— Если говорить о солдатах, то потери приемлемые: сто девяносто два человека.
— Человека? — переспросил Блад.
— Штампов — пятьдесят семь, — уточнил хайерлинг, — причём это с учётом потерь при умиротворении. А гражданских лиц, — он чуть замялся, — свыше четырёх тысяч. Это вместе с жертвами… гм… недоразумений. Цифры всё время меняются — раненые умирают в больницах. А точное число погибших в ходе расовых беспорядков и при их подавлении неизвестно — во всяком случае, счёт идёт на десятки тысяч.
— Точные цифры в данном случае малосущественны. Фиксация энергетического фона событий?
— В ходе всех боестолкновений производилась подробная видеозапись. Кроме того, регистрировались изменения психополя — по мере возможности. Вся информация передана аналитикам — они сутками не вылезают из-за компьютеров, пытаясь разобраться в том, как индиго управляют свободной энергией. Яйцеголовые тужатся описать магию интегралами и многоэтажными формулами, однако пока не преуспели.
Генерал на секунду задумался, посмотрел на Стэрди и коротко бросил офицеру:
— Свободны!
Потом он пробежался пальцами по панели контрольного терминала и произнёс:
— Ответственного за операцию «Неприкаянные сироты» ко мне.
Объявив войну «призракам», Джейк Блад отнюдь не собирался поголовно истребить всех детей-индиго, особенно тех, которые содержались в Приютах. Командирам охотничьих команд было дано распоряжение убивать взрослых индиго, но детей брать живыми. Генерал был неплохо образован и знал, что когда-то из пленных детей разных народов арабские эмиры воспитывали преданных и беспощадных в бою мамелюков. Дети — они ведь как глина, из которой умелый скульптор может вылепить всё, что угодно. А если речь идёт о детях с паранормальными способностями, то уничтожать таких детей просто глупо. И поэтому Блад заранее отдал распоряжение эвакуировать воспитанников всех Приютов в надёжные бункеры Головного Центра. Убеждать детей в необходимости эвакуации (а тем более прибегать к силе) не было никакой нужды — воспитанникам просто показали новости, и дети увидели, что происходит на улицах городов, и как звереют добропорядочные граждане при одном только слове «индиго».
Приказы в Центре исполнялись без промедления — начальник эвакуационной операции прибыл в командный бункер через четыре минуты. Им оказался Джефферсон — тот самый хайерлинг, который с полуслова понял Блада в день переворота, и в награду за понятливость и преданность был повышен на ранг.
— Операция проведена успешно, мой генерал, — доложил он. — Все воспитанники всех двадцати четырёх Приютов, не считая семнадцатого, благополучно доставлены и размещены в Головном Центре. Их общее число — девятьсот шестьдесят два человека. Плюс тридцать девять захваченных при поисковых операциях.
— Эксцессы?
— Трижды имели место попытки нападения на Приюты. Дважды атаке подвергались уже пустые здания. Мы не препятствовали. Здания сожжены и разрушены. Жертв среди охраны и персонала нет.
— А среди нападавших? — усмехнулся генерал.
— Не считали, — в тон ему отозвался хайерлинг второго ранга. — Вероятно, в запале они калечили друг друга, но это не в счёт.
— Согласен. А третья попытка?
— Толпа численностью до двенадцати тысяч человек блокировала дороги, ведущие к Приюту-тринадцать…
— Несчастливое число…
— …ещё до того, как конвой с детьми выехал из ворот. Толпа становилась всё более агрессивной, и мы поняли, что скоро начнётся атака.
— И?
— Я привык точно выполнять приказы, мой генерал, — бесстрастно ответил хайерлинг. — Конвой прибыл по назначению. Без потерь, хотя кое-где нам пришлось в буквальном смысле слова идти по телам этих безумцев. Пришлось также применить оружие — на поражение.
«Представляю… — подумал Блад. — Твои бронетранспортёры наверняка забрызганы кровью по самые башни, а боекомплекты расстреляны до последнего патрона… Но это уже неважно — важно, что дети доставлены, а лишняя кровь сейчас — это лишнее масло в огонь».
— Благодарю. Идите.
Джефферсон отдал честь, щёлкнул каблуками и вышел, а Джейк повернулся к Стэрди.
— Ну, что скажешь, царица? Честно говоря, я ожидал от «ночных призраков» куда более организованного сопротивления. Куда они все подевались? Неужели мы ошиблись?
— Не думаю. Скорее всего, они затаились, реально оценив свои силы и выжидая. Надо бы обратить внимания на подозрительно спокойные зоны — ты знаешь, что я имею в виду.
Джейк знал. Анализ данных спутникового наблюдения выявил ряд районов, общая картина которых наводила на мысль о присутствии маскировки, причём выполненной без применения технических средств. Значит, вполне возможно, что именно эти «тихие омуты» и скрывали тех самых «чертей».
— Проверим, — пообещал Блад — Дельная мысль, царица.
Стэрди холодно улыбнулась, но тут же снова стала серьёзной.
— И ещё одно, Джейк. Помнишь, я говорила тебе о секретных файлах Эссенса?
— Ещё бы!
— Так вот, кое-какие мне удалось вскрыть. Информация далеко не полная, но и этого достаточно для тревожного вывода.
— Не тяни.
