— Ну, вот мы с тобой и прибыли, — коротко объяснил Алан. — Это Пуэбло-дель-Рио — Город-на-Реке.
ГЛАВА ПЯТАЯСТЭРДИ
Под крылом самолёта проплывали горы, купающиеся в море белых туч. Острые пики прокусывали облачное одеяло могучими чёрными клыками, подставляя солнцу свои облитые серебром ледников вершины, и лёд казался запёкшейся белой кровью насквозь пробитых ими облаков.
Начальнику службы безопасности Головного Центра было не до поэтических изысков: погружённый в размышления, он лишь изредка бросал рассеянный взгляд в иллюминатор. Джейк Блад напряжённо думал — наступало время принятия решения. Приближалась точка возврата — пилотский термин, обозначающий ту точку маршрута, в которой топлива ещё хватит для возвращения назад (если нет уверенности в успехе дальнейшего полёта). Нет, Блад отнюдь не беспокоился о благополучном исходе спецрейса — его обслуживали лётчики высочайшей квалификации, а личный самолёт хайерлинга первого ранга был проверен до последней заклёпки. Точка возврата, о которой размышлял Джейк, лежала отнюдь не в географической плоскости.
«Об отступлении не может быть и речи — это решено, — думал он. — Но вот пора ли сбросить маску дисциплинированного хайерлинга, почтительно смотрящего в рот мессиру в ожидании его очередных мудрых откровений, и нанести удар? Или ещё подождать? Всё ли подготовлено и не упустил ли я из виду какой-то незначительный на первый взгляд фактор, который может оказаться решающим?
Генералитет на моей стороне — им до чёртиков надоело главенство торговцев. Военным до зуда в ладонях хочется выдернуть наконец из ножен заскучавшие мечи и показать всем, кто в доме хозяин. Контроль над всеми отрядами солдат-клонов, дислоцированными на тайных базах и в подземельях периферийных Центров, тоже у меня. Силовые структуры и государство — декорация для обывателей, тупо верящих в «демократические ценности», — с этим проблем не будет. Внешняя обстановка — у всех на этой планете свои хлопоты, им будет не до наших «внутренних разборок». А когда враждебные друзья — или дружелюбные враги — поймут, что происходит, будет уже поздно. Кто остался? Остался сам Арчибальд Эссенс и… люди-индиго: те из них, которых можно считать самостоятельной силой».
Поведение мессира беспокоило Блада. Кто-кто, а уж Джейк прекрасно знал, что Мумия Арчи (с некоторых пор это прозвище прижилось) опаснее любого из генералов, пусть даже командующих ракетными частями или космическими силами, и стоит всех Правителей вместе взятых. Почему Эссенс не противился — во всяком случае, открыто, — концентрации в руках начальника службы безопасности реальных сил и возможностей, способных не то что изменить, но и перевернуть «статус кво»? Что за этим кроется? Блад кожей ощущал — что-то здесь не так: старый шулер Арчи наверняка припрятал пару козырных тузов в рукаве…
Блад бросил короткий взгляд на помощницу, сидевшую у противоположной стенки салона возле дисплея компьютера, и через пару секунд девушка поставила перед боссом стакан с виски. «Хороша, — подумал Джейк, взбадривая мозг глотком алкоголя. — И в постели не уступает Стэрди… Одно из неоспоримым преимуществ властителей — это возможность иметь гарем. Женщины — это цветы, украшающие власть, и сладкий приз победителя. Но победы ещё надо добиться».
Последним неизвестным в уравнении оставались индиго — точнее, неизвестных было несколько. Воспитанники Приютов пока не порадовали Попечителей чем-то из ряда вон выходящим — сырой материал. Возможно, через несколько лет из них и будет какой-то толк, но в настоящее время Блад не видел ничего, что могло быть использовано с пользой для дела. Если среди детей-индиго и были ценные уникумы, то их ещё растить и растить. К тому же Джейка раздражала независимость этих детей и необходимость обращаться с ними крайне осторожно. То ли дело штампы: приказал — и вперёд!
Жаль, что не удалось разыскать мальчишку-беглеца — он как в воду канул. А ведь этот Хайк мог бы быть полезным: подчинение других людей своей воле и пирокинез — это уже немало. И та девчонка, Мэй (Джейк помнил её лицо — память у него была великолепной), — её тоже пока не нашли. Если верить тому, что сообщили из Приюта-семнадцать незадолго до той злополучной атаки «ночных призраков», эта девчонка сможет заменить чуть ли не всю систему ПВО. Сбивать самолёты мыслью — ничего себе ребёнок!
А «призраки» явно противодействуют Попечителям. Некое противодействие проекту «Индиго» отмечалось и раньше, но было неясно, кто за всем этим стоит. Теперь, после нападения на Приют, одним неизвестным стало меньше, хотя вопросы остались. Кто они, эти «призраки», сколько их, каковы пределы их возможностей? И главное — их цели? И почему они атаковали в открытую? Сеть Приютов существует давно, и ни разу ничего подобного не случалось. Значит, на то была причина, и причина серьёзная. Неужели… Неужели причиной послужила Мэй — точнее, то, что она сделала за сутки до атаки?
