И Джейк провёл операцию по поимке мальчишки сам — с некоторым «избыточным артистизмом», как выразился Эссенс, заодно ликвидировав опасную гангстерскую шайку (хотя этого можно было и не делать).
Заметив изменчивость в поведении шефа и правильно поняв её причины, Блад выбрал верную тактику — молчать и слушать, пока старик не выпустит пар и не успокоится. Вот и сейчас, кажется, буря пошла на убыль…
— Я не сомневаюсь, — произнёс Эссенс уже более спокойным тоном, — что вы, Джейк, сделаете из этого инцидента соответствующие выводы…
— Обязательно, господин Эссенс, — поспешил вставить Блад. — Непременно.
— А мы, — продолжал председатель Совета Попечителей, — тоже сделаем выводы. Я буду настаивать на поголовном имплантировании всем воспитанникам микрочипов-маячков — возможно, с некими… дополнительными функциями. Впрочем…
«… не тебе одному это решать, — мысленно закончил за него начальник службы безопасности Центра. — Ведь неизвестно, как поведут себя эти очень шустрые детишки, когда узнают о том, что им вшили под кожу или куда-то ещё».
— Ладно, Джейк, — закончил Эссенс уже совсем миролюбиво, — с кем не бывает! Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Но все меры к поимке этого… как его… Хайка должны быть приняты! И — завтра же вы должны быть в Приюте-семнадцать. Я жду от вас подробностей об этой вашей чародейке Мэй — надеюсь, уж ей-то эти растяпы не позволят сбежать!
Он дребезжаще хихикнул — глаза его при этом оставались по-змеиному холодными и внимательными, — и Джейк Блад тоже позволил себе скупую улыбку.
— Да, мессир, я тоже на это надеюсь.
— Идите, Джейк, — милостиво разрешил Эссенс. — Вы свободны — до утра. Стэрди, милочка, зайдите ко мне — вы мне нужны, — вкрадчиво произнёс он в скрытый микрофон, и Блад услышал хорошо знакомый ему голос.
— Да, господин Эссенс, сейчас
«Господин Эссенс», «мессир», «вы», — со злостью подумал Джейк. — Ничего, скоро мы закончим эту затянувшуюся идиотскую игру. Мумиям положено лежать в роскошных саркофагах, а не вершить судьбами мира!».
Он столкнулся со Стэрди в дверях и обменялся с ней мимолётными взглядами. И в ответ на его взгляд женщина чуть-чуть опустила ресницы, что означало: «Подожди, я скоро освобожусь». За годы совместной работы в Головном Центре — и не одной только работы — начальник службы безопасности этого Центра и телохранитель-секретарь-любовница одного из Правителей очень хорошо научились понимать друг друга — мгновенно.
— Вкусный ты парень, Джейк! — Стэрди потянулась всем телом, словно сытая кошка, легонько, но чувствительно куснула Блада в шею и уткнулась ему в подбородок. — Умеешь ублажить женщину…
— По-твоему, это мой единственный талант? — отозвался Джейк, прижимая к себе обнажённое горячее тело секретарши.
— Ну-у-у… — игриво протянула та. — Не единственный, конечно, но очень ценный — очень!
— А что, Арчи тебя плохо кормит?
Стэрди заметила оттенок злой ревности в голосе любовника и тут же посерьёзнела.
— Перестань. Роль ревнивого мальчишки тебе не к лицу. Мы все играем в одну игру, и должны соблюдать правила этой игры. А Эссенс — эта старая руина давно уже сидит на допингах, да и то… Чтобы привести его висячую арматуру в мало-мальски боеспособное состояние, требуется затратить немалые усилия. Мне даже…
— Избавь меня от этих интимных подробностей, — оборвал её Блад, и Стэрди щекой почувствовала, как у него на скулах заиграли желваки. — Я с удовольствием своими руками превращу этот мешок с костями в перемолотую труху, и я дождусь своего часа!
— Извини, милый, — Стэрди успокаивающе провела пальцами по губам Джейка. — Ты знаешь, мне не шестнадцать лет, когда девочки ещё ждут принца на белом коне. Я хорошо знаю законы этого мира, и давно не верю в любовь и прочие глупости. Но с тобой… Ты мне дорог, Джейк, и мы с тобой не просто союзники в борьбе за самый жирный кусок. — Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Ты мне веришь?
«Тот, кто тебе поверит, сильно сократит отмерянный ему срок пребывания на земле нашей грешной, — подумал Блад, глядя на свою любовницу. — Я слишком хорошо тебя знаю».
— Верю, — сказал он, отводя с лица Стэрди прядь её светлых волос. — Человеку надо во что-то верить — без этого нельзя.
«Вот и прекрасно, — подумала Стэрди, нежно поглаживая грудь своего любовника. — А верить, дорогой мой, надо только самому себе, и то с некоторой опаской…».
— Я тоже тебе верю, — сказала она. — Мы должны держаться друг друга, Джейк. Эссенс надеется омолодиться при помощи Инкубатора — по крайней мере, профессор Чойс обещал ему эту возможность, — и тогда он…
«Тогда он прежде всего найдёт тебе замену, — подумал Джейк. — Арчи дьявольски умён и хитёр, и он наверняка давно знает о наших с тобой отношениях. Так что тебе придётся держаться за меня, милая».
