Хотелось бы и Феликсу знать, как делается подобный трюк. По его представлению, способность наколдовать свет может оказаться весьма полезной, когда они будут внутри замка.
— Это главный зал, — произнесла графиня Габриелла.
Она владела таким фокусом, что её тихий уверенный голос каким–то образом доносился до каждого из членов отряда.
— И не говори, — заявил Готрек.
— Снорри никогда бы не догадался, — добавил Снорри, усмехнувшись затем собственным словам.
Зал был огромен. Сводчатый потолок над головой почти терялся из виду. Зал опоясывали массивные галереи. Столбики перил были выполнены в виде обнажённых скелетоподобных людей. Пол под ногами покрывала разрушенная мозаика, что некогда, по предположению Феликса, представляла собой геральдический герб владельца замка.
В ледяном воздухе ощущалось гниение. На галереи вела большая лестница в дальнем конце зала. Макс жестом отправил свой светящийся шар к потолку. Тот остановился в останках огромной хрустальной люстры, и его свет отбрасывал в зал зловещие отражения.
Готрек отправился исследовать углы обширного помещения. Феликс увязался за ним. Он уже давно осознал, что его лучшие шансы на выживание — держаться поближе к гному и его огромному топору. Множество дверных проёмов вели в меньшие проходы и другие залы. Тут и там попадались изуродованные картины. Часть стен была покрыта огромными пятнами чёрной плесени. От света разбегались здоровенные тараканы.
— Какое отвратное место, — заметил Феликс.
К его удивлению, гном рассмеялся. Смех его напоминал звук сталкивающихся льдин.
— Похоже, наш волшебник не единственный, кто обладает даром утверждать очевидное.
Они двинулись назад к остальному отряду. Тут находились все воины со своими лошадьми, через огромные ворота замка были затащены и сани. Графиня и её рыцарский эскорт, похоже, о чём–то спорили с Максом и Иваном Петровичем. По мере приближения, Феликс стал различать слова.
— А я говорю, здесь мы разобьём лагерь на ночь, ярко разожжём костры и приготовимся к нападению, — заявил Иван Петрович. — Не сомневаюсь, что оно последует.
— Здесь не самая удобная оборонительная позиция, если враг навалится на нас числом, — заметил Макс. — Слишком открытая, со слишком многими подходами. Нам нужно найти зал поменьше.
— И оказаться в ловушке, словно кролике в норе, когда придёт горностай? — поинтересовался Иван Петрович.
Использование подобной аналогии подсказало Феликсу, насколько взволнован кислевит под своим напускным самообладанием.
— Вы забываете, кто и что построило это место, — вмешалась графиня. — Весь замок пронизан тайными проходами. Если мы расположимся лагерем здесь, то, по крайней мере, заметим, откуда приближается противник.
— И у нас будет открытое место для сражения, — сказал Родрик. — Я не собираюсь прятаться от врага.
— Как в тот раз, когда мы сражались с волками, да? — прокричал Готрек.
Если бы взгляды могли убивать, то рыцарь уложил бы гнома на месте. Гном с презрением посмотрел на графиню.
— Тайные проходы, да? Я гном, и не построено таких тайных проходов, которые не смог бы найти гном.
— Ты предлагаешь, чтобы мы прятались, словно напуганные дети? — спросил Квентин таким пронзительным голосом, что тот едва не срывался.
Готрек посмотрел на него с неприязнью.
— Как раз их ты мне и напоминаешь.
«Экий дипломат, — подумал Феликс. — В помещении полно вооружённых людей, напуганных и готовых начать потасовку, и что делает гном? Пытается бросить искру на этот сухой трут».
— Никто не предлагает, чтобы мы прятались, — поспешно вмешался Феликс, пока ситуация не стала хуже. — Мы обсуждаем план, как нам лучше поступить, чтобы уничтожить обитающее здесь чудовище. Вот и всё.
К его великому удивлению, большинство закивало, словно только что он сказал нечто здравое, а Готрек даже умудрился удержать язык за зубами. Ягер продолжил развивать успех.
— Нам нужно место, где раненые будут в безопасности, а наши припасы под охраной. Они нам понадобятся, когда мы соберёмся в обратный путь, если только кто–то из вас не открыл способ питаться снегом.
Он посмотрел по сторонам.
— Эта темень явно не лучшее время, чтобы осматривать прилежащие помещения в поисках убежища. Кто знает, что там можно найти, да и силы нам разделять нежелательно.
Он заметил, что все снова начинают проявлять нетерпение. Им не нужна была взвешенная оценка сложившейся ситуации. Большинство были напуганы и ожидали чёткого приказа. Как раз такого, который он им сейчас отдаст.
— Ставим костры здесь, делимся на две стражи и ждём окончания ночи. Утром, когда станет светлее, мы отправимся на поиски врага.
Они согласно кивнули. Люди уже двинулись складывать костры в центре зала. Некоторые привязывали лошадей к полозьям кареты и саней. Кое–кто натягивал тетиву лука и устанавливал светильники выше, чтобы те давали больше света. Макс послал больше шаров кружиться под потолком. Свет дрожал и зловеще мерцал, но, по крайней мере, шары давали хоть какое–то освещение.
