ламя, а жаровня в секире раскалилась добела. Готрек обрушил ещё один переход, отправив сотни гротов кувыркаться в пропасть навстречу скорой смерти, и запрыгнул на самую верхнюю платформу.
Смердоглаз выбежал из входа в тронную пещеру и что-то метнул Готреку под ноги. Маленет не разглядела, что это было, но оно сверкнуло и вспыхнуло, разбившись о землю. Клубы пурпурного дыма мгновенно окутали Истребителя, а когда рассеялись, оказалось, что он вмурован в глыбу студенистой плоти. Он был полностью погружён внутрь. Смердоглаз захихикал и начал кому-то махать. Из тронной пещеры выбежал Кривоспин, а следом появился и Скрагклык, и они трое уставились на студенистую массу пурпурного гриба. Переходы и мостки продолжали падать со стен, и всё строение сильно шаталось, но три шамана громко хихикали, начав подходить к студню с поднятыми ножами.
Пурпурная масса взорвалась, разлетевшись на множество мелких кусочков. А из её середины с высоко поднятым топором, объятым языками пламени, запрокинув голову и разъярённо вопя, появился Готрек. Он с силой опустил своё оружие и размозжил Смердоглаза, оставив от него только мокрое место.
Кривоспин попытался броситься наутёк, но Готрек, отступив от рухнувшей балки, разрубил его на две аккуратных половины.
Воспользовавшись моментом, Скрагклык прыгнул вперёд и вонзил нож Готреку в грудь. Лезвие попало в пылающую руну и раскололось на тысячу мерцающих осколков.
Готрек продолжал реветь, пытаясь схватить Скрагклыка за горло, но мелкий поганец метнулся в сторону и скрылся в потёмках. Истребитель выругался и бросился на мельтешивших вокруг вооружённых копьями гротов. Он врезался в толпу зелёной мелюзги, яростно махая топором вокруг себя.
Пока Церура наблюдал за тем, как дуардин истребляет гротов, ему в голову пришла одна идея. Часть света от руны проходила рядом с колдуном, и он протянул руку, чтобы поймать его в кулак. Свет разлился по его венам, наполнив колдуна мучительным приливом силы. Боль просто ужасала, но вместо того, чтобы отпрянуть, Церура начал втягивать её сильнее, вдыхая и глотая до тех пор, пока не почувствовал, что сила сочится из каждой поры его тела.
В Азире ему уже доводилось приобщаться к такой силе, но, конечно, она не была не такой мощной. Ощущение одновременно было чудесным и жутким. Он чувствовал, как все мышцы его тела напряглись, пытаясь удержать её, и понимал, что сможет владеть ею в лучшем случае не более нескольких минут. Ему казалось, что его разум объят пламенем. Когда сила начала вырываться из него, Церура направил свой разум вдаль от обрушавшейся крепости, через тени и дождь, над размокшими дорогами и курящимися болотами к свету, горевшему столь же ярко, как и свет в его голове — к Вратам Местечка.
— Что это ты задумал? — прошептал надрывный голос ему в ухо.
Лицо Маленет было белым от боли, оно было перепачкано кровью, но альвийка была живее многих. Она дышала с трудом, из её живота торчала стрела, но ей хватало сил, чтобы держать нож у горла Церуры.
— Собирался бросить меня? — процедила она сквозь сжатые зубы.
— Я думал, что ты мертва.
— Ещё нет, чароплёт, — она сплюнула сгусток крови и, шатаясь, поднялась на ноги, сделав ему знак тоже подниматься, продолжая держать нож, прижатый к его горлу.
— Я не оставлю тебя, — сказал Церура. — Я же поклялся и не отступлю от своих слов.
Маленет ещё некоторое время держала нож поднятым, а затем кивнула и опустила его. Она была так слаба, что упала бы, если б Церура не подхватил её.
— Где он? — спросила она, оглядывая метавшихся в панике гротов и гору трупов.
— Готрек?
Маленет закатила глаза, кивнув на разбушевашегося Истребителя.
— Этого-то сложно потерять. Я спрашиваю про Скрагклыка.
Церура в недоумении покачал головой.
— Здесь всё рушится. Через несколько минут нас всех раздавит. Забудь о Скрагклыке. Они все тут погибнут. А я могу дотянуться до Врат Местечка, — он протянул руку, показывая ей, как от переполнявшей его энергии, искры проскакивали у него между пальцами. — Я достиг такого уровня мастерства, каким никогда не обладал прежде.
— Я не уйду без Скрагклыка, — отрезала она, продолжая высматривать свою цель в толпе и не обращая внимния на демонстрацию силы Церуры. — Вон он! — воскликнула она радостно и потащила колдуна по шатающейся платформе к груде тел в некотором отдалении, — Попался, шаман.
Гроты вокруг были так сильно заняты спасением собственных шкур и падением в пропасть к неминуемой смерти, что даже и не думали как-то мешать им. И Маленет с колдуном без каких-либо проблем добрались до нужной груды тел.
— Где же он? — выругалась Маленет, разглядывая трупы. — Вроде тут был.
— Ты! — вскрикнул Скрагклык.
Он лежал в нескольких шагах, придавленный упавшей балкой. Увидев Маленет, он неистово забрыкался, пытаясь дотянуться до валявшегося в какой-то пяди от его пальцев копья. Маленет улыбнулась, обнаружив свои ножи на поясе Смердоглаза.
