• Идеалы протеста. Стремление к социальной справедливости и гуманности, проявившееся после революции 1848 г., и интерес к позитивистской философии Огюста Конта – вот некоторые из корней этого движения, решившего порвать с правилами академизма. Художник-реалист отвергает иерархию жанров и сюжетов, считая, что уродство достойно изображения на холсте, и ищет темы в современной жизни.
• Критик Шанфлёри. Проблемы реализма обсуждает небольшой кружок, возникший в 1849 г. поблизости от мастерской Курбе, в пивной «Андлер». Заправляет в нем писатель и критик Шанфлёри (1821–1889). Он заново открыл «живописцев реального», какими в XVII в. были братья Ленен, а в 1857 г. опубликовал сборник статей под названием «Реализм», в котором был помещен и текст 1851 г., написанный в защиту «Похорон в Орнане».
Турецкие бани
В 1862 г. в возрасте 82 лет знаменитый художник Жан Огюст Доминик Энгр кладет на свою картину последний мазок, о чем свидетельствует латинская надпись, вырезанная на одной из плиток вокруг бассейна. Это круглое полотно – чувственное завещание живописца, вершина его творчества и пропуск в бессмертие.
1862
Гарем – тема, волнующая прежде всего воображение самого художника. Впрочем, Энгр никогда не был на Востоке и не был близок с восточными женщинами. Но он всегда грезил о чувственных обнаженных женщинах, нежащихся в стенах терм или экзотических дворцов: об этом свидетельствуют купальщицы, одалиски и жены султанов, которых он писал всю свою жизнь, окружая экзотической роскошью. Даже в светские портреты его кисти какая-нибудь индийская шаль или предмет в стиле шинуазри вносили нотку экзотизма. Но в «Турецких банях» сладострастность и необычность обстановки доведены до предела: толпа нагих женщин с белой кожей и изысканными округлостями предается наслаждениям беспечности, болтая, вкушая сладости, слушая музыку и ласкаясь друг к другу.
Для того чтобы написать этот женский рай, Энгр погрузился в изучение документов. Самым полезным источником для него стала переписка одной англичанки, леди Мэри Вортли Монтегю. В 1716 г. она сопровождала в поездке на Восток мужа, посла при Высокой Порте (Османской империи), и ее письма, опубликованные вскоре после путешествия, имели огромный успех. Еще в 1819 г. – за сорок лет до «Турецких бань» – Энгр переписал эти строки: «Женские бани в Адрианополе… Там было 200 купальщиц, не меньше […] Прекрасные нагие женщины в самых разнообразных позах: одни судачат, другие заняты рукоделием, третьи лакомятся кофе или шербетом, некоторые небрежно раскинулись на подушках…»
«Турецкие бани» иллюстрируют этот отрывок, обогащая описание всевозможными деталями, взятыми из других источников: музыкальными инструментами, натюрмортом из посуды на первом плане, драгоценными камнями в волосах у женщины справа. Где автор почерпнул эти подробности, установить трудно – возможно, в «Магазэн питтореск» – журнале, славившемся интересными репортажами, библией художников-домоседов, которую Энгр как-то рекомендовал для чтения.
Если Энгр писал Восток, не видев его своими глазами, о множестве других художников XIX в. этого не скажешь.
Предшественник. Одним из первых художников, поддавшихся моде на экзотические путешествия – начало ей положил Египетский поход Наполеона 1798 г., – был Александр Габриэль Декан (1803–1860). Отправившись в 1827 г. в Грецию, чтобы увековечить Наваринскую победу, он несколько месяцев провел в Смирне, где написал ряд жанровых сцен; они имели большой успех и окутали Левант завесой загадочности и романтичности.
«Этнографическое» искусство. Однако после 1850 г. вкус к точному исследованию, которому способствовало изобретение фотографии, выводит на первый план менее чувственное и более «этнографическое» искусство. Его цель – в точности сохранить исчезающие типы и костюмы. Самым видным представителем этого направления был Жан Леон Жером (1824–1904), прославившийся глянцевым совершенством своих портретов и жанровых сцен.
В поисках подлинности. Век клонился к закату, и вдали от западной цивилизации художники стали искать подлинную жизнь. Эмиль Бернар (1868–1941) провел больше десяти лет в Египте; для Этьена Дине (1861–1929), который свободно владел арабским языком и принял ислам, Алжир стал второй родиной.
Турецкие бани
1862 г. Холст, масло, 108 × 110 см.
Париж, Лувр
Экзотизм предполагает необычность чего-то для данной страны, и большая картина Энгра демонстрирует актуальность этого направления во Франции середины XIX в.
В «Турецких банях» вкус к необычному принимает вид ориентализма, вероятно, потому, что ислам господствует в значительной части французской колониальной империи, которая в это время активно строится.
