— Парамон, шо ты лезешь у перед батька в пекло! — возмущался тот, что был постарше.
— Неча тут возрастом кичится, хто успел — того и ложка, — и второй купец начал активно прокладывать себе путь к вожделенному заработку не малым животом.
— Ой, люди добрые! — голосил первый. — Гляньте, шо на свете белом деется! Последнего лишають, нажитого непосильным трудом! Энтот гад не даеть мене заработать и купить себе две кожаные куртки, два кисета для махорки, два кристалла из тридесятого царства з музыкою!
— Та куда тебе стока, пень старый! Девок очаровывать? — огрызался его оппонент, ставя весь кошель с золотыми на победу одного из иноземных послов, за которого давали больше всего денег. Почему-то бедолаге не приходило в голову, что ставка один к двадцати бывает только на явного аутсайдера.
— Не переживайте, уважаемые, — поспешил их успокоить один из зазывал. — Ставки мы принимаем еще пятнадцать минут.
Ох, что началось после этой фразы! Палатку решили брать штурмом, а то, как же не успеют! И такая халява пройдет мимо большинства присутствующих. Непорядок! А тут еще давешний купец подливал масло в огонь, активно работая кулаками и вопя, что вот именно он тут был первым. Чего стоило несчастным зазывалам и охране первого в тридевятом тотализатора организовать это толпу не передать словами. Народ с огромной скоростью спешил расстаться с денежкой, не обращая внимания, на затаившийся на задворках сознания здравый смысл. Эффект толпы творил невообразимые вещи с казалось бы нормальными и уважаемыми членами общества.
Мы с Аленой стояли в стороне и ошарашено смотрели на этот бардак. Я опять начала усиленно чухать голову дрыном.
— Шото мы с тобой намудрили, — вынесла вердикт Алена.
— Да, — согласилась я. — На такой эффект я не рассчитывала. А вот что будет, когда они поймут, что проиграли! Эх, мало охранников наняли. Проигравшие ведь и разнести тут все могут. Надо бы озаботить Моисеича дополнительной охраной этой палатки.
В поисках дворецкого мы провели практически все время до начала соревнований, но так его и не нашли. Наш Фигаро был то здесь, то там, причем умудрялся растворяться буквально в воздухе всего за минуту до того, как мы его настигали. Так что пришлось вопросом охраны заниматься нам самим. Алена отловила начальника охраны, и попросили усилить такой стратегически важный объект, как тотализатор. Мужик оказался понятливым и быстро смекнул, чем это все может закончиться. Решив такой важный вопрос, мы с чистой совестью пошли смотреть гонки, благо местечко нам было оставлено одно из самых удачных — и не на виду у всех, и нам все видно и слышно.
А посмотреть было на что: перед монаршей ложей выстроились десять участников будущих соревнований, оба принца, иноземные послы и несколько местных аристократов.
— Фиалка! — Алена смотрела на претендентов в полном недоумении. — А мы точно гонки организовали?
— Шо за вопрос? Таки да! — удивилась я и повернулась к выступавшим. Вот тут челюсть у меня и отвисла. Помните Аленку с ведром в рыцарских доспехах? Вот ту было примерно то же самое только без ведра. Почему участники соревнований решили, что именно полный доспех и пёры на шлёмах это именно то, что им нужно для того, чтобы выжить на этом треке я не знаю. Но мужики ответственно подошли к экипировке, разграбив собственные оружейные на предмет хоть какой-нибудь плохонькой кирасы, поножей, кольчуги и шлёма. Полным комплектом средневекового рыцаря блистали только оба прынца и посол Лисии. С прынцами как раз понятно, во дворце на каждом углу по бесхозному доспеху, даже мы смогли воспользоваться к всеобщему удовольствию. С послом Лисии тоже все ясно, все-таки лучшие воины на континенте, да чтобы они и не имели необходимых железяк? А вот остальные сверкали почти голым, кхм, скажем так, не защищенным тылом, так как стальная юбка отсутствовала. У кого-то не было поножей, у кого-то наручей, но шлёмами обзавелись все и это правильно, голову нужно беречь. Вот узнаю, кто ввел такой гремящий дресс-код, мало этому шутнику не покажется, хорошо хоть перевязей с мечами на них нет, а то порезались, не дай бог, во время перелета кареты через очередную яму. И шо тогда? Международный скандал или обвинение в нанесении тяжких телесных наследнику престола? Ладно, что-то я отвлеклась сейчас ведь самое интересное будет.
— Дорогие мои! — начал царь-батюшка речь. — В этот знаменательный день, мне выпала огромная честь открыть первые в Тридесятом царстве международные гонки…
Как он прочувствованно и долго ездил по ушам, вещая о роли гонок в развитии спортивного движения в царстве и международных отношениях в частности. Царь долго мусолил мысль о том, что намного проще решить возникающие вопросы на гоночном треке, чем на поле брани. Где-то он даже был прав. Но на десятой минуте пламенной речи я понемногу стала засыпать, устроившись на груди у Алены. Разбудило меня только троекратное ура, которым взорвался стадион. По ощущениям, с момента речи прошло не менее получаса. Вот же сильны граждане: один столько трепаться, вторые столько слушать и потом еще выражать искрений верноподданнический восторг.
