказала о своих переживаниях и о тяжкой доле женщин в сходной ситуации. Этот памфлет способствовал тому, что в 1839 году был принят акт, позволявший матерям все же видеть своих детей. Когда парламент наконец начал рассматривать реформу в сфере бракоразводных дел, миссис Нортон написала «Письмо к королеве по поводу брачного билля лорд-канцлера Крэнуорта» (1855), в котором изложила свою личную историю и следующую шокирующую информацию:
Замужней британке не позволяется покидать дом своего мужа. Муж не просто может потребовать в судебном порядке восстановления своих «супружеских прав», он вправе ворваться в дом друга или родственника, где укрылась супруга ‹…› и насильно забрать ее с собой…
Если жена заявляет о жестокости, по закону это может быть лишь такая жестокость, которая угрожает ее жизни или здоровью…
Если ее муж начнет бракоразводный процесс, ей не дозволено будет защищать себя в суде ‹…› Ей не положен адвокат, она не является участницей судебного процесса, а дело ведется между ее мужем и предполагаемым любовником как дело о «понесенных убытках».
В Британии, если жену признают виновной в измене, муж вправе развестись с ней, чтобы жениться вновь; жена же лишена такого права, каким бы распутником ни оказался супруг. Ни один суд не может оформить развод. Каждый случай требует издания специального парламентского акта[273].
Другая женщина, которая повлияла на реформу в области брака, – Барбара Ли Смит Бодишон, дочь знатного и богатого члена парламента. В 1854 году она написала брошюру «Краткое описание простым языком самых важных законов, касающихся женщин», который оказался в центре парламентских дебатов в середине столетия. На него обратили внимание не только законодатели, но и решительно настроенные женщины, которые организовали комитет с целью приведения в исполнение реформ и сбора свидетельств о несправедливостях закона по отношению к женщинам. В марте 1856 года в парламент была направлена петиция за 26 000 подписей, среди которых были такие знаменитые писательницы, как Элизабет Баррет Браунинг, Гарриет Мартино и Элизабет Гаскелл. В петиции говорилось, что «в современном мире сфера занятости женщин увеличивается, в связи с этим их материальная зависимость от мужчин падает», и что пришло время «по закону признать за ними право на продукт их труда». Замужние женщины из среднего и высшего классов занимались «литературой и искусством с целью увеличить семейный доход», а женщины из низших слоев устраивались на фабрики и «на прочие самые разнообразные работы». Особенно нуждались в защите закона бедные женщины, поскольку они «могли работать с утра до ночи, только чтобы увидеть, как плоды ее трудов, отобранные мужем, просаживались в джинных»[274]. Согласно переписи 1861 года, на тот момент женщины составляли треть от всей рабочей силы, и четверть из них были замужем.
Закон о бракоразводных процессах от 1857 года переводил вопросы развода и разрыва супругов из ведения церковных судов в ведение новых гражданских судов. Основанием для развода по-прежнему были жестокость и измена, но в то время как мужу достаточно было просто заявить об измене, жена могла требовать развода только в том случае, если измена отягощалась невыполнением обязательств, жестокостью, насилием, мужеложством или скотоложством. Такие двойные стандарты, основанные на представлении, что измена жены была преступлением более тяжким, чем измена мужа, существовали в британском законодательстве вплоть до 1929 года, когда наконец оба супруга были уравнены в праве на развод. Наиболее значительное изменение, которое ввел закон 1857 года, касалось женского права собственности: отныне, получая развод, женщина сохраняла во владении то имущество, которое было за ней до брака. Определенно, это был шаг в верном направлении, хоть он никак и не изменил жизнь замужних женщин, поскольку семейной собственностью распоряжался по-прежнему исключительно муж.
Хотя разводы по-прежнему случались редко и были дороги, женщины постепенно начинали прибегать к ним чаще. Так, нам известно, что в 1869 году миссис Фрэнсис Келли удалось добиться развода на том основании, что муж, преподобный Джеймс Келли, жестоко с ней обращался и «злоупотреблял своим мужним авторитетом». В решении по этому делу заявлялось, что муж заставлял жену страдать, чтобы подчинить ее своей воле. Не опровергая права власти мужа над женой, суд тем не менее устанавливал границы применения этой власти: «Не ставя под сомнение главенство мужа над своей женой, можно тем не менее с уверенностью заявить, что жена не рабыня, чтобы любыми средствами приводить ее к покорности»