Джейк вдруг вспомнил женщину со змеёй — «ночную ведьму» с единственной удачной фотографии. «Интересно, а какова она в постели? Несвоевременная мысль — что-то меня разволокло…». Он снова взглянул на помощницу, прикидывая, не позвать ли её на четверть часа в спальню, расположенную в хвостовой части самолёта, однако передумал — не время, — сделал ещё глоток и вернулся к своим размышлениям. Девушка не поняла взгляд Блада и некоторое время смотрела на него вопросительно, ожидая распоряжений, а затем вернулась к экрану компьютера.
Индиго-повстанцы, как их окрестили, были не единственными самостоятельными «новыми людьми» на планете — теперь это выяснилось окончательно. Начальник службы безопасности Головного Центра Правителей Джейк Блад располагал точной информацией о неформальных объединениях индиго в разных странах. Он знал о небольших европейских группах, о русских — Ищущих Ответы, о гнезде «новых людей» в Колумбии. А теперь Блад знал и о тибетцах — Созерцателях, и знал (пусть даже приблизительно) и их доктрину.
…К неудовольствию Эссенса, провести подготовку операции в Тибете «в самые сжатые сроки» с тем, чтобы тут же отправиться в Южную Америку, Бладу не удалось.
Операция забуксовала. Орбитальное слежение не выявило ровным счётом ничего, что заслуживало бы хоть какого-то внимания. Горы, уединённые монастыри с бритоголовыми монахами, пещеры — картина та же, что и сотни лет назад. Но что-то там явно происходило — аппаратура, насколько она способна была сделать это с большого расстояния, отмечала слабенькие всплески ментальной активности. И — пещеры: под их своды орбитальные глаза проникнуть не могли.
Прямое проникновение также провалилось — несколько опытнейших агентов Центра, признанных специалистов своего дела, как в воду канули. До Тибета они добирались — подтверждения от них приходили, — но затем связь бесповоротно обрывалась. И тогда Блад решил сам отправиться в Гималаи. Хайерлинг не боялся риска, наоборот — беснующийся в крови адреналин был для него своеобразным наркотиком, придававшим жизни особый вкус и остроту.
Против ожидания, китайские власти не чинили ни малейших препятствий «эзотерико-этнографической экспедиции», хотя китайские спецслужбы были прекрасно осведомлены о том, кто именно организует эту «экспедицию». И это обстоятельство сразу насторожило Джейка — если тебе не мешают, значит, наверняка уверены — ты непременно свернёшь себе шею без дополнительных усилий со стороны силовых структур. Однако и по прибытии на место экспедиция не встретила никаких затруднений, не говоря уже об опасностях.
А через три дня, когда группа углубилась в сердце гор, и Блад прикидывал, куда лучше двинуться, в лагере появились два человека. «Тебя хотят видеть, гость, — коротко объяснили они. — Тебя одного». Намётанным глазом Джейк тут же распознал в пришельцах взрослых индиго и без колебаний принял приглашение — он понимал, что самостоятельно экспедиция будет блуждать по этим горам месяцами, но так ничего и не найдёт.
…Полумрак пещерного храма — чем было это место на самом деле, Блад не знал, — дышал спокойной и уверенной в себе силой — силой, абсолютно равнодушной к тревогам и заботам внешнего мира. Не мог Джейк и понять, где именно расположена эта пещера, — миниатюрный электронный ориентатор, который Блад предусмотрительно захватил с собой, высвечивал полную чушь. Если верить его показаниям, начальник службы безопасности Головного Центра пребывал в данный момент где-то в Антарктиде, что не укладывалось ни в какие логические рамки.
— Здравствуй, — прозвучал негромкий голос, и Джейк увидел тщедушную фигуру в тогоподобном коричневом одеянии. Тлеющие ароматические палочки не давали света, но свечей здесь хватало, и Блад смог различить черты лица своего собеседника.
Перед ним был глубокий старик, но какой старик! Если Арчибальд Эссенс производил впечатление злобной мумии, одержимой навязчивой идеей, то этот темнолицый старик походил на ожившую статую Будды — на бога, стоящего вне понятий добра и зла.
— Садись, гость, — всё так же негромко произнёс старик. — Мы будем говорить.
Блад опустился на устилавшие каменный пол циновки — странно, тёплые! — а старик продолжал тем же шелестящим ровным тоном.
— Мы знаем, кто ты, и кто тебя послал, и чего вы хотите. Поэтому не стоит бесцельно опустошать сосуд времени на пустые разговоры. Мы — Созерцатели, главная ценность для нас — знание, а вся та суета, в тенётах которой бьётся этот мир, нам неинтересна. Ты хочешь знать, не враги ли мы вашим начинаниям? Отвечу — нет. Мы не враги, мы — посторонние. И теперь, когда приходящих к нам новых людей — тех, кого вы называете индиго, — становится всё больше, у нас есть возможность заниматься тем, что представляется нам единственно имеющим смысл: познанием.
«Интересно, а что вы будете делать, если на ваши головы посыпятся ядерные бомбы?» — подумал Блад.
— Не посыпятся, — тут же отозвался старик. — Вы не будете ссориться с Поднебесной Империей — на это у вас хватит остатков благоразумия. А если вы всё-таки взорвёте этот мир, — плечи старика чуть шевельнулись в подобии пожатия, — что ж, значит, таков замысел Вечнотворящего. Но скорее всего, Созерцатели всё равно выживут — мы многое умеем. И у нас много тайных нор, которые не сможет выжечь даже Адский Огонь. Так что не тратьте зря силы и не лезьте в наши горы — вам здесь нечего делать. Я сказал достаточно, но если хочешь что-то спросить — спрашивай.