– Дверь ковыряют. Двое, – тихо сообщил Эдик.
На экране телевизора тускло светилось изображение лестничной площадки. Дверь в квартиру, где жили Кирилл с Соней. И два крутых паренька в коротких дубленых куртках. Один на шухере, второй взламывает замок высокопрочной отмычкой.
Расчет их прост, как замок, который они ломали – Кирилл с Соней уже спят или просто находятся в постели. Дверь вскрывается в течение пяти секунд, бесшумно. Две секунды, чтобы войти в квартиру. Еще столько же, чтобы грохнуть ее обитателей.
Только одного не учли пареньки. Дверь и замок лишь на вид примитивные. На самом же деле дверь самой тяжелой кувалдой не вышибить, а замок никакая отмычка не возьмет. Хотя автогеном дверь снять можно. Но это возни много и времени. А в соседней квартире Эдик и Саня. Не дадут они развернуться крутым паренькам. Те дверной «глазок» чем-то заклеили. Но невдомек им, что на них сейчас наведена камера скрытого наблюдения.
Тип, который возился с замком, занервничал. Похоже, почуял подвох. Как бы наутек не пустился. Пора!
– Понеслась! – тихо сказал Саня.
И легко распахнул входную дверь. Вместе с Эдиком вывалился на лестничную площадку. Табельные «Макаровы» на вытянутых руках.
Но и братки оказались на высоте положения. Услышали подозрительный шорох и тут же как по команде развернулись лицом к опасности. Саня увидел черное жерло ствола, наставленного на него. «А ведь это те самые ребятки, которые не так давно разоружили патруль», – бегущей строкой пронеслось в сознании Кулика. Те самые, которые нагнали страху на Сафрона. Но на этот раз не на тех нарвались.
– Брось ствол! – приказал Саня.
Он видел перед собой не ствол, а пустые холодные глаза братка. Сила в его взгляде резкая, подавляющая. Таким взглядом можно задавить любого. Но не Саню Кулика. Он совершенно не ощущал страха. Взгляд жесткий, никаких эмоций в нем, кроме страшного желания нажать на курок.
– Считаю до двух! – зло процедил сквозь зубы Эдик.
И этот не дрогнул. Непоколебимой скалой возвышался над своим противником. Давил его силой своей ненависти.
– Раз!…
Саня увидел, как дрогнул взгляд его соперника. Прогнулся стержень в его душе. Не выдержал силы психологического напора.
– Два!…
Одновременно с этим тишину подъезда разорвал грохот выстрела. У братков пистолеты с глушителями. Значит, стрелял Эдик… Да это и видно. Его противник отлетел к двери, врезался в нее всей тяжестью своего тела. Из пробитого лба фонтаном хлестала кровь.
Саня тоже готов был нажать на курок. Но его соперник резко опустил пистолет. В глазах страх, паника и осколки лопнувшего внутреннего стержня. Сломался парень… Кулик резко подался вперед, ногой ударил братка в живот, согнул его пополам. Рукоятью пистолета врезал ему по шее, вырубил, заученным движением вытащил наручники, защелкнул их на запястьях преступника. И только после этого ощутил, как многотонной тяжестью навалился на него страх. Ведь этот ублюдок запросто мог убить его. Стоило ему пошевелить пальцем…
И на Эдике не было лица. Белый, как лист бумаги, он стоял и, казалось, покачивался на ветру. Он также пережил сильнейшее душевное потрясение.
– Я же сказал ему, считаю до двух, – пробормотал он.
В это время откуда-то с улицы до них донесся чей-то вопль. Оцепенение с них обоих как рукой сняло. И они наперегонки ринулись вниз. На улице стояла машина. Джип «Опель». Рядом с ним катался по земле человек. Он скулил и руками держался за простреленную ногу. Рядом с ним валялся пистолет-пулемет «узи».
– Эй! – услышал Саня знакомый голос. Повернулся к дому и глянул вверх. На третьем этаже из раскрытого кухонного окна высовывался Кирилл. И держал за цилиндр глушителя пистолет.
– Твоя работа? – спросил Кулик.
– Я же все-таки снайпер, – усмехнулся Кирилл. – Он удрать хотел. Пришлось остановить…
Все правильно. Эти трое прибыли на машине. Двое отправились на дело, третий остался возле джипа. Он слышал, как стрелял Эдик. Поэтому рванул от греха подальше. Но в машину сесть так и не смог. Кирилл помешал. Это хорошо, что он снайпер.
Саня осмотрел джип и рванул обратно в подъезд. Нужно было заняться братком в наручниках. Эдик же нагнулся над раненым, пару раз хлестнул его раскрытой ладонью по лицу. Скулеж прекратился. Раз, два, и на запястьях братка защелкнулись браслеты наручников. Все, сопротивление бесполезно. Затем Эдик снял с себя ременной пояс, перетянул им раненую ногу повыше колена. Кровь остановилась. Но везти их к Штырю этот браток не мог. Его срочно в больницу надо. А ехать за Штырем необходимо. Кто-то должен был показать путь.
Проблема решилась через другого братка, которого Саня Кулик привел в чувство. Пригрозил отпустить его. Чтобы затем пристрелить его при попытке к бегству. Это подействовало. Уже не крутой парнишка, а размазня согласился везти их к месту, где должны были находиться его шефы.
К этому времени к дому подтянулся Степан Круча. Сонный, но довольный проделанной работой.
– Ты, Степан Степаныч, как всегда, прав был, – не из лести, а ради констатации факта сказал Эдик. – Клюнули эти ослы на наживку…
– Не одному ж Штырю хитроумным быть, – усмехнулся Круча. – У него свои комбинации, у нас свои… Как на Штыря выйти, узнали?
