Бросив взгляд на рюкзак, с ужасом поняла, что он повернут спинкой к стене, но я всегда ставила его другой стороной. Сквозь повязки на руках сочилась кровь. Ханс полыхнул в мою сторону гневным взглядом, но я решилась спросить:
— Зачем ты полез к моим вещам?
— Ты поселил там монстра, а мне ещё что-то предъявляешь, сосунок?! — возмутился он. Монстра? Так, похоже, мой котик все же решил навестить свою хозяйку. — Если я доложу об этом кому следует, тебе не поздоровится!
Честно говоря, не поняла, о чем он. За что меня наказывать? Я-то ни в чем не виновата, вор здесь — он.
— Если станет известно, что ты воруешь, не поздоровится тебе, потому что наши крыс не любят, — ледяным тоном заявила я и осеклась, поняв, что не полностью контролирую голос. Ханс прищурился, но промолчал, потому что понял, что я права. Если остальные парни узнают о его проделках, сами же его и отметелят — здесь подобные вещи пресекались на корню.
В тот день мы улеглись спать, не глядя друг на друга. Ханс отвернулся к стене и вскоре захрапел. Я тихонько раскрыла рюкзак и выпустила Барса.
— Вовремя ты, — прошептала я. — Он что-нибудь взял?
— Конечно, нет! — возмутился страж, смотря на меня своими синими глазищами. — За кого ты меня принимаешь? Я свое дело знаю!
— Барс, я скоро выдохнусь, — призналась я. — Мне тяжело работать, я хочу домой! Ты говорил о предназначении, в чем оно заключается? Ответь!
— Не могу, — покачал головой кот. — Скоро ты сама все узнаешь. Все будет хорошо, не переживай.
— Барс, скажи мне! — потребовала я, но животинка резво соскочила с матраса и выскочила из комнаты. — Стой! — выкрикнула я, но тут же закрыла рот рукой, испугавшись, что разбужу воришку. Опять он убежал, ничего мне не объяснив! Мысленно пошпыняв наглую кошачью морду, я все же смогла заснуть.
Начиная со следующего дня, Ханс начал придираться ко мне, язвить и даже дерзить. На вопросы остальных мужчин, что же у него с рукой, отвечал, что споткнулся в темноте и упал. Ему делали поблажки, позволяли чаще отдыхать, не напрягая правую руку. У этого гада хватало наглости указывать мне на мелкие недочеты в работе, причем таким тоном, словно я работаю на него! И с каждым днем становилось все хуже.
— Эй, мелюзга, ты че ползешь как черепаха?! — во весь голос кричал он мне. — Какой же ты тощий! Давай быстрее, мне за тобой плестись что ли?! У тебя не руки, а палки, ты что, не в состоянии нормально спустить эту хрень?!
В один из дней я не выдержала и послала его далеко и надолго, в итоге он обложил меня матом, и если бы не вмешательство остальных, я вообще не знаю, чем бы все это закончилось. Наше соседство висело на волоске, и я активно искала новое место ночевки, но никто из парней не хотел расставаться со старым соседом — они уже привыкли друг к другу, а от меня неизвестно, чего ждать.
Спустя три недели пребывания здесь нам наконец-то начали давать выходные, а вместе с ними и жалованье. Правда, не всем сразу, а по одному. И в тот день выходной и деньги дали Хансу, который предпочел свалить в город на весь день. Как я поняла, на него навесили какой-то магический браслет, чтобы он не смог убежать. Мы с остальными ребятами работали без него — сегодня нам поручили выломать все окна в каком-то зале, чтобы рабочие поставили новые. Вообще здесь многие вещи можно было сделать с помощью магии, и рабы нужны лишь для черновой физической работы.
— Стас, скажи, а чего это Ханс так на тебя взъелся? Чего не поделили-то? — спросил меня один из моих коллег. Я лишь отмахнулась. Что им сказать? Правду? Но теперь у меня никаких доказательств воровства, и как бы самой не прослыть клеветницей. Завтра будет мой выходной, и я смогу наконец выбраться отсюда, побродить по городку и присмотреть какие-нибудь вещи. Надеюсь, жалованье здесь не слишком мизерное…
— Мужики, кто че с деньгами будет делать, колитесь, — перевел тему Карл — мой хороший знакомый. Ни разу я не слышала от него грубого слова.
— Я отправлю половину сестре, — ответил другой парень. — Она хочет пойти к Оракулам и попытать счастья стать Хакалой, — он насмешливо хохотнул.
— Моя мать в свое время тоже накопила денег и пошла к ним, — ответил Карл. — По-моему, они нас просто дурят и никакой Хакалы в принципе не существует.
— Что такое Хакала? — спросила я, и все тут же повернули ко мне головы.
— Ты не знаешь?! — удивился Карл, как будто я не понимала, что чтобы есть, нужно открывать рот.
— Нет, — смущенно покачала головой я.
— Ты точно иностранец, — уже спокойней произнес он. — Да это пророчество наизусть знает каждая девчонка!
Когда воскресшая дева выйдет из Леса,
Под маскою скроется и станет рабой,
Проснется в ней Сила, порожденная пламенем,
Отныне и навек она станет Хакалой.
Я впала в ступор. Ну, частично я подхожу под это пророчество, но есть и множество несовпадений. Я не умирала, чтобы воскреснуть, у меня нет силы, которую породил огонь. Нет, это не про меня…
— Дурацкая рифма, — пробормотала я.
