— О чём ты бормочешь, Мелвас? — разозлился король. — Что они ели?
Тот поморщился.
— Мне показалось, будто они ели людей, которых только что убили.
— Ели тела? Что ты имеешь в виду? Хочешь сказать, они занимались каннибализмом?
Мелвас задержал на нём взгляд чуть дольше, чем обычно, но затем встряхнул головой и рассмеялся.
— Я знаю. Это абсурд. Извините, ваше величество. Похоже, я действительно слегка перебрал на празднике.
Галан наклонился ближе к своему генералу.
— Мы все слишком долго сражались и слишком мало спали, — он похлопал Мелваса по плечу. — Скоро ты вернёшься домой, завалишься кверху задом на кровать и станешь хвалиться тем, что сделал всю работу, — он рассмеялся. — Каннибализм!
Мелвас попытался улыбнуться, но его взгляд остался неподвижным и пустым.
— Галан? — позвала Ниа с другой стороны дороги. — Какие-то проблемы?
— Всего лишь Мелвас, не сумевший удержать его выпивку! А я предупреждал его, что так и случится!
Она рассмеялась и поехала дальше.
Галан притянул Мелваса к себе так близко, что их лица почти соприкасались.
— Мы собираемся положить конец этому восстанию. Мужи будут обращаться к тебе за советом. Ты понимаешь меня?
Мелвас кивнул и выпрямился в седле.
— Понимаю, сир.
Галан отпустил руку Мелваса, и лошадь генерала тут же унесла его в гущу всадников. По ходу движения Мелвас лаял приказы, но им всё же не хватало привычной энергии и силы.
Галан покачал головой и, нахмурившись, поскакал дальше. Однако затем он увидел Ниу, весело смеявшуюся с одним из блистательных рыцарей его свиты и король улыбнулся.
— За Динанн! — крикнул он.
И его орда ответила своему повелителю согласным рёвом.
Восемнадцатая глава. «Брызги пены»
Маленет жёстко грохнулась об пол, дыхание с хрипами вырывалось из её горла, пока она пыталась отдышаться. Лёжа на полу, хватающая воздух ртом, ошеломлённая и полуослепшая, она услышала, как где-то вдалеке раздался рев, и поверхность под ней задрожала.
— Готрек! — выдохнула она, глотку как будто кто-то забил пеплом.
Ты убила его! Наконец-то!
Череп Маленет колотило в месте, где она приложилась им о поверхность пола. Когда она кое-как встала на ноги и, пошатываясь, попыталась собраться с мыслями, к горлу подкатила тошнота. Всюду её окружал слепящий свет.
— Хорошая работа, эльф, — проревел Готрек, выходя из свечения. — Если сомневаешься в чём-то — взорви это.
Она попыталась заговорить, объясниться, но её дыхание всё ещё застревало пеплом в глотке.
Грубый, похожий на удар дубиной голос Готрека снова стал его собственным. Какая бы трансформация не происходила с ним до этого, похоже, она прекратилась, и он снова стал тем, кем был — грязной свиньёй, только и смотревшим как бы поиздеваться над альвийкой.
— Ты напала на меня? — рассмеялся дуардин.
— Коконы, — глубоко вздохнув, ответила она. — Сила мастер-руны. Ты переправил её в машины.
Он покачал головой, глядя на неё как на сошедшую с ума. Затем он засмеялся.
— Грунгни. Только эльги может быть таким изворотливым. Если это сработает, я куплю тебе бочку «Бугманского».
Он протащил её через зал, расшвыривая в стороны ошеломлённых трупоедов, попадавшихся на пути, пока свет не потускнел и они не увидели последствия взрыва.
Вспышка дала Могильной страже время, чтобы вновь перегруппироваться вокруг своего господина. К тому времени, как они с Готреком вернулись к ним, рыцари уже снова образовали круг щитов, и их оказалось больше, чем ожидала Маленет. Трахос тоже был там, его броня выглядела ещё более побитой, чем до этого, но он по-прежнему нерушимо возвышался над людьми. Впрочем, грозорождённый не спускал взгляда с потолка.
Маленет проследила за его взглядом и рассмеялась.
— Это сработало!
Шкивы и цепи, удерживающие непогребённых, пришли в движение, трясясь и разворачиваясь, словно ноги паука, и теперь со щелчками разматывались, опуская коконы.
— Могильная стража, вперёд! — приказал лорд Аурун. — Держите протравленных подальше от непогребённых.
Когда глаза Маленет приспособились к свету, она увидела, что взрыв сжёг протравленных. Ни она, ни Могильная стража не пострадали, но эфирный огонь опалил гулей, обжарив плоть на их костях, и теперь большинство пожирателей плоти усеивали пол в виде скорчившихся обгорелых костяков.
— Эфирный огонь, — пробормотала она. — Он сжёг их.
Рыцари меж тем набросились на переживших вспышку каннибалов, отомстив за поверженных на стенах братьев. Последовавшая за этим резня была тихой, но жестокой. Некоторое время были слышны лишь звуки лезвий кос, разрезающих плоть и кости.
Дальний край здания обрушился почти полностью, разбросав обломки по всей площади. Среди развалин стоял гигантский гуль, прикрывая глаза от света.
— Забирайте свои трупные яйца, — гаркнул Готрек. — Я разберусь с Крошкой.
