— Огонь! — закричал капитан Солмундссон, и палуба осветилась вспышками выстрелов и всполохами разрывов.
Маленет пришлось схватиться за поручни, чтобы удержать равновесие, когда корабль у неё под ногами накренился и закружился. Облака эфирного дыма расцвели вокруг неё, почти полностью скрыв происходящее. Она попятилась, сделав несколько шагов назад, и увидела, что вторая стая крылатых тварей подобралась к кораблю с противоположной стороны и сейчас кружилась над ними. Змеи нападали, производя скрежещущий звук, как если бы кто-то затачивал лезвия на точильном камне.
Пушки непрерывно ухали, и Маленет продолжала пятиться от творившейся кутерьмы, пока её спина не упёрлась в стенку надстройки. Она услышала знакомый клич Готрека, а затем увидела и его самого, несущегося сквозь клубы дыма и размахивающего топором в попытках попасть по проносящимся мимо тёмным фигурам. Лезвие топора зацепило одного из змеев, но вместо того, чтобы рассечь чешую и мышцы, оно вызвало взрыв, отбросивший Истребителя так, что он грохнулся к ногам Маленет. Змей тем временем собрался обратно из дыма, подобно тому, как чернила сливаются в воде в единую каплю, вытянул вперёд шею и бросился на Готрека.
— Меч Газула! — прорычал Истребитель, поднимаясь на ноги и готовясь нанести ещё один удар. — Дымовые драконы? Есть в этих землях хоть что-нибудь нормальное?
Несясь над палубой, змей разинул свою кривую пасть, чтобы заглотить Истребителя. Но тут чудовище внезапно снова взорвалось. Но на этот раз оно не собралось обратно, а обрушилось на палубу, забарабанив по ней градом из чёрных кристаллов.
Из дыма выбежал капитан Солмундссон, сжимавший в руке пистолет с красным от нагрева дулом.
— Дыхание задержите! Не вдыхайте испарения.
«Слишком поздно», — подумала Маленет, почувствовав, как у неё предательски закружилась голова. Она пошатнулась и могла даже упасть, если бы Готрек грубо не схватил её за руку и рывком не поставил ровно.
— Что, слишком ядрёно для такой хлипенькой? — проворчал он, но она услышала, что его язык тоже заплетался.
— Идите на бак, — сказал им Солмундссон, подгоняя жестами.
Маленет думала, что Готрек сейчас запротестует, но он кивнул и стал помогать ей идти, пока она боролась с неутихавшей тошнотой. Солмудссон же направился в гущу боя, громким голосом отдавая приказы своим матросам.
Маленет с Готреком уже почти выбрались из суматохи боя, когда ещё одна извивающаяся фигура бросилась на них из клубов дыма. Выругавшись, Готрек отпустил Маленет и, подняв топор, развернулся к нападавшей твари. Змей был крупнее, чем предыдущий, и сквозь его полупрозрачную шкуру было видно, как мерцал эфир, струившийся у него по жилам. Подлетев к Готреку, чудовище разинуло пасть и заверещало. Но в этот момент взорвалось облаком жёлтого дыма, забренчав по металлу кристаллическими осколками.
Маленет ожидала, что из клубов дыма снова появится капитан Солмундссон, но была удивлена, когда перед ними возник хромавший Трахос. Он сжимал в руках металлическую клетку, размером с кулак, — одно из эфирных устройств, которыми был увешан его доспех. Подходя к ним, грозорождённый сложил и убрал клетку на пояс. Он приветственно кивнул им, остановившись с таким видом, будто не знал, что делать дальше. А Готрек от того, что его спас Трахос, похоже, разозлился ещё сильнее, чем, когда его спас Солмундссон.
— Я сам бы с ним разобрался, — прорычал он, сжимая рукоять топора.
— Только если б использовал руну, — произнесла Маленет, с выражением посмотрев на него.
Лицо Готрека потемнело.
— Чтобы меня прикончить нужно что-нибудь посерьёзнее дымящейся ящерицы.
— Именно поэтому за прошедшие пару минут тебя пришлось выручать ажно дважды, — усмехнулась она.
— Тю! — Готрек огляделся в поисках новой цели. — Я сейчас покажу, как сильно мне нужна эта треклятая руна!
Он заметался по палубе, но довольно быстро стало понятно, что бой уже закончился. Корабль нёсся сквозь облака. Всё вокруг было усыпано чёрными кристаллами, и клубы дыма уплывали прочь, подгоняемые налетавшим бризом.
К ним подошёл капитан Солмундссон. Он уже снял шлем и улыбался во весь рот.
— Видали? Не всех во Владении можно заставить подчиняться. Но у нас имеются пушки, способные расщеплять материю на самые простые частицы, — он вытащил из-за пазухи выжигательницу и потряс ею. — Мы господствуем благодаря эфирной науке.
Готрек вперил тяжёлый взгляд в кристалл, а затем перевёл его на Солмундссона.
— Ты мог выбрать другой курс. Ты мог уклониться от них. Но ты хотел покрасоваться, да? А вторую стаю не заметил.
Солмундссон открыл рот, чтобы ответить, но Готрек ткнул его пальцем в грудь, продолжив говорить:
— Никаких больше игр. Вези меня в свой проклятый город и вытаскивай эту хреновину из моей груди. Или я проверю, умеешь ли ты летать без корабля.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
— Это был один из первых зонбеков Солмундской Компании, — произнёс капитан Солмундссон, опираясь на поручни. — Вальдрахский перевал всегда был ключевым узлом на маршрутах наших торговых флотилий.