«Тогда он прежде всего заменит начальника службы безопасности, — подумала Стэрди. — Арчи дьявольски умён и хитёр, и он хорошо знает принцип древних владык — слуг следует периодически менять, пока они не возомнили себя равными господину и не стали опасными. Так что тебе придётся держаться за меня, милый».
Даже сильные хищники-индивидуалисты — особенно если это самец и самка — тянутся друг к другу: трудно выжить в одиночку среди оскаленных клыков и острых когтей других хищников.
…Расстановка сил в мире менялась. Восток стремительно обретал всё больший вес, отрицая ценности западного мира и выдвигая взамен свои собственные, и дряхлеющему Западу приходилось с этим считаться. Уповать исключительно на грубую силу было бы крайне опрометчиво — ядерными бомбами обзаводились всё новые страны, — а испытанному ultimate weapon[3] Запада — доллару и евро — Восток противопоставил своё оружие: динар и юань. И — численность населения: разноцветный прилив вздымался, грозя затопить Европу и Америку и смыть обветшавшие постройки цивилизации белой расы. Новый лидер — Китай — всерьёз вознамерился отобрать у Америки пальму первенства на мировой арене; процесс объединения арабских стран в единую сверхдержаву шёл полным ходом. И оставалась ещё непредсказуемая Россия, загадочная, как древний сфинкс — от неё можно было ожидать чего угодно.
Всё это вызывало растущее беспокойство Правителей — достижение великой Цели ставилось под угрозу. Ползучее превращение всей планеты в единый конгломерат структур, по старинке именуемых странами и государствами, а по сути являвшимися всего лишь департаментами одной единой гигантской глобальной сверхкорпорации, затормаживалось. И нарастало инстинктивное — или осознанное? — сопротивление людей целенаправленному, методичному и деловитому превращению их в бездумно жующее и слегка размножающееся стадо. Процесс настройки коллективного сознания человечества на единую волну «ешь, спи, наслаждайся и не думай!» явно давал сбой.
Проект «Печать»[4] принёс первые осязаемые плоды. Из инкубаторов многочисленных Центров — в том числе и из подземных лабораторий Головного Центра — вышли первые партии вполне дееспособных клонов. Надежды их создателей в какой-то мере оправдались — штампы оказались идеальными слугами и идеальными солдатами, но… не более того. И тогда Правители, никогда не забывавшие истину: «К вершине можно подняться по разным дорогам», обратили внимание на детей-индиго с их загадочными способностями.
В отличие от заправил Третьего Рейха, заворожённых красивым и таинственным словом «магия» и не сумевших выделить рациональное зерно из груды мусора, именуемого «оккультизм», Правители подошли к этому вопросу гораздо серьёзнее. И неудивительно — в их распоряжении были истинные древние знания, сохранявшиеся в течение тысячелетий. Арчибальд Эссенс, и другие мессиры, и даже хайерлинги высшего уровня, подобные Джейку Бладу, знали о существовании эсков, знали об Эксперименте[5] и догадывались о влиянии Высших на Третью планету системы Жёлтой звезды — Землю. И Правители упорно работали: Цель должна быть достигнута, а как — это уже не столь важно.
Но ещё не добыв зверя, они уже делили его шкуру: внутри предельно закрытого круга Правителей складывались две соперничающие группировки и точили ножи друг на друга, готовясь схлестнуться в беспощадной грызне за власть над всей планетой, за высшую власть — которой ещё надо было добиться. Адепты пентаграммы и адепты гексаграммы — слуги Дракона и слуги Демона — до поры до времени шли в одной упряжке, улыбались друг другу, пожимали друг другу руки, строили стратегические планы, при этом заранее прикидывая, как ловчее перегрызть глотку соратнику-сопернику, когда наступит время обнажать клыки.
…Ненасытная Стэрди своим по-змеиному гибким телом оплела Джейка, вновь требуя любви. И Блад охотно отозвался на её ласки — понимая холодным умом всю опасность этой женщины, он тем не менее не мог не реагировать на неё как мужчина. Их толкнули друг к другу не только трезвый расчёт, но и тёмная древняя страсть, пьянящим зельем вскипающая в крови.
Сигнал коммуникатора показался обоим ведром холодной воды.
Джейк чертыхнулся и разжал объятья. Встав с развороченного ложа, он подошёл к терминалу — такими устройствами были оборудованы комнаты всех обитателей Головного Центра, имеющих соответствующий статус. Этот вызов пришёл крайне не вовремя — это подтверждала бунтующая и готовая к бою мужская плоть Блада, — однако сигнал поступил по личному экстренному каналу: по единственному каналу, который оставался активным. Все прочие линии начальник службы безопасности, используя свою статусную привилегию, заблокировал, как только к нему пришла Стэрди.
— Да, — ответил он, гася раздражение, активируя визуализацию и поднося к уху миниатюрный приёмник. — Слушаю.
Одновременно Блад прикрыл украшенное обнажённой секретаршей Эссенса ложе экранным полем. Вряд ли, конечно, их отношения были для всех абсолютной тайной — Головной Центр слишком прозрачен, — однако лишняя предосторожность никогда не бывает лишней.