Парень огляделся. И сразу заметил лодку в маленькой городской речушке.
Через пять минут продирания сквозь кустарник и ветки ивняка они очутились на грязном топком берегу Вонючки, рядом с лодкой. Старая посудина оказалась дырявой, без вёсел и с отломанным верхом правого борта, но спастись на ней было можно.
В половине двенадцатого беглые мирно покачивались в облезлой лодчонке на тёмной поверхности реки Туры. «Крейсер», как назвал Никита предмет их спасения, медленно плыл по течению в сторону моста, строго соблюдая правостороннее движение. С берега их заметить было невозможно из-за мглы и высоких деревьев по склону реки. Что касаемо моста – Топоркову наплевать: там лодка никого не интересовала. Барж и буксиров не наблюдалось. А потому лодка преспокойно неслась полмили в час по краю Туры. Только Никита по пояс находился в воде, держась за корму руками, частенько надавливая корпусом на борт «крейсера», чтоб другой не зачерпнул. Филин изредка ворочался на грязном дне лодки, наполовину скрывшись в воде. Дыра в днище делала своё!
К четверти первого причалили к двум связанным пустым бочкам. Скинув консервную банку с засохшими червями в реку, обдирая одежду и кожу, ежеминутно отдыхая, выбрались на сухое скрытное место.
В начале второго ночи Никита доставил Филина к квартире Черёмухи. На такси, затем снова вкруговую на тачке частника, там опять поймали «извозчика», до места пешком, как два собутыльника. Всю дорогу от реки от них разило дешёвым креплёным вином, купленным Топорковым в первом попавшемся ларьке. Для конспирации и дезинформации, если что!
Скинули лишнюю одежду, засыпали следы антисобачьим порошком из рюкзака парня, и явились к Сазоновой полуголыми и полумокрыми. Та чуть концы не отдала, завидев напарника-невидимку в объятиях «объекта»!
Естественно, Никита всё время держал Черёмуху под прицелом «Ингрэма», бросив Филина и несколько фраз эфэсбэшнице. Карпова, потерявшего много крови, раздели и сунули в ванну, включив холодный душ. Затем разлепили ему руки, рот, обмыли, обтёрли и перебинтовали, сделав укол. И прежде чем тот уснул или почти умер, он успел перекинуться несколькими фразами со своим вредителем и спасителем.
– Тебя и тебя прошу об одном, дорогие мои! – обратился Топорков к сотрудникам ФСБ, сидящим в ванной. – Вас подставили и начнут убирать. Меня, вероятно, тоже. Всё записано на плёнке, если можно назвать так спецпроволоку! Сами разберётесь. Короче, чтоб никаких выкрутасов, спасения девять-один-один и побегов! Вы теперь мои большие должники, оба! Да ещё и Ломакин в придачу! Твоей хаты, Черёмуха, не знают! Пока. А вот Карпову и Ломакину уже нельзя быть «дома»! Теперь ваш командир и Ревизор я, понятно?..
– Подожди, Истребитель! А кто нас это… того? – откинув чёлку русых волос, Черёмуха сморщила лоб.
Только тут парень разглядел женщину получше. Светлые крашеные волосы, стянутые сзади в пучок; приятное чистое личико, хоть и заспанное, тонкая талия гимнастки, стройные жилистые ноги, и при всём этом маленькие, с кулачок, груди. Даже меньше, чем у Татьяны.
Топорков отогнал мысль о любимой и желание по отношению к Черёмухе.
– Ваш Ревизор!
– Протонов? Майор?! – воскликнула Сазонова.
– Вот он сука! – промямлил Филин и сжал губы от накатившей волны тупой боли в перевязанной голове.
– Так как же теперь… что же сейчас нам… Серёжа?! – Черёмуха изогнулась и скривилась в недоумении.
– Замолчи! – рявкнул Филин и выдохнул: – Истребитель, тебе информация! Сможешь ты или нет – твои проблемы…
– … И ваши тоже! Говори, – добавил Никита, уперев спину в стенку коридора.
– Этот ублюдок сегодня улетает в Москву с докладом о ревизионной проверке и исходе контрольной работы… у него билет на утренний рейс.
– Сейчас час пятьдесят пять! – взглянул Никита на свои часы.
– Всё! Дальше решай сам. Ты же умный парень!
Филин опять застонал. Лекарство начало действовать. Черёмуха вскочила, но напарник успел сказать:
– За нас не волнуйся! Без выкрутасов. Если что, Воровского 248, комната 116. Мы там… мы будем тебя ждать! Верь нам! И я надеюсь на тебя, Истребитель!
– Будь спок, служивый, обернусь вмиг! – сказал парень и кинулся к телефону.
Через справочное он узнал всё, что хотел. Рейс на Москву стоял на 7.45. Через четыре часа ему нужно быть в самолёте. Никита взъерошил рукой волосы и задумался.
– Истребитель… Никита! – крикнула Сазонова из ванной.
Топорков рванул туда. Филин отключился, а Черёмуха тихо плакала, пытаясь улыбнуться вошедшему парню.
– Ты ведь не кинешь нас?! Ты ведь поможешь?! Он так и сказал напоследок: «Он поможет!» Никита, что же это…
– … Я вернусь, красивая моя, обязательно вернусь! – Никита наклонился, нежно поцеловал Черёмуху в губы (иначе бы он не выдержал!) и устремился к выходу.