Художник уступает тяге к далеким землям с их загадочностью и жестокостью, где все, кажется, дозволено, включая самое разнузданное сладострастие, поскольку женщина абсолютно покорна. Вот откуда эта химера чувственного рая, который он воссоздает холодной роскошью красок и изяществом поз.
Вписанная в безупречный овал группа танцовщицы и музыкантши (в глубине) нематериальностью музыки создает атмосферу волнующего удовольствия. Художник, наследник традиции, идущей из Венеции, связывает сладостное наслаждение музыкой с чарами женской чувственности.
Зная, что форма, линия и цвет обладают собственной силой воздействия, независимо от сюжета или мотива, который они выстраивают, Энгр взывает к музыке – источнику абстрактных эмоций, способных вызывать радость или боль… или попросту, как в данном случае, сделать еще приятнее этот мир наслаждения!
Тем не менее «Турецкие бани» не похожи на антикварную лавку: в произведении Энгра найдется мало общего с пестрым базаром «ориенталистских» картин, весьма популярных в конце века. Полотно очищено от всего наносного, ее подлинный сюжет – нагота. Здесь возрождается классицизм Энгра двадцатилетней давности, времен золотого века – настенной росписи в замке Дампьер, в которой тоже изображены обнаженные тела.
Кроме того, в связи с этой картиной вспоминаются и многие другие работы Энгра. Создавая ее, художник не писал с живой натуры: он пользовался подходящими элементами своих произведений – рисунков и полотен – и компоновал их. Главная фигура, повернутая спиной, напоминает так называемую «Купальщицу Вальпинсона», написанную Энгром в 1808 г. Сидящая на полу и играющая на музыкальном инструменте, она также вызывает в памяти рабыню из «Одалисок», созданных им в 1839 и 1842 гг. Почти все женщины на картине приводят нас к предыдущим работам художника. Эти красавицы, «разложенные на прянике» (по словам братьев Гонкур, презиравших творчество Энгра), воплощают подход живописца к изображению обнаженной натуры – его концепция отдавала первенство изогнутым линиям, арабескам, что сам он неизменно выражал словами «надо моделировать круг». Круглая форма картины (тондо), выбранная после долгих колебаний, усиливает чувственность атмосферы.
Разумеется, не стоит умалчивать о намеренном эротизме полотна.
Искусство художника направлено на то, чтобы намекать, избегая прямолинейности. Скученность объемов создает замкнутое пространство, в котором нет реалистичной перспективы. Утонченные цвета экономно распределяют желтые и красноватые отблески. Почти геометрическое совершенство композиции тонко создает квадратную сетку между углом бассейна и углами ниш в стене, которая точно соответствует округлостям тел. Все поражает утонченным сладострастием, простым, как природа, и продуманным, как ее интерпретация художником.
Для того чтобы изобразить это «помещение, куда помпейские женщины приходили отдохнуть и обсохнуть после бань», Теодор Шассерио (1819–1856) выбрал холст крупного формата (171 × 258 см). Работа, выставленная на Салоне 1853 г., имела предсказуемый успех, поскольку тут гармонично слились два живописных течения в живописи – классицизм и ориентализм. Потрясенный посещением древнеримского города, столетием ранее открытого археологами, художник воссоздал одно из самых красивых помещений – тепидарий, предназначенный для разогрева тела после кальдария и перед фригидарием. Мы видим роскошных женщин, веселящихся в атмосфере беззаботности и сладострастной неги. Эротизм здесь скорее скрытый, он отмечен той ностальгией по Античности, которую художники-ориенталисты унаследовали от Давида, Пуссена и Рафаэля. Безупречная перспектива позволяет разместить вереницу разнообразных персонажей, открывая для них значительное пространство в глубине здания. А энгровская фактура обнаженных тел и романтических переливов цвета говорят о Шассерио как о мастере синтеза, столь же редкого, сколь и ценного.
Завтрак на траве
«Упорядоченный, живой, акварельно чистый, глубокий, острый, атакуемый черным – это новый и чисто французский шедевр». Посмертная хвала из уст поэта Малларме определяет продуманно подобранными словами гениальную современность этого произведения Мане.
1863
Эта картина, сразу же вызвавшая у публики ожесточенные споры, стала одним из первых проявлений живописи нового времени.
В 1863 г. жюри, отбиравшее произведения для Салона, было крайне суровым: оно отвергло 2783 работы из 5000 представленных. Художники пожаловались императору. Наполеон III рекомендовал устроить альтернативную выставку. «Салон отверженных» разместился рядом с официальным Салоном и имел значительный успех: в первый же день его посетили 7000 человек. «Купание» – теперь известное как «Завтрак на траве» – было представлено вмест