— Яга, — заголосили под окнами. — Чагой-то ты опять у меня остановилася? Али чего случилося?
— Михалыч, — рыкнула Яга, выходя на крыльцо, — вот чего ты разорался? Весь дом мне перебудишь. Проездом мы, проездом. Не нервничай так.
Я от любопытства высунулась в окно, желая рассмотреть, что же там происходит. Михалыч стоял возле порога, заменив хвост вполне приличными ногами, и с вполне определенным интересом разглядывал помолодевшую Ягу.
— Ясечка, — муркнул водяной. — Яка ты гарна стала, прям глаз не отвесть. А ты долго у нас отдыхать будешь? Може вечерком прогуляимси? Я тебе тут усе подробно расскажу и покажу. Глянь каки кусты рядом, закачаисси!
И смотрит на нее как кот на сметану, разве что еще призывно губья свои раскатанные не облизывает.
— Михалыч, это ты сейчас к чему про кусты? — Яга угрожающе сдвинула соболиные бровки.
— Ну, энто, — и плотоядно приласкал ее фигуру горящим взглядом.
— Шо энто? — стала наступать на него наша омолодившаяся старушка.
— Почковаться, — выдохнул он и мечтательно закатил глазки, — а потом икру метать!
— Слушай сюда, икрометный ты мой почкователь. Повторять не буду. По кустам тягай своих русалок, а в мою сторону даже не смотри, а то жизнь жаба покажется тебе райской песней, по сравнению с тем, что я могу тебе организовать. Понятно?
У бедного ухажера от обиды вытянулось лицо. Он тут, можно сказать, со всем уважением, а она… А… Не оценила. Он еще некоторое время помялся возле входа, глядя в спину удаляющейся Яге, а потом, тяжело вздохнув, поплелся по берегу звать в кусты кого посговорчивее. Ну, эту ведьму, красива зараза, но что ей взбредет в голову в следующий раз одному богу известно.
А мы тем временем собрались на кухне возле уставленного свежими блинами, плошками с вареньем, медом и сметаной стола. Ребята уписывали за обе щеки, время, от времени запивая очередной блин травяным отваром, сдобренным медом. Я только завистливо облизывалась, ковыряясь в свежесорванной ромашке. Пыльцы там было более чем достаточно, но как-то не хотелось.
— Фиалка, ты чагой-то така хмура? Не выспалася? — всполошилась сердобольная Алена.
— Нет, все нормально, — отмахнулась я извазюканной в пыльце рукой. Ложек для пыльцы еще никто не придумал и вот приходится так ковыряться, зарываясь в цветок не только рукой, но и носом, а иногда и всем корпусом.
— Да? Ну ладно, — пожала она плечами.
— Что дальше делать то будем? — не утерпела любопытная Василиса.
— К Коше поедем, — вздохнула Яга. Взгляд у нее был задумчивым, направленным в себя.
— Это к Кощею что ли? А зачем? — вот же неугомонная, все ей знать нужно. Пришлось рассказывать.
— Ясь, а мы полетим или поедем? — задалась я насущным вопросом.
— Полетим, — отмахнулась она. — Буду я еще через это стадо второй раз пробираться. И потом, там у него специально для Горыныча в защите воздушный коридор. А чем из нашего домика не дракон?
— Ладно, как скажешь, — пожала я плечами. Было видно, что и ей хочется побыстрее закончить со старым ловеласом. Вот интересно, а чем она дальше займется? Но сейчас спрашивать об этом не буду. Потом, как-нибудь спрошу, а может и сама все расскажет.
— И когда стартуем? — спросил Ади, прожевав последний кусочек.
— Да вот доедим и вперед. Лететь тут всего ничего, за час управимся, это не то, что мы сюда своим ходом добирались, — встрепенулась Яга и, развернувшись, направилась в рубку управления.
Через минут двадцать там собрались все. Алена изнывала от нетерпения, Ваське было любопытно, Ади пришел за компанию, Яга рулила, а я ее страховала. До замка мы и правда, добрались очень быстро, еще бы попутный ветер, который организовала Яся, нам очень помог. В воздушный коридор вписались очень аккуратно, правда, опять пришлось называть пароль спикировавшей на нас стае ворон. Не то чтобы мы их не могли разогнать и спокойно приземлиться. Но это же использование силы, а ее нужно беречь. А то мало ли что. Вороны нас сопровождали до самого момента приземления по средине двора, а потом, убедившись, что все благополучно взмыли вверх и оккупировали соседний дуб. И что Горыныч каждый раз проходит вот такой фейс-контроль? Жуть, вот честно жаль дракончика.
— Ясяяяя, — вереща и подвывая во двор, выскочил Кощей. — Ты привезла?
И столько в этом вопросе было надежды, ожидания пополам с благоговением, что мы всей компанией разулыбались. Ну, не получалось злиться на этого старого проходимца.
— А то! — она гордо подбоченилась на крыльце.
— Ух ты! — только и выдохнул Кощей, судорожно скомкав старую тельняшку в районе груди и оголив татуированный животик. — Красотаааа!
— Хм, ну да, — Яга манерно поправила прическу и улыбнулась.
— Яблочки давай, — и протягивает трясущиеся конечности в ее сторону.
— Ты меня за кого принимаешь? — Яга подняла ухоженную бровку и посмотрела на него как на идиота. — Сперва деньги, потом стулья. А то знаю тебя, сожрешь яблоки и скажешь, что ничего не видел и не знаешь. А оно нам таки надо?