— Это перевод с древнего языка, — оскорбленно заявил Карл. И откуда рабу знать перевод с древнего?
— Так, что такое Хакала? — спросила я пересохшими губами.
— Не знаешь? Ну, у этого слова есть два значения — «девочка-невеста» и «спасительница».
Больше я эту тему не развивала и даже думать боялась о том, что могу быть причастна. Мало ли здесь пророчеств и всякой прочей ерунды. Я точно не невеста и замуж не собираюсь! И никакой силы у меня нет. Я упорно гнала эти мысли, но в глубине души ужасно испугалась, сама толком не понимая, чего.
Ханс так и не вернулся в тот момент, когда я укладывалась, и это даже к лучшему — не хочу видеть его рожу перед сном. Сегодня снова нужно было менять грим и мыться, поэтому Барс разбудил меня глубокой ночью. Мы как обычно пробрались в баню, Барс остался в предбаннике, но я-то точно знала, что он всегда уходит, стоит мне прикрыть дверь. Я разделась и смыла грим, сняла парик.
Достав свое зеркало, посмотрела на свое настоящее лицо. Какая же я бледная… Черты лица заострились, глаза впалые, из-под кожи начали проступать ребра. Долго я так не выдержу, нужно на что-то решаться.
Я вымыла волосы, тело и обернулась полотенцем, чтобы оно впитало всю влагу с тела. Оно и впрямь какое-то зачарованное, потому что ещё и греет.
Внезапно дверь с грохотом открылась, я так испугалась, что удивляюсь, как у меня сердце не остановилось. Я попятилась и в свете тусклого светильника разглядела фигуру Ханса.
Господи… Мне конец! Как он здесь оказался?!
Он стоял, рассматривая меня, особенно задержавшись на обнаженных ногах. Когда он сделал шаг и покачнулся, я с ужасом поняла, что он вдрызг пьяный.
— Я знал! — заплетающимся языком произнес он, указывая на меня пальцем. — Знал, что с тобой что-то не так, подозревал, что ты на самом деле девка, но доказать не мог!
— И что теперь? — сглотнув, спросила я, напуганная до такой степени, что голова закружилась.
Даже при таком освещении, как здесь, я видела его пошлый взгляд, скользящий по моему телу, прикрытому лишь хлипким полотенцем. Ханс сделал ещё шаг ко мне, я — от него.
— Ты же понимаешь, что мое молчание нужно заслужить, — нагло заявил он, противно улыбнувшись. Я поняла, о чем он, но уж лучше раскрыть свою тайну всем остальным, чем то, что предлагает этот козел.
— Нет, — уверенно заявила я. От осознания, что я готова раскрыть свой секрет, даже легче стало. — Лучше рассказать всем.
Его пьяная рожа и пугала, и бесила одновременно. Нет, я никогда не отдамся ему. Он понял это по моему выражению лица и снова омерзительно ухмыльнулся. Не смотря на то, что Ханс шатался, он неожиданно резко бросился ко мне и прижал к стене. У меня душа в пятки ушла, горло сдавил спазм. Навалившись, он держал мне руки и пытался целовать шею. Я извернулась и смогла укусить его, правда, не разобрала куда. Ханс вскрикнул от боли, лицо исказила гримаса ярости. Он резко толкнул меня, бросив на пол. Я упала на живот и уже попыталась встать, когда он снова навалился на меня, практически ложась мне на спину и прижимая к мокрому деревянному полу.
Я истошно закричала, но кто услышит меня здесь среди ночи? Сердце бешено стучало в груди, у меня началась самая настоящая паника: я хотела убежать, избежать всей этой мерзости, но сбросить Ханс у меня не получится, и я это понимала. Разные весовые категории. Его широкая ладонь накрыла мои губы, и вместо крика получилось лишь сдавленное мычание. Эта сволочь задрала полотенце и начала шарить рукой по внутренней стороне моих бедер.
Из глаз прыснули слезы от животного страха и осознания моей собственной беспомощности. Я так сильно испугалась, что начала кружиться голова. Снова приступ. Я сейчас вырублюсь и этот урод с делает со мной все, что захочет.
Неожиданно некая сила оторвала от меня Ханса и отшвырнула. Я была так удивлена, что даже о приступе забыла и с круглыми как блюдца глазами обернулась. Мама…
Посреди бани стоял высокий широкоплечий мускулистый мужчина с белыми как снег длинными волосами. Он держал Ханса за грудки. Да рядом с ним этот слизняк казался просто котенком!
Этот богатырь ударил насильника в лицо, отчего тот тут же перестал дергаться. Потом он взял его за шкирку и со всей силы начал бить головой о стену. Нескольких ударов хватило, чтобы Ханс затих и обмяк, как тряпичная кукла. Я была в таком шоке, что даже пикнуть не могла. Отшвырнув парня в угол, он подошел ко мне и присел на корточки. Наши взгляды встретились, и я просто не смогла поверить в то, что вижу. Синие глаза, такие знакомые и такие…человеческие.
— Ты как? — с беспокойством спросил он. Боже, я узнала этот голос!
— Барс?! — ахнула я, открыв рот от изумления. У меня в голове не укладывалось, что вот этот амбал — мой кот!
— Что, не похож? — он улыбнулся, обнажив ослепительно белые зубы. У меня все помутилось и в голове, и перед глазами, сознание начало уплывать. Улыбка на глазах этого странного оборотня исчезла, он что-то говорил, но я не слышала. Потом потолок почему-то оказался перед глазами, и все заволокла тьма.