— А Василиса у Вас останется или мы ее можем забрать с собой? — прервала я размышления князя.
— У меня, — его взгляд надолго задержался на ее груди.
— Милааааай! — взвыла она, прикрывая декольте от его раздевающего взгляда, того и гляди, мужик слюной пол закапает, главное чтобы она была не ядовитая, а то замаешься на ковер латки ставить. — Конечно, остаюсь! Мы с тобой по первости по лавкам пойдем! У меня белила и румяна на исходе, потом до ювелира, нужно же мне до свадьбы новый гарнитур прикупить. Потом вызовем портниху. Мне же носить нечего, вот совсем!
— Вась, мы же весь свой гардероб от Шахрияра привезли, — подыграла я ей, вспомнив скупость Мак-Каля, о которой по Тридевятому уже легенды ходят.
— Так то же не модньо! У приличном обчестве у таком не покажиссси! Прошлый сезон! Сейчас таки тряпки тока у лавках на распродажах. А я же усетаки будучая княжна! Мне по статусу положено кожный месяц по пять платьев, одному гарнитуру из золота и каменьев, личную карету, хфрейлин, и балы шоб блищать! — Васька закатила глаза и счастливо улыбнулась.
Мне было хорошо видно, как природная жадность князя борется в нем с желанием обладания юной дивой.
— А Вы плакать любите? — Васькины глаза фанатично загорелись. — Я таки очень! Особенно по вечерам. А ишо посуду бить! Энто так успокаюе! Грохнешь сервиз, лучше ежели хфарфоровый, он так бьетси! Ух! И на душе сразу лепота!
Последняя фраза его добила. Николас представил, как каждый месяц он расстается с энной сумой денег на новые платья, драгоценности и балы, и вместо благодарности его каждый день ждет вечерний плановый слезоразлив с битьем посуды!
— Забирайте ее, и чтоб ноги Вашей не было в Лисии уже к вечеру, — прошипел он.
— Никуся! — взвыла Васька белугой. — Я Ваша навеки! Как же так? А платишки? Я же уже заказала дюжину! Йих у дворец у вечере доставят!
Яга схватила Ваську за руку и с силой поволокла из кабинета, а наша разошедшаяся комедиантка продолжала толкать лозунги:
— Даешь кожной бабе по князю, колье из брюликов и карете с Тересийскими рысаками! Куды ты меня волокешь? Я же будучая княгиня! Совесть имей! — она стала в дверях в позу морской звезды, перегородив проход и вдохновенно продолжала нести чушь.
— Да сделайте уже что-нибудь! — рявкнул взбешенный князь.
— Сами же просили привезти, вот теперь и мучайтесь. Не все то золото, шо блищить! — буркнула я.
— ВООООН! — взревел князь. — Чтобы через минуту духу Вашего тут не было.
После громового рыка князя, рядом с нами незаметно образовались давешние охранники, которые чуть ли не за шкирку вытолкали нас из дворца. Слава богу, что яблоки были у Яги в кармане, а то остались бы мы без вознаграждения.
— Ну, шо, с князем разобрались, — счастливо улыбнулась Василиса, когда мы оказались дома.
— Ага, — Яся отвесила ей подзатыльник, — теперь черед Коши.
Глава 24
Убирались из Тересии мы с огромной скоростью. Вдруг князек передумает или сложит дважды два и поймет, что что-то в этой истории не так. Ну не может вменяемая девица (а о Василисе слава шла именно такая) вести себя так странно, вызывающе, демонстративно глупо, играя на публику. Нужно было просто сесть и немного подумать, чтобы прийти к правильному выводу. А Николас был не дурак, значит, погоня это только вопрос времени, либо вопрос желания. Мда, зачем-то же она ему нужна? Хотя чего я спрашиваю. У Николаса из наследников только дочь, девка, конечно, симпатичная, мечом помахать любит, но звезд с неба не хватает. А наследником мужеского полу он так и не обзавелся, да и как это сделать, будучи вдовцом? Разве что жениться. А Васька ему для этого дела подходит идеально: дочь сильного воина, сама не гнушается ратного дела, умна, красива, молода. Родословная опять же не из последних, они с батюшкой какие-то дальние родственники Дивногорского князя. Потомство от такой девы будет сильным, умным и красивым.
Мы за вечер долетели до границы Тересии, перелетели реку, которую прошлый раз штурмовали по дну и, приземлившись на другом берегу, решили несколько передохнуть. Уж очень последние недели выдались суматошными. Сил практически не осталось. А тут еще и последний рывок, который только предстояло совершить, забрав ребят у Коши и, наконец, обвенчав Аленку с Ромкой. Я прикинула, что на все, про все нужна будет еще неделя. Не можем же мы у Кощея застрять надолго. Потом венчание. Если кто-то опять заикнется о длительной подготовке к свадьбе — вот ей богу, отомщу! Превращу всех в жаб! И будет полный дворец венценосных земноводных. Жаба-царь, жаба-царица — оба пупырчатых красавца с коронами на голове, чтобы никто не ошибся ненароком. Ааа, еще оставлю им возможность членораздельно выражать своим мысли. Должен же язык пополняться новыми идиомами, а то, что они будут и в большом размере, сомневаться не приходилось. Царь, мужик крепкий, но если его довести, думаю, можно будет о себе услышать массу интересного. Как только Алена хочет жить с таким свекром — непонятно. А свекровь? Она же от Алены живого места не оставит, запилит претензиями: «не так сидишь, не так глядишь, не так лыбишься…»
— Ален, — не утерпела я и пристала к подопечной, которая уже практически скатилась в сладкий сон.