Маленет развернулась и побежала обратно к Трахосу. Его шейная броня была повреждена, и что-то происходило с полированным зигмаритом — он пульсировал внутренним светом, как будто под его поверхностью полыхало пламя.
Рядом с ним стояла Лхосия, заворожённо уставившись на заработавшие механизмы.
— Это чудо, — прошептала она и перевела восторженный взгляд с машин на Трахоса.
— Это машинерия, — ответил грозорождённый. В его голосе не было боли, по крайней мере так показалось Маленет. Даже наоборот, он казался светлее, чем обычно. Звуча почти приятно.
К ним подъехал князь Волант, его скелетный «конь» двигался той же неуверенной, вихляющей походкой, что и протравленные. Князь, через головы своих людей, посмотрел на Готрека, что в это самое время бежал к огромному трупоеду во дворе полуразрушенного здания.
— Что с ним? — спросил Волант голосом, по которому было трудно определить испытывает он восхищение или отвращение.
— Поехавший, — огрызнулась Маленет. — Как бы то ни было, это мне в голову пришла идея…
— Смотрите! — воскликнула Лхосия.
Колонны достигли пола разделительной камеры, у основания каждой находился кокон, который спокойно опустился на усыпанный мусором пол.
— Шевелитесь! — махнул своему ближайшему эскорту князь. — Соберите непогребённых. Это была лишь часть войска протравленных. Остальные могут прибыть сюда в любую минуту.
Колонны всё ещё испускали рунический свет и каждый рыцарь, подходивший к ним, чтобы забрать коконы из их колыбелей в основании колонн, превращался в тёмный, резко очерченный силуэт.
Новая дрожь сотрясла зал, заставив всех пошатнуться.
Маленент подумала было, что всё это место начало опускаться в «воды» застывшего моря, но затем сообразила, что шум донёсся снаружи. Это огромный гуль рухнул на площадь, развалив несколько зданий на другой стороне и подняв тучу пыли. Истребитель смотрелся как светящийся уголёк на его груди, с рёвом раз за разом врубаясь топором в гигантскую тушу.
Пока его люди несли к нему коконы, князь Волант покачал головой.
— Отправляйтесь к Восточным воротам. Поглядите можно ли ещё воспользоваться путями.
— Нет! — прервала его Лхосия. — Они доберутся до нас, когда мы и мили не пройдём. Сам подумай, как быстро мы сможем идти с коконами, — она махнула вместилищем непогребённых в своих руках.
— И что ты предлагаешь? — резко ответил Волант. — Ждать следующей атаки? Мы будем…
Ему пришлось сделать паузу, когда великан снова рухнул на площадь, развалив ещё несколько зданий. Рунический свет полыхнул на его черепе, когда Готрек добрался до его лица.
— Используйте это, — заговорил Трахос, кивая на дальний конец зала, на вырисовывающийся там, похожий на ракушку силуэт, чья верхушка была почти на уровне потолка.
Маленет покачала головой.
— Что это?
— Эфирный корабль.
— «Брызги пены»? — спросила Лхосия. — Вы могли бы восстановить его так же, как и другие машины?
Трахос пожал плечами.
— Почему бы и нет? Дуардинская машинерия создавалась на долгие времена. Сейчас оно, скорее всего, просто инертно.
Князь Волант покачал головой.
— Предки использовали неизвестные приёмы — руническую науку харадронцев.
Трахос кивнул.
— Они использовали эфирное золото, — он посмотрел на судно. — Как я понимаю, оно было разграблено?
Лхосия выглядела потрясённой этим заявлением, и Волант покачал головой.
— Мы почитаем прошлое. Наши реликвии священны для нас.
Трахос кивнул и похромал в дальний конец зала.
Маленет бросилась за ним следом. Грозорождённый вытащил свой скипетр и прикрепил на его вершине новое устройство. Оно напоминало проволочный куб, усеянный драгоценными камнями.
Эфирный корабль находился в единственной части зала, куда не попадал свет от непогребённых — мрачного, тёмного углубления похожего на крипту собора. Полувидимый левиафан напоминал выступающий из тьмы мыс.
Сетчатый куб на конце скипетра Трахоса вспыхнул, протягивая пальцы холодного синего света.
— Кхаин, — прошептала Маленет, когда свет упал на нос корабля. Носовая фигура была вылеплена в виде свирепого, воющего лика со стилизованной бородой и предвещающими грозу изогнутыми бровями. Лицо размером не уступало дому и, когда на него упал свет скипетра Трахоса, оно, казалось, скривилось и зарычало.
— Похоже на него, — пробормотала Маленет.
— На кого? — оглянулся Трахос.
— Боров, Готрек.
Трахос кивнул.
— Кем бы он ни был сейчас, прежде он был дуардином, как и строители корабля.
Он подошёл к корпусу, а затем, громыхнув металлом вскарабкался на стальную лестницу, что вилась между орудийными портами. Стоило ему ступить на ступеньки, как их окружило шелестящее облако, то были мотыльки, тысячи их, вылетевших из тьмы со всех концов корабля.
Маленет пришлось прикрыть лицо, а Трахос притормозил, пока суматоха не утихла, после чего продолжил подъём. Маленет задумалась о размере судна. По её прикидкам от руля до планшира было футов пятьдесят, а в глубине можно было разглядеть возвышающийся на палубе бронированный купол. Корабль был больше похож на неприступную крепость, чем, собственно на корабль.