Два старых воина молча смотрели друг на друга.
Маленет начала было что-то говорить, но замолчала.
Готрек сурово глянул на неё.
— Тебе не понять, о чём мы тут говорим, альвийка. Для тебя честь это ругательное слово.
Она облизала губы, смущённая тем, куда направлялись её мысли.
— Вообще-то… — она покачала головой, всё ещё не решаясь произнести, крутившиеся на языке слова.
— Что вообще-то? — спросил Трахос.
Она скорчила гримасу, усмехнулась и пробормотала:
— Ничего… ну… может быть… может быть я о некоторых вещах думаю также как и вы.
Готрек нахмурился, но затем рассмеялся.
— Если бы ты не была альвом, я бы сказал, что ты научилась думать о чём-то кроме себя самой.
Братское чувство, возникшее было у Маленет, улетучилось, как будто и не бывало.
— Это ты никогда не думаешь о других. Постоянно твердишь о том, что надо жить с честью и помнить, почему мы дерёмся, но всё это лишь пустые слова. Ведь когда я предлагаю пойти в Азир, чтобы использовать руну в войне с Хаосом, всё, о чём ты можешь думать, так это о своём эго, — она начала расхаживать по палубе взад и вперёд. — Ты ни разу не объяснял, почему не хочешь туда идти. Ты готов идти куда угодно, но только не в то единственное место, где ты действительно можешь принести пользу. Почему это?
Лицо Готрека посуровело.
— Ноги моей не будет в Азире. И не важно, сколько уловок ты придумаешь или сколько вранья насочиняешь, я и на тысячу миль не подойду к Зигмару и его сопливым собачонкам.
Маленет указала рукой на Трахоса.
— Его ты тоже сопливой собачонкой называешь? Этот «благородный» воин, к которому ты испытываешь такие братские чувства, был, между прочим, выкован в Азире. Грозовые воинства Зигмара кое-чего стоят, и ты это знаешь. Они изгнали легионы Хаоса из регионов, что веками были порабощены. Грозорождённые вечные освобождают Владения, Готрек. Понимаешь? Освобождают. Медленно, с трудом, но они оттесняют Губительные Силы назад. Буквально выцарапывают разумность из безумия.
— Вот это ты называешь разумностью? — Готрек постучал полотном своей секиры по мятому доспеху Трахоса. — Зигмар берёт честных, храбрых людей и, ломая, переделывает их под свою волю. Точно так, как делал каждый бог до него. Просто потому, что ему плевать. Боги тщеславные, высокомерные психопаты. И они не успокоятся, пока ваши миры не превратятся в такие же развалины, как мой, — он отступил от них в сторону, продолжая разговаривать скорее с самим собой, чем с Маленет. — Если бы я пошёл туда. Вот, представь. Если бы я пошёл в Азир… Я бы увидел его. Тот ужас, что он сотворил.
— О чём он говорит? — спросила Маленет, посмотрев на Трахоса.
Грозорождённый, не отрываясь, смотрел на Истребителя, но не подал голоса.
— Ты просто спятил! — крикнула она, зашагав вслед за Готреком. — Нет. Хуже. Ты трус. Не знаю, чего ты там боишься в Азире, но…
Готрек развернулся на месте, схватил её за руку и начал трясти. — Я ничего не боюсь! А если думаешь, что я чего-то там б…
Его речь оборвалась на полуслове. Потому что, когда он её тряс, из её кожаного одеяния что-то выпало — небольшой кусочек металла зацокал по палубе. Готрек нагнулся, чтобы поднять вещицу, и у него от удивления расширился его единственный глаз.
— Разрази меня Грунгни, — он поднёс кусочек металла к лицу и сощурился. — Перепускной клапан. Такой же, как в Барак-Урбазе.
— Что? — Маленет начала отступать назад.
Готрек наступал на неё, размахивая металлической вещицей перед её носом.
— Это твоё? — говорил он угрожающе низким голосом. — Твой клапан? Это ты ставила их во все те устройства? Ты выводила их из строя?
Трахос посмотрел на клапан, затем на Маленет.
— О чём он говорит? И что это?
Маленет могла, конечно, наврать с три короба и выкрутиться, но из-за кипевшей в ней злости весь страх улетучился.
— Вот только не строй из себя святого, Трахос. Ты хотел остановить его не меньше меня. Просто ты был слишком не в себе, чтобы придумать как. Мы не могли позволить ему воспользоваться этими харадронскими игрушками. Не могли дать ему вытащить руну. Ты же знаешь это. Они бы её забрали.
— Они бы сработали, — голос Готрека превратился в напряжённый шёпот, пока он смотрел на руну у себя в груди. — Все те машинки сработали бы. Но ты вывела их из строя.
— Конечно, вывела! — подавшись вперёд, прошипела она прямо ему в лицо. — А если они бы сработали? Думаешь, я позволила бы тебе отдать руну?! — она указала рукой на суетившихся вокруг них матросов. — Позволила бы отдать её этим идиотам, чтобы они расплавили её и сделали ещё одну свою статую или использовали как топливо для ещё более заумной и бесполезной машины, чем все их другие машины? Клянусь Кхаином, эта руна отправится в Азир! Сколько раз ещё мне надо это повторить, чтоб сквозь твой толстый дуардинский череп до тебя дошло? Да, я сдохну прежде, чем позволю…
Готрек схватил её за горло и с размаху впечатал в медный дымоотвод, поднимая топор.