— Ясечка, девочка, да ты шо? Да ни в жизть, вот мамой клянусь, — заюлил Кощей. — Ты же таки знаешь, я не стану капельку брехать за просто так.
— Таки да! — кивнула она, делая вид, что поверила ему, а потом, состроив страшную рожицу, рыкнула на хитрож… старикана. — Ты серьезно имеешь думать шо я немножко больная? Та шоб ты подавился, как говоришь глупостей! Ты последний кому я поверю!
— Яся, не говори мне злых слов, Яся! — картинно схватился за голову Кощей.
— Коша, паршивец, та шоб ты лопнул! — было видно, что ей надоело с ним пререкаться, но уступать, Яга была не намеренна, хорошо зная своего визави. — Можешь сколько угодно пачкать свою репутацию, но не смей иметь меня за дуру! Веди нас уже таки к ребятам, будем их размораживать!
— Хорошо, пойдем, — только и вздохнул старый пройдоха, взлохматив и так стоящую дыбом седую шевелюру.
И мы всем кагалом потянулись за Кощеем. В этот раз до гробов он нас вел какой-то другой дорогой. Добирались мы не полчаса, а всего минут десять. И вот зачем нужно было прошлый раз цирк устраивать? Мог бы все быстро показать, рассказать, обозначив свои желания. Так нет же, подавай ему театральные эффекты!
Парни, как и прошлый раз, болтались в гробах, тихо посапывая, возле них суетились давешние гномы, измеряя параметры, которые время от времени менялись на электронно-магическом табло. При всей Кошиной безалаберности, он все-таки гений. Это же нужно было до такого додуматься!
— Таки чего ждем? Этот гоп-водевиль начинает делать мне нервы, — рыкнула Яга в сторону Кощея, поигрывая яблочками, которые держала в руке.
— Щаззз, звезда моя! Шо ты кипешь поднимаешь на пол царства, — отмахнулся он от Яги, а потом, обернувшись к гномам, величественно изрек. — Распаковать!
Гномики засуетились возле гробов, нажимая на какие-то кнопочки, с шипением отъехали крышки, но парни как спали, так и продолжили дрыхнуть совершено, не реагируя на похлопывание по щекам, крики прямо в ухо и обливание водой.
— Коша, старый ты поц! Оте гробы давно гавкнулись, а ты и не заметил. Гембель[8] проворонил! — взвилась Яга.
— Ясечка, — заюлил он. — Ми хочим Вас заверить со страшной силой, шо энто не гембель, а так гембелек, мелкий такой. И не кидай до меня горбатых слов! — последнюю фразу он попытался рыкнуть, но, подпустив петуха в голос, тихо скис.
— Наверно тебе пора лежать и тихо делать вид, шо ми тебя в упор не видим. Шоб через пять минут расколдовал! А не то… — что «не то» догадаться было не сложно. Ягу прямо трясло от осознания, что от безалаберности одного старого интригана вот именно сейчас вся история может просто так и не закончится.
Что Коша только не делал: он скакал вокруг гробов с бубном, убеждая нас, что таким «трансцендентальным» способом сможет заставить их восстать из гроба. Не получилось. Потом он почему-то решил применить к ним вампирью терапию, окропив братцев свежей кровушкой. Бедолаги не повелись, только слегонца поморщились, перевернулись на другой бок и продолжили дрыхнуть дальше. Волшебная палочка не помогла, потом пришел черед щекотки. Прынцы тихо вереща во сне, и посмеиваясь, продолжали давить подушки. Коша уже чуть ли не плакал от бессилия. Он устало плюхнулся у подножья гробов и тоскливо подпер голову рукой.
— Ясь, я ужо не знаю шо делать, — жалобно сказал он. — Сама же усе видела, ничего не помагаить!
— Есть способ, — сказала я тихо, но в наступившей тишине, мой голос был подобен грому.
— Какой? — выдохнула Алена и уставилась на меня во все глаза, а так как я сидела у нее на плече, то бедолага чуть не заработала косоглазие.
— Старый как мир, — пожала я плечами.
— Ну, не томи, — не успокаивалась моя косоглазка.
— Поцелуй, — как само собой разумеющееся сказала я.
Алена рванула к гробам, да так, что я свалилась с ее плеча, и, нависнув над одним из молодых людей, тут же чмокнула его в щечку. Ничего не произошло. И Алена растерянно посмотрела на меня.
— Да не в щеку, — поморщилась я. — По взрослому, в губы.
— З языком? — заворожено выдохнула она.
— Можешь, если отожмешь ему челюсть! — покровительственно разрешила я, а потом, задумавшись, все же решила уточнить. — Только осторожно, не сломай ему там ничего, когда за дело примешься.
Алена тяжело вздохнула и, перекрестившись, нависла над гробом. Что она там творила и использовала ли в процессе язык, было непонятно. Но эффект был незамедлительный. Ее обняли и, не отрываясь от процесса, уволокли в гроб. Потом подмяли под себя и хрипло выдохнув, начали раздевать нашу красу.
— Подействовало, — заворожено сказала Яга, а потом, очнувшись, закрыла рукой глаза Ади и Василисе. — Детям до шестнадцати…
— Ясь, какое до шестнадцати, — сказала я, наблюдая за процессом. — Ты и, правда, думаешь, что они полные чайники в этом вопросе?
— Все равно это как-то нехорошо, подглядывать за влюбленными, — а сама продолжала, не отрываясь, смотреть на представление.