После нападения дымовых драконов прошло уже несколько часов. Маленет вместе с Готреком, Трахосом и Солмундссоном стояла на баке. Они смотрели вперёд, где вдали уже показалась горная гряда. В окружающей темноте горы выглядели неприступными и зловещими, но Маленет видела узкий проход, о котором говорил Солмундссон, — тонкую полоску лунного света, рассекавшую монолитную тьму.
— А сейчас вы его потеряли? — спросила она.
Лицо Солмундссона исказилось от боли.
— Мы владели им веками, как и ещё многими другими, но гроты расплодились в невиданных доселе масштабах. Всё, что мы успеваем построить, они тут же разрушают. И везде, где им стоит только появиться, земля меняется. Где было светло и красиво, всё накрывают мрак и туман. А в темноте начинает плодиться всякая нечисть. Но мы ещё изгоним их всех. Кланам гротов не остановить прогресс. Мы найдём способ, — он кивнул, как бы соглашаясь с самим собой. — Способ есть всегда.
Корабль нёсся сквозь ночь на такой скорости, что Маленет казалось, будто это горы летят к ним навстречу. Очень скоро она смогла различить и показавшийся меж облаков разорённый зонбек, чьи купола и мостки уныло кренились на бок.
— Ты был прав, Готрек, — сказала она. — Деньгами не решить всех проблем. Перед нами наглядное доказательство.
Один из лейтенантов позвал Солмундссона, и тот ушёл, оставив Маленет, Готрека и Трахоса одних смотреть на приближавшийся воздушный форт. И чем ближе он становился, тем более дико выглядел. От аванпоста остался один изуродованный остов. Несколько двиргателей всё ещё работали, и он висел над перевалом, медленно вращаясь в восходящих потоках воздуха, волоча за собой пучки ржавых труб, похожих на вывалившиеся у трупа кишки. Большая часть металлических конструкций покрылась коростой из ржавчины. А когда их корабль оказался в сотне футов от развалины, Маленет увидела, что на самом деле это была плесень. Всё было покрыто плотным кроваво-красным ковром из плесневых грибков, всевозможных поганок и лишайников, делавших аванпост похожим на раскачивающийся на ветру пережёванный труп.
Готрек фыркнул.
— Они думают, что могут купить безопасность. Но ничто не вечно. Ни деньги, ни власть, ни даже вера.
— А что насчёт чести? — спросил стоявший рядом с Готреком и опиравшийся на поручни всем своим весом Трахос. — Я слышал, как ты говорил о ней с лордом-адмиралом. Она также недолговечна как деньги и сила?
— Может и нет, — ответил Истребитель и добавил, посмотрев на него. — Но тебя-то это не должно волновать. У тебя же слепая, дуболомная вера. И всё, что тебе надо, это делать, что говорит тот недоумок, сидящий в Азире.
— Я так и думал. И вот теперь я здесь, с ещё едва работающим телом и уже потерянным разумом, оставивший позади целую вереницу из убиенных невинных душ. Ты говоришь, нет ничего вечного, но кое-что всё-таки есть. Неважно, сколько раз я умру, Зигмар перекуёт меня и снова направит в эти Владения. Пошлёт убивать и умирать. И с каждым разом я теряю последние частицы того, кем я был. И теперь я настолько чужой самому себе, что не могу понять, чем я отличаюсь от чудовищ, чем я лучше тех змеев, с которыми мы только что дрались. Они, по крайней мере, нападали, чтобы прокормиться. А я не могу вспомнить, почему я сражаюсь, — он поднял один из своих молотов, начав разглядывая выщербленный металл. — Дуболомная вера меня, кажется, больше не устраивает.
Готрек долго смотрел на него, а затем, покачав головой, произнёс:
— Угу. Всё это говёная чушь, Трахос.
Маленет с удивлением посмотрела на него. Она не могла припомнить, когда Истребитель обращался к Трахосу по имени, если, конечно, не считать тех случаев, когда делал саркастические замечания.
Готрек погладил одну из своих татуировок, вившихся по его мускулам.
— Помню, когда я, ещё ходивший пешком под стол бородёныш, ступал по залам моих пращуров, тогда я точно знал, что отличает меня от чудовищ. Я знал цену клятв, обид и хорошо сработанных вещей. Я был дави. Мы были другими. Лучше. Мы несли честь наших предков в наших щитах и клятвенных камнях. В наших сердцах и кулаках. Мы помнили старые обычаи. Заветы старших. Храбрость и гордость. Очаг и твердыню. Клятву и честь.
— А теперь все ваши очаги сгинули, — сказал Трахос. — Как и твердыни. А какой толк от всего остального без них?
Глаз Готрека сверкнул.
— Я мыслил также. Но теперь, думаю, я понял. До меня дошло, когда я разговаривал с лордом-адмиралом. Наша честь была не для защиты твердынь, как раз наоборот. Мы построили твердыни для защиты нашей чести, — Готрек постучал пальцем по своему лбу. — Честь находится тут, — он посмотрел на грозорождённого. — Можешь забыть обо всём остальном, Трахос, но не о ней. И, если оступился, найди способ поступить правильно. Мы должны помнить, зачем мы дерёмся, — он кивнул в сторону разорённого зонбека. — Или закончим вот так.