– И на Штыря, и на Петлюру…
– Что ж, придется тогда мне побыть Буденным… А вот еще один эскадрон, – показал он на появившихся Комова и Лозового. – Давайте по коням, орлы!
Дорога была каждая минута.
Глава десятая
Чемодан с вещами упакован. Это в одну руку. Во второй Штырь понесет кейс с сорока тысячами долларов. Все готово к бегству. Машины только нет. Были Два джипа, да их Петлюра забрал. Кирилла мочить отправился. Бойцов своих на это дело бросил, сам с ними поехал. Если удача улыбнется ему, он вернется. Придется улетать завтра за границу вместе с ним. Придется искать способ, как убрать его уже там, за кордоном. Но было бы куда лучше, если бы он не вернулся. Ни он сам, ни его пацаны. А выбраться из этой деревенской глуши можно и пешком. Всего три километра по проселочной дороге, там трасса. Ночью попутку не поймать. Но до утра не так уж много времени. Остановит машину, доберется до ближайшего города. А там на поезд – и куда-нибудь в сибирскую глушь. Пусть попробует кто-нибудь его найти. Через какое-то время он оформит на себя фальшивый загранпаспорт и по нему слиняет за границу.
У него уже сейчас есть такой паспорт. С открытой визой. И авиабилет до Амстердама. Но им можно будет воспользоваться в том случае, если он точно будет знать, что и Петлюра, и никто из его людей не попали в лапы к ментам. Если это случится, то завтра в аэропорту его будут ждать с наручниками.
В этом доме Штырь чувствовал себя затворником. Особенно сейчас, когда за каждым его шагом следил Василь. Петлюра оставил его в качестве телохранителя.
Но Штырь-то знал, Василь больше надзиратель, чем охранник. И если он сейчас рванет из дому, этот хмырь попытается остановить его. И остановит. Ведь у Василя ствол, а у Штыря нет даже ножа… Хотя нет, нож у него есть. Кухонный. С гнущимся лезвием. Но это ерунда. Убить можно и таким. Если уметь. А убивать Аркаша умел.
Он убивал. Не раз и не два. Он крутой, он в авторитете. И при этом должен терпеть при себе Петлюру, который совсем оборзел, чуть ли не напрямую помыкает им. И этот Василь… А не много ли берет на себя этот хмырь?
Штырь взял со стола нож, вытер его, пощупал на палец остроту лезвия. Да, пожалуй, Пора показать себя во всей красе.
Зазвонил мобильник. Штырь приложил «трубу» к уху.
– Что такое? – с барским презрением ко всем и всему спросил он.
На проводе Петлюра. Только он мог звонить ему по этому телефону. Так и оказалось.
– Ты говорил, что бомба два раза в одну воронку не падает, – сказал Петлюра.
– Говорил…
– Так вот, бомба упала и попала в ту самую воронку. И мои пацаны попали. Всех завалили…
«Почему же тогда ты сам жив?» – мысленно спросил Штырь.
– Ты мне ответишь за это, – с угрозой заявил он.
– Я?! – Петлюра был крайне удивлен. Явно не ожидал такого выпада. Будто уже забыл, что Штырь его шеф, что он может скрутить его в бараний рог за проваленное дело.
– Ты меня на этого ублюдка натравил! – возмутился он.
– А ты все завалил! – отрезал Штырь. – Отвечать придется…
И тут же сменил гнев на милость.
– Хотя ладно, не в моем положении тебя казнить. Одной цепью связаны… Ты сейчас где?
– В Битове.
– Всех твоих пацанов, говоришь, положили.
– Всех до одного… На месте расскажу. Жди, к утру буду…
Петлюра отключился. Но Штырь сделал вид, будто тот все еще на связи.
– Василя, говоришь, к телефону позвать? – якобы у Петлюры спросил он. И громко крикнул: – Василь, тебя!
Тот не заставил себя ждать. Влетел в комнату, взял трубку, приложил ее к уху. И удивленно выпучил глаза.
– Ничего не слышно…
– А сейчас? – зло спросил Штырь.
И с силой всадил нож Василю под правое нижнее ребро. И провернул в ране лезвие. Василь захрипел, выгнулся, как фанерный лист на ветру. Изо рта хлынула сначала пена, затем кровь. А Штырь продолжал проворачивать нож. Пока Василь замертво не рухнул на пол.
– Зачем ты это сделал? – громом средь ясного неба прозвучал в ушах голос Петлюры.
Штырь вздрогнул, повернулся к двери. Перед ним стоял Петлюра собственной персоной. В руке пистолет.
– Эй, я не понял… – Штырь в ужасе вытянул вперед руки.
Будто так можно было защититься от пули.
– Ты думал, я в Битове? – усмехнулся Петлюра. – Да нет, я тут, рядом с тобой был… Зачем Василя замочил, гад? Удрать хотел?
– Хотел… Только не один. Тебя бы дождался и вместе бы удрали. Задолбала меня эта Россия…
– Ты кому мозги лечишь? Я тебя, гниду, раскусил. Ты нарочно подставил меня под Кручу. Как знал, что на хате этого козла нас будет ждать засада…
– Что за дичь ты несешь?
– Понял я, зачем ты Василя замочил. Чтобы ствол у него забрать. Чтобы меня пулей встретить. Сам за кордон хотел сорваться, без меня, без нас… А я ведь тебе, падле, верил. А ты… Ладно, будем исправлять ошибку…