Яга остановилась перед входом в помещение, тяжело вздохнула и у нее по телу стали расползаться странные татуировки, чем-то похожие на те, которые делали заключенные на рудниках. По крайней мере, церковь с четырьмя куполами там точно присутствовала. Яга взлохматила идеальную шевелюру, придала личику самое наглое выражение и вплыла в комнату вихляющей походкой от бедра, постукивая по руке хлыстом. Мы с Аленой волоклись в кильватере, пытаясь воспроизвести поведение Яги, но такой достоверности так и не добились.
— А это еще шо за явление Христа народу? — возмутилась Василиса. — Новенькие что ли? И почему в таком виде?
Василиса окинула с ног до головы нашу разношерстную толпу и скривилась, явно не одобряя наш внешний вид.
— Так, дамочки! Слушай сюда! — рыкнула она в нашу сторону. — Главная здесь я. С этой минуты я для вас царь и бог в одном лице, а также мать и отец родной. Слушаться меня беспрекословно! Шаг влево, шаг вправо, прыжок на месте приравниваются к побегу и караются плетьми!
— Владимирский централ — ветер северный
Этапом из Твери — зла немеренно.
Лежит на сердце тяжкий груз
Владимирский централ — ветер северный
Когда я банковал — жизнь разменена
Но не «очко» обычно губит.
А к одиннадцати туз.
— Пропела Яга хриплым, прокуренным голосом, обходя замершую в недоумении Василису.
— Ну, шо? Сарделька! Сосиска! Редиска! Навуходоносор! Петух Гамбургский! Пасть порву, моргалы выколю! — продолжала разоряться Яга, изображая из себя бывалого зека и демонстрируя окружающим распальцовку. Под конец она даже попыталась порвать латексный корсет на груди. Правда, силенок не хватило и Ядвига сделала вид, что эти судорожные движения в области груди исключительно по плану, этакий местный фольклор родом из серебряных рудников.
— Ты это чего? — проблеяла Василиса, а когда увидела нехилую такую козу из когтистых пальцев ведьмы, тянущихся в сторону ее широко распахнутых глазюк, взвыла дурным голосом. — Помогите! Хулюганы зрения лишают!
— Порезать бы вас всех, да возиться неохота, — отмахнулась Яга, усаживаясь на самый удобный диванчик, скрестив ноги по-турецки и опустив руки согнутые в локтях на колени. В комнате стояла гробовая тишина. Маршировавшие до этого гаремные жительницы замерли в прострации, кто-то даже с поднятой во время ходьбы ногой, с привязанной к ней соломой. Некоторое время никто не мог вымолвить и слова.
— Кушать подано, садитесь жрать пожалуйста! — решила я подыграть Яге и ухватив огромный поднос со сластями и фруктами поднесла ей его с низким поклоном.
— Я и так сижу! Тьху, на тебя, присела! А на рудниках сейчас ужин… макароны, — сказала она со вздохом, мечтательно закатив глаза, потом посмотрела на блюдо и долго ковыряясь, наконец выбрала персик посочнее.
— Это же сама доцент, — шепнула я опешившей Василисе. — Знаешь, какая у нее репутация на рудниках? Мама не горюй! Кланяйся и проси прощения! Давай, а то живой ты из этой комнаты не выйдешь!
Яга в это время с независимым видом сидела на диванчике и кончиком хлыста чистила безупречные ногти.
— Давай, — подтолкнула я опешившую девицу в сторону Яги.
— Ты это, — замялась она, — прости, ошибочка вышла.
Яга на это не сказала ни слова, только величественно кивнула головой. Через какое-то время, молчание, повисшее в комнате, стало оглушающим. Яга, как истинный мастер держала паузу, чтобы народ по максимально проникся моментом.
— Значит так, — Яга встала с насиженного места и прошлась перед так и не распавшимся строем растерянных красоток. — Смена власти в отдельно взятом гареме, как вы понимаете, успешно состоялась. А Вы, Василиса, можете продолжать. У Вас очень правильный подход к делу воспитания подрастающего поколения.
Последняя фраза явно разрядила обстановку. Василиса польщено заулыбалась, и тут же смутившись своей реакции, прикрикнула на расслабившихся див, с огромным интересом следящих за «битвой титанов».
Время до вечера промелькнуло как-то быстро, Василиса муштровала девиц, мы сидели на диванчике. Яга с Аленой наслаждались спелым виноградом, сладким рахат-лукумом и медовой пахлавой, усыпанной орешками.
— Так, я больше не могу, — простонала я, глядя голодными глазами на вкушающих подруг. Амулет, зараза такая, давал мне иллюзию человеческого тела, вот только я как была мелкой феей в кокошнике и с дрыном, так ею и оставалась. И попробовать предложенное не могла по определению. Так что приходилось корчить гордый вид и отворачиваться от предложенных служанками угощений.
— Терпи, тебя никто не просил влезать в эту авантюру, — раздраженно шикнула на меня Яга.
— Да ты что? — взвилась я. — А слово фейское кто давал? Ты что ли? Как я могу пустить ситуацию на самотек, если от этого зависит мое будущее.
— Ладно вам, — Алена примирительно погладила меня по руке. — Не ссорьтесь девочки. Тут и так вухов много.
— Это да, — я оглядела табун любопытствующих мамзелек, которые с удовольствием грели уши в нашу сторону.
— Пойдемте к нам? — предложила Алена.
