Злата старалась не поднимать глаз, как и велел Дорт, но любопытство было сильнее чувства опасности. Так что девушка краем глаза успевала осматривать всё вокруг и неожиданно заметила, как неслышными тенями со всех сторон к ним приближаются вооружённые люди.
Предупредить своих спутников об опасности Злата не успела, да это и не понадобилось. Недовольный окрик Дорта заставил всех замереть на месте:
— Опять ты взялся за старое Зелим? Сколько раз ты пытался провернуть со мной подобное бесчинство? Неужели думаешь, что я стал слишком стар, чтобы не заметить твоих псов? Отзови их немедленно, если не хочешь лишиться всего нажитого имущества. Мои парни разнесут твой дом на камни, так что придётся строить его заново.
Зелим изменился в лице, морщины стали ещё глубже, а в маленьких глазках вспыхнула нешуточная тревога. Еле заметное движение пальцев и его свора бесшумно растворилась, словно и не было никогда готовящегося нападения.
— Прости, Дорт, — тут же покаялся этот проходимец, — не удержался.
И зашептал торопливо на ухо старому приятелю, не предполагая, что оборотни прекрасно его слышат:
— Давно не видал таких ребят. Где ты их только набрал? Ты же знаешь, сколько они будут стоить на невольничьем рынке? Да мы бы с тобой озолотились.
— Уймись, я сказал, — прикрикнул на него Дорт, опасаясь, что оборотни не сдержатся и действительно всё тут разнесут. — Сказал же, что не останешься в накладе. А с моими парнями лучше не связывайся, себе дороже.
Мешочек с золотом немного успокоил старого скрягу. Но после такого приёма не могло быть и речи о том, чтобы задержаться у него в гостях, а тем более принимать пищу из его рук.
Всё оказалось именно так, как и предупреждал Дорт. Зелиму нельзя было доверять, но только он мог вывести их из города незаметно, потому что повсюду имел своих людей, даже в городской страже. Кое на что этот человек не жалел денег, понимая, что вложенное сейчас, многократно окупится в будущем.
Моментально нашлась и повозка с высоким тентом из прочного светлого материала, и пара мулов, и мальчишка провожатый. Вот только продукты на первое время пришлось покупать по дороге, отправив за ними на ближайший рынок всё того же мальчишку. Он был рад подзаработать сверх того, что ему заплатил не слишком щедрый хозяин. Видимо Дорт дал намного больше, потому что благодарный ребёнок предупредил их о засаде, которую собирались устроить люди Зелима за пределами города.
— Вот ведь, мразь, чего-то подобного я от него и ожидал, — зло ругнулся Дорт, а потом неожиданно широкая улыбка осветила его лицо и он добавил с хитринкой в голосе: — Только вряд ли он догадался о том, что мы не собираемся ехать по той дороге. Да и от повозки сразу избавимся, мулы — это ведь не лошади, они будут сильно замедлять наше продвижение. Наверняка Зелим именно на это и рассчитывал, когда вместо нормальной упряжки подсунул нам такое убожество.
Оборотни тоже заулыбались, представив, в какое бешенство придёт Зелим, когда узнает, что его план провалился.
Глава 14
Ранним утром в столичный порт империи Айкрам вошёл флагманский корабль Его Величества короля Игунарии. На нём прибыло посольство во главе с принцем Корнелом. Визит был официальным, а потому обставлялся со всей возможной помпезностью. Встречающая делегация впечатляла своей многочисленностью. Северные соседи с нескрываемым удивлением рассматривали яркие красочные наряды, в которые облачились подданные Сархата. По их мнению, мужчинам не пристало носить подобную одежду, но вслух никто из гостей ничего не сказал. Неосторожным словом легко нанести оскорбление, а ведь они прибыли в империю, чтобы упрочить заключенный много лет назад мирный договор.
Приветственные речи были как обычно пространными и ничего не значащими. Да это и понятно — важные вопросы будут решаться в тиши кабинета, а не на шумной пристани, где слишком много лишних глаз и ушей.
Корнел ступил на пристань первым, не пристало наследнику прятаться за спинами своих воинов. К тому же, в последние годы между соседними странами не возникало никаких конфликтов, так что можно было не опасаться внезапного нападения на их посольство.
Гостей с почестями проводили к открытым повозкам, устеленным дорогими коврами. Запряжённые в них чистокровные жеребцы, грызли удила и нетерпеливо пританцовывали, готовые в любую минуту сорваться с места в карьер.
Сорин — большой знаток и любитель лошадей, как заворожённый смотрел на этих великолепных животных и наверняка уже мысленно прикидывал, хватит ли ему денег на то, чтобы обзавестись парой таких горячих красавцев.
Корнел без слов понял терзания друга и подумал, что и в королевских конюшнях будут рады такому приобретению.
Они уже приготовились к долгой поездке под палящим солнцем, но оказалось, что их всего лишь перевезли на другой конец пристани, где гостей поджидала большая лодка, на которой они и должны были прибыть во дворец правителя. На весь путь ушло несколько минут, и было непонятно, зачем понадобилось устраивать этот торжественный выезд, если вполне можно было прогуляться пешком?
