— Ой-вей, красная шапочка, — сказал он с умильной улыбочкой и отрубился.
— Мдааа, — протянула я, окинув орлиным взором эту незабываемую картину. — Давай его отнесем вон та ту полянку, я там рядом ручей чую, все легче будет его в чувство приводить.
— Фиалка, у меня силы уже нету его на своем горбу переть, може ты его как Йосю тогда? — попросила она жалобно.
— Думаешь? — я почесала дрыном макушку. — И тебе его не жалко? Моисеич тогда все углы своей головенкой пересчитал. А он был здоровее этого доходяги.
— Фиалка, ну не отбрехивайся, допомоги отволочь, — и так умильно на меня посмотрела. А я и рада была стараться. Пусть лучше с этим болезным возится, чем вспоминает о том, что было.
— Ладно, только не говори, что я тебя не предупреждала, — я вздохнула и, зажмурившись, взмахнула дрыном. Парень поднялся на метр в воздух и упал на прежнее место.
— Фиалка, соберись, — под руку ляпнула Алена.
— Не мешай, — отмахнулась я и опять сосредоточилась, только глаза больше не закрывала. Поднять его удалось с первой попытки и даже оттранспортировать на нужную полянку. Правда никто не говорит, что я его ничем не зацепила. Пару раз знатно приложила парнишку об одну и ту же сосну, он даже не поморщился. Протянула спиной по верху кустов, окончательно изодрав его одежку в клочья. Приземление тоже не было мягким. Я старалась его разместить поближе к воде, чтобы не таскать туда-сюда и у меня это получилось.
— Дааа, — сказала Алена осуждающе, когда досмотрела этот цирк до конца. — Лечить будем?
— А может пусть еще поживет? — спросила я жалобно. С лечебными заклинаниями у меня всегда были проблемы. Я их путала, причем могла сотворить такое, что мои учителя, только диву давались. Толи давать мне очередную повышенную стипендию за прорыв в современном зельеварении, толи гнать взашей.
— Ладно, я сама, — печально вздохнула она.
Алена перетянула его к ручью и содрала практически всю одежку с бесчувственного парня, оставив только сильно потрепанные брюки, а потом приступила к смыванию с него грязи. Ручей из прозрачного быстро стал бурым и грязным, пришлось ждать некоторое время, пока вода обновиться и приступать к помывке дальше. После того как парень ну почти со всех сторон был вымыт, перевязан и вымазан какой-то на редкость пахучей субстанцией на травах, Алена посчитала свой гражданский долг выполненным и приступила к организации лагеря.
— А я думала, ты его тут оставишь и дальше пойдешь, — удивилась я, уж больно у нее вид был решительный.
— Шо я зверь какой? — удивилась она. — От помогём ему и пойдем, а может он нам шо полезное расскажет.
— И то верно, — согласилась я.
Через полчасика на полянке весело горел костерок, над ним висел котелок с булькающей кашей. От запаха готовящейся еды парень стал приходить в себя.
— И де я? — пролепетал он, оглядывая нас мутным взором. — О, классика, красная шапка, ведро с пирожками и я никакой!
И опять уплыл в астрал. Мы с Аленкой только переглянулись, она и правда в это время ковырялась в любимом ведре, выбирая для больного пирожки именно с мясной начинкой. Мужик все-таки. Я не стала ее разочаровывать, что ему сейчас все равно, с чем они, сколько дашь, все съест. Второй раз парень пришел в себя минут через пятнадцать, правда, на этот раз в более вменяемом состоянии.
— Ты кто? — успела я первой задать вопрос. Странно, от моего вида он не потерял сознание, значит с нашим племенем знаком.
— Ади Курцвайль, оборотень, волк, — представился он и из положения лежа, как заправский вояка, мотнул головой и прищелкнул воображаемыми шпорами, за что и поплатился мгновенной головной болью.
— Лежи уж, красавец, — ничуть не испугалась Алена. — Кто тебя так?
— А, — отмахнулся он. — А оно Вам таки надо?
— Таки надо, — я уселась напротив него на ромашке и приготовилась слушать, — рассказывай.
История жизни бедного оборотня была слезной и животрепещущей. Оборотнем Ади оказался не чистокровным. Как-то его матушка гуляла по лесу, кстати, тоже в красной шапке, и повстречала волка. Про корзину с пирожками история умалчивает, но через девять месяцев родился маленький полукровка, которого в честь отца назвали Адольфом. Правда роды молодая мамаша не пережила, оставив сына на попечение своей матери Ядвиги Курцвайль, местной ведуньи. Маленький Ади рос в лесу и горя не знал. Лет с пяти он начал оборачиваться и носиться по окрестностям в свое удовольствие. Любимая бабуля ему строго на строго запретила соваться на хутор возле реки. Люди там жили неплохие, но при виде молодого волка хочешь, не хочешь, а основной инстинкт сработает и народ хватанет кто вилы, а кто и топор. И останутся от нашего волчика только рожки да ножки. Грозным предупреждениям Ади внял. Мальчиком он рос неглупым, предпочитая наблюдать за окружающими и делать свои выводы, а потом уже вступать с ними в какие-либо отношения. Поэтому любимым занятием у молодого волка стало подглядывание за жизнью крестьян на хуторе. Сначала его очень интересовало, чем таким интересным заняты мальчишки на реке, во что они играют и против кого пытаются понарошку воевать. Очень хотелось к ним присоединится, что он как-то и сделал, правда, в человеческом виде. Мальчишки его не приняли, жестоко поколотив, за то, что он вмешался в их игру. Обиженный оборотень убрался восвояси не солоно хлебавши и зарекся соваться на хутор. Но хватило его не на долго, и уже недели через две он опять занял свой стратегический пост в ближайших кустах малины.