— Нет, рано еще, нужно как-то Василису с собой забрать. Намного проще ее уболтать на побег, чем увозить силой, — глубокомысленно шепнула Яга, отпивая из бокала вина.
Но нашим планам не суждено было сбыться. В комнату на всех парах влетел главный евнух, распространяя вокруг себя едкий запах аммиака.
— Так девочки построились, — пискнул он в нашу сторону и хлопнул в пухлые ладоши. — Светоч наших очей, решил почтить вас визитом.
После этой реплики в помещение вплыл небольшой пузатый дедок, разодетый в парчу и шелка, с намотанной на плюгавой голове чалмой. Сосисочные пальчики были унизаны огромными перстнями, на груди болтались несколько золотых цепей, на той же чалме красовалась огромная брошь. В общем, ювелирная лавка на выезде. От блеска этого пидстаркуватого вьюноши рябило в глазах, и начинала болеть голова. А ведь он еще и рта не раскрыл. Дядечка целенаправленно процокал по мраморному полу мимо строя замерших прелестниц прямо в сторону тоскливо глядящей перед собой Василисы. Это же надо, а у нас оказывается комплексы, тапки-то на каблучочках сантиметров этак с пять, да еще и с металлическими набойками. Вот мне интересно, это сделано исключительно из тех соображений, чтобы о приближении султана Шахрияра знали все подданные? Неужели его так боятся? По виду и не скажешь, сплошное же благолепие на луноликом лице, прям хоть к ране прикладывай.
Дедок остановился напротив Василисы и с обожанием уставился на ее грудь, выступающую над кольчужным топом. Но его взгляд на ней задержался недолго. Рядом с Василисой стояла Яга, за ней я с любимым ирокезом, а потом Алена с ведром.
— А у нас пополнение однако, — сказал Шахрияр с придыханием, — и какое интересное.
Первой пристальному осмотру подверглась Яга, которая, не долго думая, скинула свою юбку и щелкнула хлыстом по полу прямо у самых ног повелителя гарема. Дедок непроизвольно подскочил на ровном месте и чуть не хлопнулся в обморок от избытка впечатлений.
— Покушение! — заверещал он прямо на ухо главному евнуху.
— Это не покушение, вашество, это эксклюзив! — не растерялся старый пройдоха, и загнул речь на полчаса все про ту же халву. Под конец Шахрияр чуть из штанов не выпрыгивал от нетерпения опробовать новую наложницу, но, слава богу, удержал себя в руках.
— А дальше? — султан уже с откровенным интересом стал разглядывать наши с Аленой фигуры. Я, не долго думая, улыбнулась, оголяя вампирьи клыки, которые успела наколдовать во время прочувствованной речи евнуха. Я как-то совсем не горела желанием скрасить сегодняшнюю ночь старому ловеласу. Как я и думала, он от меня отшатнулся и с надеждой уставился на Алену и ведро. Алена, перетянутая корсетом, после принятия на грудь подноса с фруктами и сладостями, еле дышала, доведя личный рекорд пучеглазости до максимума. То, что бедолага не смогла в себя затолкать, она решила припрятать на черный день в ведре. Видимо дни ожидались очень черные, потому как ведерко было под завязку набито всем без разбору, до чего смогла дотянуться наша любительница сладкого.
— А чего она умеет? — с любопытством спросил султан, разглядывая Аленины песочные часы.
— Сказки рассказывает, на ведре играет, поет, танцует, — с последним евнух явно погорячился. Алена себя несла по комнате с огромным трудом, она была как натянутая стрела в ожидании, когда же наконец на ней лопнет это пыточное сооружение. Первые поползновения уже были. При каждом вздохе корсет трещал, но пока держался.
— Ой, как интересно, и цвет у нее такой необычный и волосики беленькие, у меня еще такой наложницы не было. Пусть она мне сегодня сказочку на ночь расскажет, — умилился султан и облизнулся на ее верхние далеко не девяноста.
Алену сразу подхватили под белы, тьху, темны рученьки и поволокли в сторону купален, а нас разогнали по комнатам. Отсутствовала она где-то час, за который мы с Ягой чуть не поседели от переживаний. Василиса, добрая душа, еще подлила масло в огонь, обмолвившись о том, что султан частенько любит подглядывать за купанием новеньких наложниц.
— Что он там новое пытается найти? — спросила я с недоумением.
— Да ничего, — пожала она плечами, — мужик, одним словом, существо загадочное, его действия не поддаются объяснению элементарной женской логикой.
— Что делать будем? — не унималась я, мне было ужасно неловко, что из-за моей минутной слабости теперь отдуваться будет Алена.
— Ничего, — пожала плечами Яга, — от этого еще никто не умирал. Перетерпит.
— Что ты такое говоришь? Как перетерпит? У Алены еще никого не было! — рыкнула я.
— Тогда ей остается только одно, — задумчиво сказала Василиса.
— Что? — мы с Ягой это сказали в унисон.
— Заговорить его насмерть, ну или не так радикально, до сна. Он хочет сказочку? Вот пусть и рассказывает то о чем ее просят, авось пронесет. Других вариантов все равно нет.
— Хм, ладно, так и сделаем, все равно я на него повлиять не могу. Можно было бы его усыпить, но на султане столько амулетов, что никакие чары против него не подействуют, — вздохнула Яга. — А кстати, все хотела спросить, как ты в этот гарем попала.