— Чего? — зевнула она и повернулась ко мне лицом.
— Аленушка, ну нашо тебе отот прынц? — я посмотрела на нее с сомнением, демонстрируя ей полное недовольство сложившейся ситуацией.
— Люблю, — буркнула она.
— А ты понимаешь, что к твоему Ромке в комплекте идет его братец-балбес и родители-садисты? — не утерпела я и все же высказала ей то, что меня больше всего беспокоило.
— Понимаю, и шо? — никакого волнения, похоже нервы у нее железные или все же каждый из нас подразумевает что-то свое.
— Мать, — я уселась рядом с ней на подушку, но так чтобы ей было удобно на меня смотреть. — Вот подумай, любовь твоего Ромочки — это очень хорошо. Но что ты будешь делать, когда в ваши отношения начнут совать свой нос родственники?
— Объясни, — Алена села на кровати, закутав ноги одеялом, и сложила руки на груди.
— Вот представь, поссорилась ты с ним. Даже не так, просто поспорила, а в ваш спор тут же встряла твоя свекровь, приняв сторону твоего мужа. Ты обиделась, и то, что могло закончиться так и не начавшись, перерастает в полноценную, долгоиграющую ссору. И вот так постоянно, только действующие лица меняются.
— Фиалка, — вздохнула она. — Ты думаешь, шо сказала мене шото новое? Так у нас у селе у кожной семье такое. Свекруха еще може и молодуху и за косу по хате оттаскать. И ничо, живы пока, дитяток рожаем, с мужем у ладе жить пытаемся. Я до такого готовая. У дворце меня хочь за космы тягать не будуть.
— Ой, Алена, боюсь я за тебя, — вздохнула я. — Мне же не просто тебя с рук сбыть хочется, я хочу, чтобы Ваша жизнь была счастливой. Чтобы ты Ромке деток нарожала, чтобы дворец стал для тебя родным домом, а не тюрьмой. Только я слишком хорошо знаю их нравы, в глаза улыбаются, говорят комплименты, льстят, а за спиной чуть ли не плюются, и чуть что готовы сожрать и не подавится.
— Ох, Фиалка, а ты думаешь у селе не так? Не тоже самое. Люди усюду одинаковые. Токо у дворце лаються культурньо, а у селе от души и як на душу придется. Потаскають друг друга за космы, треснет муж жену от большой любви вожжами поперек спины, для вразумления и усе довольны. Муж, шо жену у строгости держит, жена, шо стукнув тока один раз, а не как Палашку у том годе муж до смерти забив. Свекруха, шо у детей не хуже чем у соседей. А ты говоришь дворец, — она только махнула рукой. — Шо они мене сделают? Гадость скажуть? Ну, так я плюну и разотру, могу плюнуть промеж глаз.
— Нда, — после Аленкиной отповеди было как-то муторно. — Что-то я совсем забыла о реалиях сельской жизни.
— Не парься, — отмахнулась она, — усе будет пучком, сдюжаю я оту жизню во дворце. Выучусь, энтикет ихний сдюжу. Горшки не боги обжигають.
— Но все же Роме твоему нужно устроить небольшое испытание. А то, что это такое, он себе там у гробу прохлаждается, а ты тут маешься. Где справедливость? И потом, было бы неплохо понять, насколько он сильно тебя любит.
— Эй, ты чего это удумала? — взвилась Алена.
— Уймись, — отмахнулась я от нее. — Для тебя же, дуры, стараюсь. Нужно понимать, что ждет тебя дальше, насколько глубоки его чувства, будет он слушать наветы или свое сердце.
— И как ты энто проверишь? — с сомнением спросила она.
— Просто, — я пакостливо улыбнулась, — слушай сюда…
Утро выдалось чудесным. Возле реки радостно квакали лягушки. Туман, до этого стелившийся по низине — рассеялся. Солнышко умыло ласковыми лучами прибрежный перелесок, высушив росу на траве и листьях. День обещал быть ярким, солнечным. Продрав глаза, лежа на мягкой подушке, хотелось потянуться, чувствуя напряжение каждой мышцы. А потом, свернувшись калачиком, смотреть в окно, любуясь яркими летними красками. И самое главное, никуда не бежать, не торопиться, зная, что времени еще вагон, и я все успею. Какое же это счастье, позволять себе время о времени вот такой вот незамысловатый отдых. Нет, конечно, последние месяцы были замечательными. Никогда так еще не развлекалась — на всю катушку, так чтобы все сотрясалось от моей буйной фантазии, менялись судьбы, да и что уж греха таить и история тоже. Никогда не думала, что у меня получится, да еще и вот так. Скоро вся эта бодяга закончится, я получу диплом и что дальше? Даже не знаю, может, поселюсь в каком-нибудь мирке, может, вернусь сюда, к Яге под бок. Уж очень мне Тридевятое царство пришлось по душе. Да оно слегка безалаберное, но такое родное, уютное, свое, что никуда отсюда не хочется уезжать. Тут даже злодеи какие-то добрые. Да и какие это злодеи? Вот возьмем Кошу, Кощея тобишь: увлекающаяся натура, ученый от бога, экспериментатор хр… кхм… Ну ладно, не суть. Одни его коровы с коноплей чего стоят. А мутировавший дракон? Тоже вполне себе нормальный мужик, не дурак выпить, правда если закусывает, то не меньше чем коровой, а если уж пьет, то бочонок. Ни тебе черного властелина, ни каких других злодеев. А народ тут какой? Неискушенный. Царство непуганых идиот…, кхм, вот опять во мне циник проснулся. Короче есть, где развернуться фейской душе, отягощенной коммерческой жилкой.