Откуда–то издали донёсся пронзительный вопль гуля. Из–за пришедшего отовсюду эха было невозможно сказать, откуда раздался вопль. С другой стороны пришёл ответ.
Феликс внезапно обрадовался, что они не стали обследовать прилежащие помещения. И был уверен, что остальные тоже.
С балкона над главным залом Адольфус Кригер смотрел вниз на собравшихся смертных. Магическим зрением он видел мерцающую паутину магических чар, сплетённую волшебником. Она искрила, когда с ней сталкивались чары самого замка, но почему–то сохраняла целостность.
На фоне грандиозного сооружения люди выглядели муравьями, но внешний вид обманчив. Он не собирался недооценивать своих врагов. Это важнейшая ошибка, которую столь многие его сородичи делают, имея дело со смертными. Кригер думал воспользоваться превосходством в силе, собрать все ходячие трупы и оживлённых скелетов и бросить их против незваных гостей мощным таранным ударом, но отверг эту мысль. Для подобного будет время потом. Тут он на своей земле. Гули и его последователи–смертные знают местность лучше, чем расположившиеся внизу люди, а старые чары не будут препятствовать их продвижению. Сперва он перебьёт нескольких незваных гостей, по одному за раз, а потом уничтожит остальных, когда силы их ослабеют, и упадёт боевой дух.
Кригер наблюдал за ними, довольный самим собой, пока на глаза ему не попалась знакомая фигура, двигающаяся среди собравшихся смертных. Графиня! Что она здесь делает? Он не ожидал увидеть её так скоро. Как странно, что та по–прежнему волнует его после стольких лет. Он всё ещё чувствует себя школьником, собирающимся предстать перед властной матерью. Кригер твердил себе не быть смешным, у него ведь есть Глаз Нагаша, и теперь она ничего не может ему сделать. Легко было внушать себе подобное, но потрясение и необычные отголоски старых чувств, пронёсшиеся в его мыслях, от этого не уменьшались.
Графиня, вне всяких сомнений, объединилась с его врагами. Но зачем? Как союз с этими глупыми смертными может служить её планам?
Он пожал плечами. Это довольно легко объяснимо. Графиня явно рассчитывает, что они его убьют и позволят ей завладеть Глазом Кхемри. Как всегда, она предпочитает использовать других в качестве своих марионеток. Удивительно то, что она проделала весь этот путь, подвергнув опасности свою драгоценную персону. Обнажив зубы, он улыбался, пока его заполнял гнев.
Кригер прошёлся по балкону, теребя пальцами бесценный талисман. Опять же, она никогда не была трусливой, и он предполагал, что графиня в отчаянном положении. Маловероятно, что она сможет обмануть конкретно этих смертных, чтобы те отдали ей амулет. А после того, как призывание началось, вскоре здесь окажутся другие Восставшие. Вряд ли она пойдёт на риск, чтобы амулет достался им. Похоже, всё же её мотивы просты и понятны.
Кригер гадал, догадываются ли одураченные ей смертные, во что они позволили себя втянуть? Они оказались между ним и графиней, и пережить такое событие для них нет шансов. В некотором смысле, он окажет им услугу, если расправится с графиней, прежде чем та испытает на них свою волю.
Разумеется, они послужат и ему, иным способом, как солдаты его оживлённых легионов.
— У меня такое чувство, что что–то за нами наблюдает, — сказал Феликс. Он поглядел вверх и по коже побежали мурашки, потому что он как–то узнал, что на расположенном наверху балконе что–то разглядывает их, словно ястреб мышь–полёвку.
— Это хорошая ставка, человечий отпрыск, — сказал Готрек. — Возможно, нам следует пойти и посмотреть.
«Ты спятил?» — хотел сказать Феликс, но не стал. Он и так знал ответ. Истребитель невменяем, если отталкиваться от того, как большинство людей оценивают здравомыслие. И потому он произнёс:
— Не думаю, что сие хорошая мысль.
Однако Истребитель уже затопал в направлении огромной лестницы. Сперва Феликс решил позволить тому уйти в одиночку, но затем последовал за гномом. Отчасти потому, что поклялся следовать за гномом и воспеть его гибель, отчасти по подозрению, что в этом месте безопаснее держаться поближе к Истребителю и его топору. Затем, обнаружив, что там нет света, он метнулся обратно в толпу людей и схватил светильник.
— Эй! Куда ты собрался? — окрикнул его Снорри Носокус.
Ягер увидел, что и другие у костра глядят на него.
— Всего лишь немного разведаю окрестности, — отозвался Феликс.
— Без Снорри ты не пойдёшь. Если завяжется бой, Снорри желает в нём поучаствовать.
— Как тебе угодно, — произнёс Феликс, когда второй Истребитель поспешил присоединиться к нему.
Заметив смущённые взгляды собравшихся у костра людей, Феликс не удивился, что других добровольцев не оказалось.
Кригер смотрел вниз, не веря своим глазам. Два гнома и человек явно собирались подняться к нему. То ли они безумны, то ли невероятно уверены в себе. В любом случае, сие его не беспокоило. Это возможность, посланная самой преисподней. Его враги разделились, и это снизит их эффективность. Он собирался полностью использовать такое преимущество. Ему лишь следует какое–то время подождать.