На лодках они плыли тоже недолго. Не прошло и получаса, как перед восхищёнными взорами членов делегации предстал великолепный дворец, отделанный белым мрамором, который, несомненно, производил неизгладимое впечатление на тех, кто видел его впервые. Он парил над синими водами морского залива, как большая белая птица. От центрального здания отходили многочисленные павильоны, соединяющиеся между собой крытыми галереями. К воде спускалась широкая лестница. Слуги выстроились в две шеренги приветствуя гостей барабанным боем. А девушки в лёгких одеждах усыпали их путь цветочными лепестками.
Высокие резные двери распахнулись в тот момент, когда посольство Игунарии приблизилось к ним вплотную. Низко кланяясь, слуги проводили гостей в зал для аудиенций, который располагался на втором этаже дворца.
Здесь их появления уже ожидал сам император Сархат. Если бы оборотни увидели сейчас этого мужчину, то ни за что не узнали бы в нём того радушного хозяина, который принимал их в личных покоях так запросто, словно не было между ними никаких различий.
На этот раз Сархат был вынужден соблюдать все нормы придворного этикета, как того требовал официальный характер этой встречи. Долгие церемонии изрядно утомили всех участников, но приходилось терпеть, чтобы ни словом, ни делом, не нанести оскорбление одной из сторон, принимающих участие в переговорах.
Учитывая, что делегацию от Игунарии возглавлял наследный принц, Сархат позволил гостям сидеть в его присутствии. По его приказу слуги внесли в зал низкие диваны. Сам император располагался на небольшом возвышении, что подчёркивало его превосходство над теми, кто в этот момент находился в зале.
Некоторое время ушло на внесение изменений в действующий договор. Потом последовало обсуждение соседнего Ренгала, с которым и у империи Айкрам, и у Игунарии имелись общие границы. Правитель Марагон причинял немало беспокойства ближайшим соседям. Вернее, его неспособность управлять своей страной и принимать правильные решения. Этот человек думал только о собственной выгоде, он просто был не способен мыслить в государственных масштабах. Из него, возможно, вышел бы хороший торговец или ростовщик, но для правителя целой страны его ума явно не хватало.
Сархат не удержался и зачитал гостям некоторые требования Марагона, которые тот посмел предъявить ему в своём последнем послании. Судя по всему, правитель Ренгала окончательно утратил связь с реальностью.
После совместной трапезы беседа плавно свернула в другое русло. Наконец была озвучена главная причина, по которой посольство соседнего королевства столь спешно прибыло в империю Айкрам: предстоящая свадьба принцессы Нармины и короля Игунарии.
Корнел не знал, как донести до Сархата слова отца и при этом не оскорбить его братские чувства. Ведь не скажешь, в самом деле, такое: «А покажите-ка мне вашу сестру, император. Если она мне понравится, я так и быть женюсь на ней, а если нет — то пусть её забирает мой отец». Даже в мыслях эта фраза звучала убийственно, а стоит произнести её вслух, как разразится страшный скандал, после которого придётся забыть обо всех достигнутых договорённостях на долгие годы.
К счастью, Сархат не был глупцом. Он заметил внутренние терзания принца и мысленно усмехнувшись, пригласил его пройти в соседнюю комнату. Сорин рванулся было вслед за другом и господином, но путь ему преградила охрана императора, недвусмысленно положив ладони на рукояти коротких кривых сабель, висевших у них на поясе.
— Останься здесь, Сорин, я скоро вернусь, — приказал принц и смело шагнул вслед за Сархатом в приоткрытую дверь.
Комната была сравнительно небольшой, но довольно уютной. Одна стена отсутствовала полностью, открывая вид на затенённую террасу, с которой доносилась негромкая музыка. Император прижал палец к губам, призывая гостя сохранять молчание, и показал рукой направление, в котором нужно смотреть. Женский силуэт в полутёмной комнате был едва различим. Вскоре глаза мужчин привыкли к неяркому освещению, и Корнел понял, что видит совсем юную девушку. Она только вступила в пору взросления и была такой свежей, словно весенний ветерок. Прелестница двигалась под музыку, совершая плавные движения руками, бёдрами, изгибаясь всем телом. Казалось, что музыка весёлым ручейком льётся вслед за ней, стараясь предугадать, каким будет следующее движение черноволосой красавицы. Тонкий шёлк струился по её телу, охватывая соблазнительные изгибы, драгоценные камни вспыхивали магическим блеском, звенели золотые украшения — все эти мелочи вплетались в канву танца, превращая его в волшебство, от которого невозможно отвести взгляд.
— Нармина, — одними губами произнёс Сархат, а Корнел замер, понимая, что с этой минуты он может считать себя королём Игунарии.
Императору не составило труда уловить произошедшие перемены в настроении принца. Разумеется, он не мог предугадать дальнейшее развитие событий, но промелькнувшее вожделение во взгляде высокого гостя позволяло Сархату надеяться на некоторые изменения в брачном договоре. Всё же он не был чудовищем и любил свою младшую сестру, а потому был бы рад выдать её замуж не за старика, а за молодого и сильного мужчину.