До самолёта оставалось ровно двести сорок минут…
Часть 2
В чрево столичного ДК «Октябрь» Никита Топорков попал без особых трудностей. Вот только пришлось рискнуть фотографированием своей загримированной физиономии. На вахте два ВОХРовца попытались остановить его, поэтому парень предъявил удостоверение сотрудника ФСБ Колонкова (когда-то Бондаря).
Конечно, можно было легко снять Протонова из ствола или подорвать при входе, но слово «батут» оказало какое-то магическое, манящее действие на Топоркова. Он разыскал зал отдыха с примыкающей к нему сауной и серо-зелёный спортивный снаряд. Нужно было торопиться.
Ему до фени, что охрана ДК запомнила его! Ему безразлично возможное присутствие «топтунов» и агентов спецслужб! Это Москва! Он сделает задуманное, а там ищи-свищи его!
Никита на миг вспомнил, как быстро пролетели полдня: звонок родителям, разговор с отцом, просьба о помощи, безбилетный (как в детстве и юности) перелёт в кабине с экипажем, слежка за майором и встреча того с дочерью утром в детсаде, упоминание о батуте и доме культуры «Октябрь». Как хорошо, как чудесно всё складывалось! И неприметный «клоп» под воротником Ревизора, и смена такси и частников, вовремя попадающихся под руку, и разговор с девочкой, отлично прослушиваемый Никитой.
– Папа, а ты сегодня придёшь?
– Обязательно, лапка!
– А ты мне купишь жвачку?
– Много куплю!
– Какой ты хороший у меня, папа!
Обнимания на фоне красных пионов, забивших весь участок детсада. Поцелуи. Молчание.
– Доча, а мама что делает?
– Мама ходит на работу.
– А ещё?
– Стирает и готовит завтрак.
– А ещё?
– Курит много! Я её ругаю, а она меня не слушает, только улыбается – вот так, грустно… Это всё дядя Лёша её научил! Но всё равно он хороший! А ты, папа, ещё лучше!
– Девочка моя!
Снова ласки и обнимания.
– Доча, а дядя Лёша часто бывает у вас?
– Только вечером. Утром они с мамой уходят на работу, отводят меня в группу. Папа, а ты мне «Инвайт» купишь?
– Что-что?
– Ну, где просто «добавь воды»!?
– А-а! Куплю девочка, куплю родная! Я сегодня приду, обязательно приду!.. А хочешь, я тебя из садика заберу сам?
– Я хочу, но дядя Лёша будет ругаться!
– Он тебя ругает, доча?
– Иногда, когда я балуюсь.
– А мама?
– Она, как дядя Лёша.
– Понятно! Не бойся, он не будет сегодня ругаться! И мама тоже не будет. Я сделаю так, девочка моя – схожу тоже на работу, а потом, пока ты в садике, быстренько съезжу в «Октябрь» и попрыгаю на нашем любимом батуте!
– А я тоже хочу, папа!
– А тебя я возьму… возьму завтра или в выходные.
– Хочу завтра!
– Если завтра, то без купания, а в субботу сможешь поплавать в бассейне!
– Ура-а!
Сильные счастливые объятия, поцелуи, ласковые слова.
– Ну, теперь к воспитательнице, мигом, живо! И веди себя молодцом…
Никита отключился, снял динамик и, на ходу поправляясь, зашагал по тротуару к проезжей части с мелькающими автомобилями. «Октябрь», батут!» – размышлял Никита одним полушарием мозга, другим же начал составлять план. Рука машинально поднялась, тормозя тачку…
…Вечером, изменив грим, фигуру, жесты и походку, Топорков вылетел из столицы рейсом Москва – Шумень через Крайний Север. Дело было выполнено на оценку «пять»!
Сургут – бесспорно хороший и, более того, замечательный город. По крайней мере, среди многих северных городов Шуменской области. Нефть и газ делают своё! Растут новые, реставрируются старые. Сургут обогатился, разросся за последние три года, вышел на международные авиалинии и расширил круг иностранных знакомых. И всё – сибирское «чёрное золото»!
Но и сургутская мафия отличалась от всех других городских кланов Сибири! Крутая до невозможности, смелая, сильная! Местные мафиози могли всё и не боялись ничего! Ударные бригады бритых «молодогвардейцев» наводили страх на приезжих, да, чего уж греха таить, и на самих горожан! Трясли, обували, очищали похлеще люберецких, не говоря уже о шуменских.
Тряхнули и Никиту Топоркова. Точнее, хотели. Но разве сладишь с профессиональным киллером, державшим в страхе весь криминал Шумени?!
А Никита высадился в Сургуте и, избегая мельтешения в аэропорту, направился на такси в город поужинать. Деньги были, поэтому позволил себе посетить ресторан.
Нужно сказать, в местной «Комете» было уютно и богато: сервис, меблировка, обслуживание, кушанья. Но главный бич всего Севера присутствовал и здесь: тараканы. Огромные, бронзовые, словно загорелые от радиации с Новой Земли, наглые! Сургутян они уже не удивляли и не смущали, а вот Никиту ошарашили. Невольно казалось, что суп приготовлен не только с шампиньонами, а изюм в ромовой «бабе» совсем не изюм! Но урчащий желудок порвал всякие смущения и потребовал в последний раз пищу. И получил её! В достаточном количестве.
Доужинать и насладиться музыкой с сексуальным голоском Милен Фармер Топоркову дали. Хвост с аэровокзала и звено «молодогвардейцев». Подождали, пока «лох» оттрапезничает. А затем подвалили вдвоём.
– Понял вас, пацаны! Сейчас расплачусь, подождите на улице! – ответил Никита на «финансовый» наезд двух парней среднего телосложения.