«Очень надеюсь, — думала Серпента, возвращаясь в свой апартамент и прикидывая, кого из бойцов взять с собой, — что мои ощущения меня не обманули. Предсмертный стон был — двое по-настоящему серьёзных противников мертвы, а с детишками и с неумелыми молодыми воинами я как-нибудь справлюсь. Я не буду никого убивать… без нужды, однако очень скоро в Катакомбах появится новая властительница».
— Она не вернётся, Джейк, — сказала Стэрди, наблюдая на экране монитора, как Змея идёт по коридорам уровня «Z», — Катакомбы — это злое место.
— Злое место?
— Злое. Помнишь, покойный Арчи всё хотел тебя туда отправить?
— Помню. — Джейк вспомнил взгляд секретарши Эссенса, кричавший «Не соглашайся! Ты оттуда не вернёшься!»
— Эссенс надеялся, что там ты свернёшь себе шею, причём всё будет выглядеть пристойно: отважный хайерлинг Джейк Блад пал на поле брани.
— Это что же, эти пещерные индиго и в самом деле настолько кровожадны? Похлеще ньюменов Серпенты? Вот уж не думал…
— Не в этом дело. Ядерный удар по Катакомбам был запланирован давно, и сигналом к нему должно было стать твоё сообщение о безрезультатности переговоров с тамошними индиго. Всё было рассчитано, Джейк, — ты не успел бы выбраться из этих пещер до того, как их своды рухнули бы под атомными взрывами. Однако ты оказался, — «роскошная смерть» усмехнулась, — достаточно сообразительным. Вместо того, чтобы самому отправиться в ад, ты предпочёл послать туда Арчи.
— С твоей помощью, — генерал протянул руку и коснулся щеки Стэрди, чего не делал уже очень давно, — с твоей помощью, Клеопатра.
— Только вот что-то быстро ты забыл об этом, Джейк.
— Да нет, что ты, разве я… — Бладу стало не по себе под холодным взглядом «царицы гремлинов». — Я никогда не забывал и не забуду того, что ты для меня сделала. Я всегда…
— Не верю я тебе, Джейк, — вздохнула Стэрди, — хоть убей. Женщину невозможно обмануть, если только она сама этого не захочет. Ладно, времена меняются, и люди тоже. Твоя Змея покинет Центр и больше сюда не вернётся — в этом ты можешь быть уверен. И вот я думаю: сразу приказать моим гремлинам растащить тебя на молекулы или подождать, пока это сделают взбешённые твоей самодеятельностью мессиры?
Джейк был настолько ошарашен циничной прямотой Правительницы, что не нашёлся, что ответить.
— Хочешь выпить? — ласково произнесла Стэрди, глядя на побледневшее лицо лорда. — Твоё любимое виски вон там, в той нише. Принести?
— Послушай, Стэрди, я…
— Послушай, Джейк, — перебила его «роскошная смерть», — и внимательно послушай! Я, наверно, дура, — мне почему-то жаль тебя убивать, Джейк Блад, хоть ты этого и заслужил. Неужели ты до сих пор не понял, что мы с тобой стоим друг друга, и выстоять сможем только вдвоём? А ты мечешься, как мальчишка… Мне плевать на всех твоих девок, но уж если ты задумал избавиться от меня, извини, — тут у нас с тобой разговор пойдёт совсем другой.
— Стэрди, я…
— Помолчи, лорд-протектор. Значит, так… — но тут речь Клеопатры была прервана.
Ожил ещё один стереоэкран, и на нём появился Хьюго.
— Генерал Джейк Блад, — тон голоса мессира и выражение его глаз не предвещали лорду-протектору ничего хорошего, — вас ждут на Совете Правителей. Мы хотим заслушать отчёт о ваших предельно безрассудных действиях и принять соответствующее решение.
— Дождался? — Стэрди злорадно ухмыльнулась. — Выпей немного, чтобы придти в норму, а я пока… — она быстро прошлась по сенсорной панели. — Карри, Терр, Эридан, Эрг — возьмите по десять воинов и ко мне. Немедленно.
— Повиновение Воплощённой, — бесстрастно ответили четыре голоса.
— Резню на Совете мы, конечно, устраивать не будем, — Стэрди повернулась к Бладу, так и застывшему в оцепенении, — однако силу продемонстрируем. А ты, Джейк, отныне будешь воевать со мной только в постели. И кстати, с чего это ты взял, что я не смогу родить тебе сына-индиго? Помнишь, что говорил Энней, да упокоит океан его прах? Ладно, к этому вопросу мы ещё вернёмся… позже. А вот и мои гремлины, — она кивнула на экран внешнего наблюдения. — Идём, Джейк, — нехорошо заставлять ждать мессиров.
Глубокая прямоугольная яма, аккуратно вырезанная в камне лезвиями голубого огня, медленно заполнялась густеющей массой. Прозрачный гранит — ученики Миктекасиуатль умели придавать обычным материалам необычные свойства. Тела матери Эухеньи и Алана, впаянные в этот камень, сохранятся на века и тысячелетия.
— Мы не можем воскресить их, — негромко произнёс Диего, и пламя факелов скорбно дрогнуло, как будто подтверждая его слова, — но может быть, наши далёкие потомки смогут это сделать. А пока — да покоятся они в мире!
В Зале учеников собрались почти все обитатели Катакомб, и Рохо почувствовал, что взгляды людей-индиго сошлись на нём: дети горного гнезда ждали его слова.