Ади старался быть аккуратным, но все-таки его несколько раз засекли в волчьей ипостаси и по хутору поползли шепотки о том, что в местном лесу завелись волки. Крестьяне даже несколько раз устраивали охоту, но естественно ничего у них не получилось. Шли годы, Ади стал осторожнее, но его все так же манило село, только теперь его уже не интересовала местная пацанва. Намного занимательнее и волнительнее было наблюдать за молодыми девушками, как раз входящими в брачный возраст, особенно когда они купались в реке. Вот тут его застукали во второй раз, устроив полномасштабную охоту. Опять не нашли. Правда, от бабули он получил за собственную неаккуратность по первое число, но на хутор таскаться не прекратил, тем более что после его последней эскапады там недели через две появилась симпатичная молодая девушка с бабушкой преклонного возраста. Поселились они на выселках в пустующем доме очень быстро его, восстановив и обустроив. Наблюдать за девушкой было одно удовольствие, тем более что дома она не сидела, а все время фланировала в своей любимой красной шапочке между хутором и выселками с корзиной одуряюще пахнущих пирожков с мясом. Вот на это запах, да еще на внешность симпатичной девицы Ади и повелся, выйдя из-за кустов с намерениями познакомиться. Познакомился, все было хорошо, его даже пирожками накормили. Правда, вкус ну них был специфическим, отдающим грибами, как потом оказалось галлюциногенными. Через полчаса оборотень был в полном неадеквате перекидываясь перед новой знакомой то в звериную, то в человечью форму. Естественным итогом было то, что бедного оборотня скрутила подоспевшая бабушка Красной шапочки, и спокойно взвалив его на плече, отволокла в подвал собственного дома. Оказывается Красная шапочка и ее бабушка были известными охотницами на оборотней. На черном рынке Тридевятого царства очень ценились внутренности оборотня, волосы, зубы, используемые магами для составления магических декоктов. В застенках у Красной шапочки Ади просидел долгие три дня на хлебе и воде в серебряных цепях и, улучив момент, когда бабушки Красной шапочки не было дома, освободился и удрал, приласкав нежное создание в ярком аксессуаре пару раз по голове, дабы неповадно было. Вот на пути домой, отдыхающим в ближайших кустах мы его и нашли.
— Дааа, вот так история, — сказала Алена и утерла кулачком скупую женскую слезу.
— А чего ты с нами так разоткровенничался? — удивилась я.
— А феи оборотням вреда не причинят, — сказал он самоуверенно.
— Откель инфа? — удивилась я.
— От бабули, — он гордо задрал нос.
— А хто у нас бабуля? — не отставала я.
— Ведьма местная, Ягой кличут, — сказал он приосанившись.
— Так ты внук Яги! — взвыла я. — Ой, как это мы удачно попали! К бабуле отведешь? А мы заодно присмотрим, чтобы ты нормально добрался до нее, без приключений.
— А куда я денусь, — тяжело вздохнул он, незаметно подъедая последний пирожок.
— Ты уже идти можешь? — полюбопытствовала я.
— Да, пойдемте, — он несколько тяжеловато поднялся и повел нас вглубь леса.
Шли мы по лесу недолго, уже через полчаса вышли на довольно симпатичную поляну, посреди которой стояло интересное строение на страусинных ножках. Как потом оказалось, это была последняя разработка Кощея, который побывав в иномирье, задался вопросом создания умного дома магическим путем. Так чтобы и свет сам зажигался, и вода лилась из крана по мановению руки, и музыка играла, если очень хочется, да и чтобы домик сам мог передвигаться туда, куда хозяин укажет. Но что-то у него не задалось. Кощей пробовал такие дома выращивать, взяв за основу страусинное яйцо, чтобы значица домик был побольше, но видимо что-то намудрил, так как вместо умного строения получил вредную избушку со скверным характером. Из заданных параметров были только страусинные ноги да свет, который включался тогда, когда хотелось именно домику, а не хозяину. Кощей плюнул на неудавшийся эксперимент, да и подарил это чудо магической мысли Ядвиге на день рождения. А домик той понравился. Баба Яга быстро нашла с ним общий язык, уговорив включать освещение исключительно в нужных случаях, да еще и задействовать сигнализацию по типу крика баньши, когда охраняемый периметр поляны пересекали чужие.
Но был в доме один недостаток, о котором не знали не только его разработчик, но и баба Яга — страусинные инстинкты. При опасности, даже кажущейся, дом то и дело норовил уронить голову в песок, да поглубже. Почему он испугался нас с Аленой, одному богу известно, но заорав благим матом на всю ивановскую, развернулся к нам задом и постарался спрятать голову в песок. Песка не наблюдалось, за домом земля была похожа на камень. Как следствие, от удара о землю у бедолаги крышу снесло начисто, в самом доме раздался оглушающий грохот, а за ним отборный мат, да такой, что уши в трубочку сворачивались. Ругались минут десять. Мы с Аленой замерли в немом благоговении, стараясь запомнить особенно удачные пассажи, а вот Ади стоял смурной, хорошо зная, что за этим последует. Как он и думал, итогом невероятного монолога было появление встрепанной бабули, со съехавшим набекрень платком и фартуком, усыпанным мукой.