— Ты сейчас и правда сдохнешь.
Он скривил губы, увидев, что Маленет приставила нож к его горлу.
— Она делала то, что считала правильным, — произнёс Трахос, положив руку на запястье Готреку. — Подумай о том, что ты только что говорил. Подумай, кто ты есть. Подумай о чести.
Готрек взвыл и ударил топором.
Взрыв света отбросил Маленет в сторону. Она покатилась по палубе, ожидая в любое мгновение ещё одного удара. Но его не последовало, и, когда к ней вернулось зрение, она увидела, что с Готреком боролся Трахос. Он вскинул оба своих молота, чтобы заблокировать топор Истребителя, и теперь медленно уступал усилию дуардина.
— Отойди! — ревел Готрек не своим от ярости голосом.
— Она тебе не враг! — кричал в ответ Трахос, опускаясь на одно колено под натиском топора, чьё лезвие продолжало приближаться к его лицевой пластине.
— Я не потерплю обмана! — взревел Готрек, ударив Трахоса ногой, от чего грозорождённый с лязгом покатился по палубе и врезался в поручни.
Истребитель нашёл взглядом Маленет и бросился на неё, занося над головой секиру с пышущей и плюющейся огнём жаровней. Но тут на него обрушился настоящий дождь из чего-то мелкого, забарабанившего по его плечам и спине.
— Это ещё что такое? — прорычал Готрек.
Мимолётное отвлечение дуардина позволило Маленет прыгнуть вперёд и ударить его ногой в горло. Готрек отшатнулся назад, издавая булькающие звуки, а альвийка устремилась на него с ножами наготове. Все мысли о руне вылетели у неё из головы. Она разом позабыла обо всём кроме своего желания убивать. Маленет высоко подпрыгнула, нацелив острия ножей в лицо Готреку. Но он с поразительной быстротой парировал и тут же ударил её рукоятью секиры в живот. Воздух вылетел у неё из лёгких, а тело захлестнула волна боли, она неуклюже приземлилась на палубу, пытаясь поймать дыхание.
«Как он так быстро двигается? — воскликнула её госпожа. — Он же выглядит как запечённый боров.»
Маленет с трудом увернулась от грохнувшего по палубе топора Готрека, оставившего глубокую засечку в металле.
— Ты обманываешь сам себя, — выплюнула она, вскакивая на ноги и бросаясь на него.
На этот раз она оказалась быстрее него. Её ножи оставили две кровавых полосы на груди Истребителя, заставив его раздражённо вскрикнуть. Яд на лезвиях мгновенно убил бы большую часть из её врагов, но Истребитель лишь поморщился, бормоча ругательства и хлопнув ладонью по ранам.
— Ты говоришь, что хочешь жить с честью, — продолжила она, отскакивая в сторону. — Но на самом деле беспокоишься только о своём чувстве вины, — она оглянулась на него, выставив в его сторону нож. — Ты слишком зациклен на своём прошлом, чтобы думать о чьём-либо будущем.
Готрек с угрожающим видом затопал к ней, но, прежде чем они успели вновь сцепиться, на них посыпались новые фигуры, и всё вокруг внезапно заполнили звуки боя. Трахос хладнокровно и без промаха молотил по мечущимся фигурам, а Готрек начинал впадать в уже привычную для него боевую ярость, завывая и шатаясь словно пьяный и круша всё направо и налево.
«Отличная работа, Маленет, — с усмешкой произнесла её госпожа, — теперь он всё здесь разнесёт».
Альвийка остановилась и огляделась по сторонам, чтобы сообразить, что вообще происходило на корабле. Возможно, это была одна из тех лавин, о которых им рассказывал капитан Солмундссон?
— Сквиги, — спокойно произнёс Трахос, размозжив одного из них ударом молота и забрызгав доспех клейкой жижей.
Маленет поморщилась от отвращения, увидев, что Трахос был прав. Десятки алых шарообразных созданий с гулким буханьем падали на «Ангаз-Кар». Каждая тварь была не больше человеческой головы с коротенькими лапками, крохотными глазками и ртом, занимавшим большую часть тела. Одни сквиги скакали по палубе словно мячики, другие расправляли неряшливые крылышки и начинали летать вокруг, нападая словно хищные насекомые.
Готрек продолжал пытаться добраться до неё, но сквиги постоянно преграждали ему путь. Маленет подалась прочь от ревущего Истребителя, она глянула за борт, и от увиденного ей стало дурно. Небо было заполнено всевозможными сквигами. Маленькие выстреливались из катапульт, установленных на спинах громадных сквигов, летевших в небе на хлипких механических крыльях. Вокруг катапульт толпились зеленокожие — тощие гроты, одетые в чёрные балахоны, с копьями и луками в руках.
Вокруг продолжали гулко шлёпаться сквиги, отскакивавшие от работавших машин, Маленет почувствовала укус — несколько тварей прицепились к её ногам и пытались их яростно грызть. Она отпрыгнула в сторону, ударив по сквигам ножами и разбрызгав вокруг чёрную вязкую кровь. То, что происходило дальше, сложно было назвать боем, настолько всё было диким и суматошным. На «Ангаз-Каре» было полно вооружения, но большая его часть была слишком большой и мощной, чтобы использовать её против тварей, носящихся по палубе. Члены команды похватались за тесаки и открыли огонь из пистолетов и ружей, но продолжавшие сыпаться им на головы сквиги мешали вести прицельный огонь.