— Наставник и Мать-Ведунья ушли в Бездну, — сказал он, — однако жизнь идёт своим чередом. Вам, орты, — «Вот оно, — подумал Диего, — слово сказано», — нужно выбрать себе новых Старших. Вы действительно орты: эта наша новая Реальность, спасённая Реальность, упорно сворачивает на проторённый путь — скорбный путь. Кто был наверху, тот видел: там, за Рекой, — Развалины и Мёртвая Пустыня.
— Отец Диего, — заговорил Родриго, и Рохо вздрогнул, услышав это обращение, — мы знаем, кто ты, и что ты сделал. Тот-Кто-Слышал-Крик — имя твоё. И мы, орты Катакомб, хотим сказать — будь нашим Старшим.
— Мать Мерседес, — Камилла, стройная смуглая девушка и признанная глава молодых ведуний, встала рядом с Родриго, — ты Та-Кто-Помогла-Услышать — будь нашей Старшей.
У Диего пересохло во рту. Он взял за руку жену — рука Мерседес ощутимо дрожала.
— Дети… — начал Рохо и тут же подумал: «Да какие они дети!». — Орты Катакомб… Я благодарен вам за то, что вы помните. Но ни я, ни моя жена не владеем магией — мы с ней обычные люди, а вы — вы люди будущего. Мы не можем быть вашими Старшими.
— Отец Диего, — мягко, но убеждённо возразил Родриго, и стоявшие рядом с ним орты из числа взрослых индиго кивнули в знак согласия — они ведь уже знали, что скажет военный вождь, — среди нас много таких, кто умеют крушить скалы или творить огненные клинки. Но нам нужен опыт долгих прожитых лет и спокойная мудрость — если у нас будут вопросы, вы подскажите. И поэтому мы просим вас, отец Диего и мать Мерседес, — будьте Старшими.
«Вот и вся процедура демократического голосования, — подумал Рохо. — Мгновенный обмен мыслями — кто хотел возразить, возразил, однако консенсус достигнут. Да, конгрессы и парламенты с их долгими и бесплодными дебатами, скрывающими закулисные интриги, — это уже прошлое старушки Земли. А будущее — туманно…».
— Хорошо, — сказал он и взглянул на Мерседес, — мы согласны. Да будет так.
Напряжение, витавшее под сводами Зала, разрядилось. Люди-индиго задвигались, и поодиночке и небольшими группами стали покидать Зал учеников. Орты Катакомб выбрали Старших.
…Через несколько дней к Диего пришёл Андрей, и Рохо почувствовал, что сын хочет поговорить с ним не просто как с отцом, а как со Старшим горного клана.
— Отец, — Андрей перешёл к делу без долгих предисловий, — я слышал Детей Моря. Их старейшины дотянулись до меня. Слышно было плохо — дельфины не заплывают в реку, а ты запретил нам без крайней нужды покидать Катакомбы, пока не снизится уровень радиоактивного заражения. Однако главное я понял: Дети Моря убили большой подводный корабль, готовившийся выплюнуть в наш мир целую горсть ядовитых семян. Что бы это могло значить?
— Скорее всего, — Диего с минуту подумал, — они сумели каким-то образом отправить на дно атомную подводную лодку с ядерными ракетами на борту. Дети Моря не стали отсиживаться в тёмных глубинах — они вмешались, и активно вмешались. Это хорошо.
— Значит, — глаза Андрея вспыхнули, — у нас теперь есть союзники?
— Есть. Но вот о чём я думаю, сын: нас всё время кто-то спасает, и мы всё время ждём, что нам кто-то придёт на помощь и сделает всё за нас — мы даже уповаем на Внешних. А мы — мы сами — неужели мы сами не можем сделать то, что от нас требуется? Подумай об этом!
— Да, отец, я подумаю, — серьёзно ответил подросток. Он уже повернулся, чтобы уйти, однако остановился. — И ещё одно, отец, — Андрей замялся, — мы с Эстреллой… В общем, мы с ней хотим пожениться.
Диего посмотрел на жену — Мерседес тоже была здесь, но не вмешивалась в разговор.
— Ты хочешь или она хочет? — уточнила Старшая.
— Это… Мы оба… Хотим… — окончательно смутился молодой орт.
— Вы поженитесь, — невозмутимо сказала Мерседес, — когда тебе будет шестнадцать, а ей — пятнадцать. А до этого — потерпите.
— Но…
— Потерпите! — повторила Мерседес. — А станет невтерпёж — вспомни, что говорила на этот счёт мать Эухенья — мудрая Мать-Ведунья.
Тяжёлый самолёт описывал широкий круг.
— Можно сесть прямо на аэродроме Пуэбло-дель-Рио — взлётные полосы свободны от обломков. Но там, — пилот показал на текущую под крылом чёрную землю, — так фонит, что приборы зашкаливает.
«Я это и без приборов чувствую, — подумал Всеслав, — туда нельзя. К тому же нам надо приземлиться поближе к пещерам — так будет лучше».
— Левый берег реки, — сказал он, — там должны быть подходящие ровные участки.
Командир самолёта кивнул, и машина накренилась, разворачиваясь на запад.
…Президент резко возражал против намерения своего особого советника отправиться в пострадавший район лично. «Вам что, некого туда послать? Вы нужны мне здесь! В конце концов, что для вас важнее: Россия или клочок земли в Латинской Америке? Там и без вас обойдутся!». «Сергей Владимирович, — возразил ведун, — этот клочок земли имеет прямое отношение к судьбам России. Индиго из Катакомб — наши братья и естественные союзники, и Блад прекрасно это понимает. Удар-то был направлен не по городу, господин президент, а именно по ним! Не сочтите за цинизм, но для нас