— Альвийка! — проревел Готрек, устремившись к ним, оставляя за собой след из тлеющих искр и переломанных трупов.
Церура отступил назад, явно шокированный яростью во взгляде Истребителя.
— Зачем ты пришла в эту крепость? — прорычал Готрек, сурово уставившись на Маленет, при этом он выглядел так, будто его беспрестанно било молнией, заставляя вздрагивать и подёргиваться в конвульсиях. Истребитель ткнул пальцем в Скрагклыка. — Какие у тебя дела с этим гадом?
— Он опозорил меня перед Кхаином. И заплатит за это. Его ждут годы агонии и страданий. И, прежде чем его тело не выдержит, он познает…
Готрек отрубил Скрагклыку голову, и та, подскакивая, покатилась в толпу. Маленет в шоке уставилась на труп.
— Кровь Кхаинова, — произнесла она дрожащим от ярости голосом, направив на Готрека нож. — Ты что наделал-то?
Готрек взялся за свою секиру двумя руками и встал в боевую стойку.
— Ты клятвопреступница, девка. Ты врала мне. Всё время, пока мы были в Барак-Урбазе.
Маленет взвыла и замахнулась своими ножами, готовясь прыгнуть на него. Готрек поднял топор. Церура одной рукой схватил руку Маленет, а другой — Готрека и позволил Вратам Местечка заполнить свой разум. Он шептал молитву, когда мир вокруг исчез.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Маленет смотрела на мир сквозь багровую пелену. Местечко исчезло, сменившись железными равнинами Хлама-Разлива. Готрек тоже был здесь. Он стоял к ней спиной, глядя куда-то вдаль, но его массивный мускулистый силуэт было не спутать ни с чем. Но почему всё было цвета крови? Она даже чувствовала её вкус у себя во рту и ощущала, как та давит ей на барабанные перепонки. Маленет попросту тонула в ней.
— Две души? — произнёс приглушённый голос.
«Церура, — подумала она, а его голос вызвал из памяти всё, что случилось на Жирноболоте. — Я тону. Что ты наделал?»
«Интересно, — произнесла её госпожа. — Похоже ты присоединилась ко мне в моём собственном аду».
Ужас охватил Маленет, когда она поняла, что это действительно было так. Она глядела на мир изнутри флакона с кровью. Она оказалась заточена внутри амулета.
«Церура! Что ты натворил?»
«О, какая ирония. Угодить в тюрьму собственного приготовления, — Маленет ощутила, как разум её госпожи прижимается к её разуму, заключая её в непристойно интимные объятия. — Ох, и повеселимся же мы».
Церура прошептал какие-то слова, и свет снова хлынул в глаза Маленет, а воздух ворвался в её лёгкие. Она закашлялась и расплевалась, пытаясь избавиться от крови, но никакой крови у неё во рту не оказалось. Маленет села, обнаружив прямо перед собой вытянутую и скорбную физиономию Церуры.
— Что это за амулет у тебя? Там внутри есть дух, — нахмурился он.
Она сердито глянула на него и попыталась встать, однако от такого движения острая боль пронзила её бок, и она упала бы на землю, если бы Церура не подхватил её. После чего аккуратно уложил её обратно на тёплый металл.
— Ты спасла его, — произнёс он, кивнув на Истребителя. — Отдав ему последнее зёрнышко, ты его спасла.
Маленет сплюнула, чем вызвала новый приступ боли, и раздражённо посмотрела на Церуру.
— Никогда не напоминай мне об этом.
На лице колдуна отразилось замешательство, но гнев в её взгляде остановил его вопрос, и он сменил тему.
— Одно из твоих ранений серьёзное. Лучшее, что я смог сделать, это извлечь наконечник стрелы и прижечь рану. Несколько мышц у тебя в животе разорваны. И если они не срастутся правильно, ты до конца своих дней будешь кособочить, как старуха.
— Я дочь Кхаина! Мы не кособочим.
— Значит ты должна отдыхать. Несколько недель. И даже в этом случае мышцы могут срастись неправильно, но по-другому просто нельзя.
— Отдыхать? — эта мысль показалась Маленет такой же противной, как и кособокость. Она аккуратно откинулась назад и уставилась на облака в небе. — Свет выглядит по-другому.
— Кризис миновал. Зловещая Луна убывает.
— А что с боровом?
— Каким боровом?
— С Истребителем. Наверняка уже пьянствует, пытаясь забыть своё собственное имя.
— Трезв как стёклышко, — сказал Готрек, опускаясь рядом с ней на землю.
Церура отошёл в сторону, чтобы они могли поговорить.
Свет из груди Готрека пропал, и сам он выглядел хмурым. Приступ, в котором он разрушал Жирноболото, прошёл. Истребитель казался старым и уставшим. Он постучал пальцем по руне. Кожа вокруг неё потемнела от синяков и ожогов, и Маленет подумалось, не бил ли он по ней снова.
— Она крепко держит меня, Ведьмин Клинок. Мне никак от неё не уйти. Она сильнее всего, с чем я когда-либо сталкивался.
— А я думала, что ты хотел её вытащить?
— Это было бы трусостью. Теперь я это понял, — он смотрел на неё невидящим взглядом. — Если я хочу жить с честью, быть достойным своим предков, я должен сохранить её. И найти способ использовать.
Маленет в замешательстве покачала головой.