Рыцари бодрой трусцой, теряя по дороге реквизит в виде частей лат, рванули к каретам, ласточками влетели в экипажи, не рассчитанные на кучера, взяли в руки поводья и приготовились к старту, глядя выпученными глазами в одну точку, а именно на царицу-матушку. Она величаво встала со своего места и махнула платочком. Ох, что тут началось! Бедные лошади, их еще никто так не стегал, чтобы сдвинут упрямую животинку с места. А как они рванули, тяня за собой непонятные повозки с гремящими седоками и главное до первой ямы! Все пролетели мимо, а лошадь Романа затормозила возле огромной воронки, не обращая внимание на подстегивание и понукание принца, обошла препятствие чуть ли не на цыпочках, и только после этого побрела неспешным шагом до следующей ямы.
— Но, залетная! — пытался привести ее в чувство принц. Но конь был явно умнее хозяина, он обернулся и посмотрел на принца с такой укоризной и непониманием во взоре, что Ромка чуть не устыдился собственных порывов.
— Ну, шо же ты, — жалобно ныл принц, глядя, как удаляются его соперники, только пыль столбом стоит. — Давай родненький, выручай!
Упрямое выражение морды коня говорило о полном непонимании хозяина. Конь, если бы мог, покрутил бы копытом у виска: «хозяин, тише едешь — дальше будешь, а главное целее», говорили его печальные глаза.
Эта упрямая животина досталась Ромке буквально вчера вечером, и он не успел ощутить всю прелесть езды на этой скотине. Его верный друг Тайфун вчера повредил ногу, а использовать его в таком состоянии на гонках мог либо живодер, либо безумец. Делать было нечего и Роману пришлось выбрать лучшее из худшего, кто ж знал, что у коня такой характер.
Заезд был рассчитан на пять кругов по кольцу мимо трибун болельщиков, естественно тот, кто приходит первым становится победителем. Затем судьи определяют того, кто придет вторым и третьим. После этого вручение призов. Но до этого еще так далеко. Тут бы до соседней ямы доехать такими темпами. Ромка попытался еще раз произвести внушение вредной коняге хлыстом по крупу, но это не привело ни к каком результату. Хвостатый вредитель шел неспешной рысью, периодически огибая ямы по касательной. Зрители были разочарованны, таким зрелищем, но припрятанные тухлые яйца и гнилые помидоры в принца кидать поостереглись.
Через полчасика печального Ромку догнала сильно поредевшая кавалькада карет и опять умчалась дальше, гремя латами, оставив за собой пыль, жгучую обиду и зависть к более удачливым товарищам. Но вот Роман подъехал к яме, где барахтался один из участников, сошедший еще на первом круге, из-за того, что карету утянуло вниз и она перевернулась несколько раз. Слава богу, парень попался сообразительный и вовремя спрыгнул, ничего не повредив. Его собрату по несчастью, тоже не вписавшемуся в поворот через сто метров, не так повезло. Сработала катапульта и бедный рыцарь, как гремящий и орущий орёль взмыл в воздух, и приземлился аккурат на ближайшую столетнюю березу. Он раскачивался на ее верхушке и орал благим матом, доводя до иступленного восторга местную ребятню, которая, проникнув через щели в заборах и жадно отслеживала заезд. Конь принца, наблюдая эту шедевральную картину, обернулся назад и оглядел Ромку взором полным превосходства. Если бы он мог говорить, непременно бы сказал «Ну шо? А я тебе говорил!». Ромка помотал головой, отгоняя видение говорящего коня и поехал дальше, благодаря всех богов, что уберегли от такой участи. Второй раз промчавшаяся кавалькада уже не вызвала у него такого негатива. Роман смирился со своей участью доехать живым и не покалеченным до финиша.
Вот он неспешно завершил второй круг, под осуждающее покачивание головой родителя и преспокойно поехал дальше время, от времени встречая по дороге результаты чужой торопливости то в очередной яме, то в кустах. А один рыцарь вообще умудрился залететь на самый верх трибуны в страстные объятия мадам Лоло.
— Дорогая, я Ваш на веки! — взвыл контуженый рыцарь, сраженный не только катапультой, гонками, но и необъятными бюстом мадам, на котором было так удобно приходить в чувство. Мадам взяла за металлическую шкирку это поникшее нечто и чуть отодвинула в сторону. Потом рассмотрела дорогую обувку, посчитала караты на перстнях и положила болезного опять к себе на грудь приходить в чувство. Авось, после того как он ее прилюдно скомпрометировал — женится, чем черт не шутит!
А заезд все продолжался. Ромка так и не выбыл, зайдя на третий круг. Его оппоненты тоже перешли с бешеного галопа на неспешную рысь и больше не рисковали нестись сломя голову, авось повезет — проскочат. Глядя на менее удачливых товарищей, они вдруг четко поняли, что жизнь только одна и вот так ее угробить — идиотизм чистой воды. Но у коня Ромки как всегда было свое мнение и по этому вопросу, в начале пятого круга он увеличил скорость, догоняя уставшую коняшку Андрюхи и посла Лисии, которые остались одни на треке. Первым на повороте Рома обошел жутко матерящегося посла, подрезав его и чуть не столкнув в ближайшую яму. С Андрюхой было все намного тяжелее, все-таки брат, но и проигрывать не хотелось, поэтому разошедшиеся парни шли ноздря в ноздрю буквально до финиша. Но вот конь Романа сделал последнее волевое усилие и вырвался вперед, принеся хозяину победу. Что тут началось: вопли толпы, осыпание победителя цветами, естественно пьедестал победителя и потоки игристого вина, которым он от души поливал окружающих, томные взгляды местных кокеток, готовых хоть сейчас ринуться во дворец на дополнительную примерку туфельки. Но вот наступила минута молчания, и к пьедесталу подошла Алена, неся на бархатной подушечке корону победителя.