— Эссенс не блефовал. Его магические бойцы действительно существуют. Более того, они экранированы от стандартного детектирования сканерами ауры.
— Весело… И где же они, эти детишки Арчи?
— Они могут быть где угодно, Джейк. И мне почему-то кажется, что эти «невидимки» вот-вот заявят о себе…
Ньюмен был измучен. Под глазами его залегли тёмные тени, лоб пересекал длинный кровоточащий рубец, но глаза горели лихорадочным блеском.
— Рассказывай, — потребовала Серпента.
— Мы попались в предместьях. Солдаты прочёсывали жилые кварталы.
— У них была точная информация?
— Не думаю, — воин покачал головой. — Такие облавы сейчас проводятся повсеместно. Их было несколько сотен. И четыре «глушилки» на бронированных транспортёрах. Мэрилин выводила детей нашего гнезда, а мы с Рональдом приняли бой, отвлекая обезьяноподобных. Они не считали патронов и не жалели случайных прохожих — просто мели огнём, не обращая внимания ни на кого и ни на что.
— Покажи.
…Громоздкая туша угловатой чёрной машины втискивалась в узкую улицу, и тупое рыло излучателя тяжело раскачивалось в такт рывкам транспортёра. Со звоном посыпались стёкла — машина прошлась бронированным плечом по окнам первого этажа, высаживая их вместе с рамами. Трещали выстрелы; кто-то побежал через дорогу, споткнулся и упал, и тело его ещё долго дёргалось под ударами пулемётных очередей. Под гусеницами жалко хрустнул и смялся, как бумага, корпус брошенной посреди улицы автомашины; внутри дома взвился долгий воющий крик. Вокруг автоматных дул плясали венчики огня, и светлые стены домов густо покрывались оспинами пулевых пробоин, словно сыпью — симптомом неизлечимой смертельной болезни. Солдаты шли цепью, беспощадно поливая свинцом всё шевелящееся, — они «умиротворяли» охваченный волнениями район в полном соответствии с полученным приказом…
— И тогда Рональд…
…Зыбкая тень походила на человека только очертаниями. Тень появилась из ниоткуда, вскинула руки, и по лбу транспортёра плеснуло жидким огнём. Пламя быстро поползло по броне, растекаясь и забираясь в щели, но тут вдруг бестелесная тень уплотнилась, утратила стремительность и замерла, словно попавшая в клей муха. А в следующую секунду её уже рвали на части крупнокалиберные пули…
— Рон не пробил броню. Конус поля захватил его, и…
— Смело, но глупо, — холодно произнесла Серпента. — А ты?
— Я ударил, пока они убивали Рональда.
…Головы солдат отлетали, словно по цепи прошлась невидимая стальная коса. Шлемы лязгали о мостовую, обезглавленные тела валились одно за другим. Натужно ревя мотором, машина развалила дом, расчищая место боя, а из-за поворота уже выпячивалась вторая…
— Я дрался, пока у меня были силы. Дважды я попадал в поле — это как затягивающее болото, где не пошевелить мыслью, — но мне удалось вырваться. Я пробил стену и выскочил на соседнюю улицу. Там тоже были солдаты; я убил троих. Выбрался за кольцо облавы. Мне повезло — на шоссе меня подобрала какая-то девица на мотоцикле. Я её попросил, — ньюмен криво усмехнулся, — и она довезла меня почти до самого нашего лагеря.
— Ты что, с ума сошёл? — в голосе Серпенты прорезались шипящие нотки. — Привести обезьяноподобную сюда?
— Мы расстались на опушке, в трёх милях отсюда. Я отблагодарил её, — и воин снова усмехнулся, — как сумел. Думаю, она осталась довольна своим маленьким приключением.
— Надо было её убить, — бросила Змея, — а не заниматься с ней любовью. Ты — индиго, она — низшая несовершенная тварь.
— Но она женщина… И она спасла меня… — Ньюмен заметно смутился. — Разве мы можем уподобляться обезьяноподобным, предводительница?
— Это война! — отрезала Серпента. — Или мы их — или они нас, только так! А что с Мэрилин?
— Я слышал её ещё какое-то время, но потом… Похоже, солдаты нашли её и…
— …и убили! — жёстко закончила за него Змея. — И они не думали о том, что перед ними женщина! Хотя, может быть, сначала они тоже «поблагодарили» её, обессиленную «глушилкой», — поблагодарили всем скопом!
Ньюмен пристыжено замолчал, и Серпента чуть смягчилась.
— Ладно, иди отдыхай. Восстанавливай силы — они скоро тебе понадобятся.
— Послушай, Серпента, — спросила сидевшая в уголке и молчавшая в течение всего разговора Мэй, — что мы будем делать? Против нас, — она кивнула в сторону мерцающего экрана стереовизора, где шёл очередной выпуск новостей, — целая страна! Миллионы людей, машины, налаженная система! Неужели ты надеешься взять верх? Да, магия — это сила, но мы же не боги! Да и маги, если разобраться, далеко не всемогущие…
— Ты права, сестрёнка — Змея хрустнула пальцами, — кое в чём права. Этот Блад… Он оказался куда умнее и опаснее, чем я предполагала. И мы далеко не всемогущи, это верно. Наша магия не универсальна — у каждого ньюмена есть узкая сфера заклятий, которы